Гюи Шантеплёр - Невѣста „1-го Апрѣля“

• Название: Невѣста „1-го Апрѣля“
• Автор: Гюи Шантеплёр
• Издательство: Русское Книжное Товарищество "Деятель"
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1913

Роман о любви. История, которая началась с невинной шутки, а закончилась трепетной любовью.

---

Она заговорила первая. Маленькое замѣчаніе относительно гармоничнаго эффекта двухъ господствующихъ цвѣтовъ бала, то, что она сказала бы любому своему кавалеру.

Мишель отвѣтилъ, любуясь тѣмъ же, чѣмъ она нѣсколькими словами, выражавшими болѣе полно то, что она хотѣла сказать сама, высказала только наполовину, восклицаніями и выразительными недомолвками, за недостаткомъ точныхъ выраженій въ своей немного безсвязной рѣчи.

— Какія вамъ нравятся больше платья, „mauve“ или зеленыя? — спросила она.

— Зеленыя.

— А… скажите, Майкъ, между зелеными, какимъ вы дадите предпочтеніе?

Майкъ улыбнулся, и Сюзанна подумала, что у него очень молодой видъ, когда онъ такъ улыбается.

— Платью м-ль Сенваль и вашему.

— Въ самомъ дѣлѣ? мое платье вамъ нравится?

— Мнѣ кажется, я вамъ ужъ это говорилъ.

— О! такъ двусмысленно!

— А теперь лучше, значитъ?

— Немного лучше, Майкъ, — продолжала она съ невольнымъ кокетствомъ, — а между туалетомъ Маргариты Сенваль и моимъ, которому вы отдаете предпочтеніе?

Мишель еще разъ улыбнулся. Она ждала съ нѣкоторымъ душевнымъ волненіемъ.

— Вашъ, мнѣ кажется, лучше.

— Почему?

— Потому что онъ болѣе простъ.

— А затѣмъ?

— А затѣмъ, я не знаю… можетъ быть потому, что вы блондинка и аквамаринный цвѣтъ вамъ идетъ.

— Можетъ быть, да.

— Замѣтили вы, что мы часто сходимся во вкусахъ? — сказалъ онъ дружески.

— Конечно, но только не во всемъ, только въ мебели и въ туалетахъ.

— Этого было бы мало.

— Насчетъ исторіи Хеттовъ? — спросила она съ очень забавнымъ безпокойствомъ.

На этотъ разъ онъ совершенно разсмѣялся.

— Это было бы уже лучше.

— Насчетъ вальса?

— О! нѣтъ (онъ только что какъ разъ сбился съ такта), я очень плохо вальсирую.

— Очень плохо — нѣтъ, — поправила Сюзи съ полной откровенностью, — но неважно. Однако я все таки очень рада вальсировать съ вами.

— Вы очень любезны. Это въ родѣ того, когда вамъ наступаютъ на ногу, и вы отвѣчаете: „пожалуйста“.

— Нѣтъ, я люблю танцовать съ вами… можетъ быть это потому, что вы для меня кое-что, а другіе для меня — ничто.

Инстинктивно, когда она ему это говорила со своимъ дѣтскимъ выраженіемъ, онъ притянулъ ее немного ближе къ себѣ.

— Я, значить, для васъ все-таки кое-что? — пробормоталъ онъ.

— Вы мой женихъ… и также мой кузенъ, — отвѣтила она, улыбаясь.

Лицо Тремора опечалилось.

— Это вѣрно, я забылъ, — сказалъ онъ съ нѣкоторой напыщенностью, я вашъ кузенъ!

— А вы, спросила она, вамъ пріятно танцовать со мною?

— Что за вопросъ! вы прекрасно знаете, что вы чудно вальсируете; я полагаю, что я не первый, который вамъ это говоритъ.

Если ей хотѣлось минуту передъ тѣмъ причинить ему маленькую непріятность, они были квиты, хотя Треморъ ничего не подозрѣвалъ.

Музыка смолкла, они ходили по оранжереѣ, разговаривая съ Жакомъ Рео, пришедшимъ поздороваться съ Сюзанной; затѣмъ Мишель попросилъ другой танецъ у молодой дѣвушки.

Она взяла свою маленькую записную книжку, но уже съ недѣлю она въ ней вела настоящую бухгалтерiю. Видя листочки, покрытые нацарапанными именами, Мишель горько улыбнулся.

— Напрасно, не ищите; здѣсь нѣтъ болѣе ничего для меня.

— Нѣтъ же, — попробовала она сказать, — только…

— Нѣтъ… и къ тому же это и лучше, я прекрасно знаю, что танцовать со мной мало удовольствiя.

Оркестръ начиналъ наигрывать.

Такъ какъ Гастонъ Понмори медленно приближался, немного нерѣшительно, чтобы напомнить миссъ Севернъ обѣщанный танецъ, Мишель на лету пожелалъ ему „добрый вечеръ“ и удалился.

Одинъ моментъ Сюзи казалось, что она не въ состояніи болѣе веселиться, такъ ей было досадно на поведеніе Мишеля, но молодость, бьющая ключемъ молодость, еще не пресыщенная, взяла верхъ.

Въ кокетствѣ миссъ Севернъ могло быть много безсознательности и простодушія. Желаніе нравиться было въ ней такъ стихійно, такъ всепоглощающе, что она, казалось, задалась цѣлью очаровывать также женщинъ, дѣтей и самыхъ простыхъ людей, съ которыми сталкивалась, и она была по-своему кокетлива съ Колеттой, съ Жоржемъ и Низеттой и съ Мишо, какъ и со своими танцорами.

Въ кокетствѣ миссъ Севернъ также было много веселья, удовольствія посмѣяться, лукавой болтовни, немного насмѣшки безъ злобы надъ людьми, любовавшимися ею и показывавшими ей это. Но какъ бы то ни было, а Сюзанна была кокетка, кокетка неоспоримо, по природѣ, и если бы она даже не была такою, то, за исключеніемъ развѣ, если бы была создана изъ особаго, нечеловѣческаго матеріала, она сделалась бы кокеткой въ этотъ вечеръ, вечеръ ея перваго бала, въ опьянѣніи отъ свѣта, музыки, туалетовъ, въ особенности отъ тонкой лести, расточаемой ей.

Ея нѣжное изящество, сіяніе ея тонкой бѣлокурой женственности раскрывались болѣе законченными, болѣе привлекательными, она это знала, и это радостное сознаніе своей красоты искрилось въ ея словахъ и въ ея улыбкѣ, придавало безконечно много выраженія этой красотѣ.

Ею любовались, ее окружали, какъ маленькую королеву, и въ удовольствіи отъ своего тріумфа, она чувствовала себя очень доброй, очень снисходительной. Всѣ мужчины казались ей очень любезными, всѣ женщины — прекрасными и весь міръ плѣнительнымъ.

Одинъ моментъ она съ удовольствіемъ увидѣла Мишеля, танцующаго съ Маргаритой Сенваль, такъ какъ ей хотѣлось, чтобы всѣ веселились, какъ она.

Она думала, что онъ придетъ затѣмъ пригласить ее. Она, отказывая всѣмъ, хранила для него котильонъ, повторяя себѣ, что онъ безъ сомнѣнія придетъ его просить. Она испытывала желаніе танцовать еще съ Мишелемъ; это желаніе заключало въ себѣ потребность удовлетворенной гордости и можетъ быть также другое болѣе смутное чувство, которое Сюзи затруднялась опредѣлить. Но Мишель не пришелъ.

Отъ времени до времени миссъ Севернъ его замѣчала. Онъ спорилъ съ серьезными людьми, онъ разговаривалъ, немного склонившись, съ какой-нибудь особой въ платьѣ „mauve“, бывшей только зрительницей на балѣ или, одинокій, стоя въ амбразурѣ двери, смотрѣлъ передъ собой со скучающимъ видомъ. Нѣсколько разъ, танцуя, она старалась ему улыбнуться, но, несмотря на то, что она близко проходила мимо него, хотя она почти задѣвала его своимъ платьемъ, онъ ея не видѣлъ или не хотѣлъ видѣть. Тогда она разсердилась и притворялась, что не замѣчаетъ Мишеля, скользя передъ нимъ въ головокружительномъ вальсѣ, не смотря совсѣмъ въ его сторону. Она прояснилась, когда молодой человѣкъ, наконецъ, пришелъ предложить ей руку, чтобы свести ее въ буфетъ, но она прекрасно сознавала, что она и Мишель не были въ одинаковомъ настроеніи, онъ, спокойный, немного вялый, она, возбужденная, очень живая, съ пылающими щеками.

Треморъ отказался вести свою невѣсту въ галлерею, гдѣ окна были настежь открыты; онъ усадилъ ее въ оранжерею за маленькій ивовый столикъ. Временами они оставались совершенно одни.

— Скажутъ, что вы завладѣваете мной въ исключительное пользованіе! — воскликнула молодая дѣвушка.

— Признайтесь, однако, что это будетъ нѣсколько преувеличено, — отвѣтилъ Мишель.

И онъ добавилъ довольно весело:

— Робертъ уѣхалъ, и вотъ уже часъ, что вы и Колетта поручены мнѣ… у меня нѣтъ никакого желанія, чтобы вы схватили воспаленіе легкихъ въ буфетѣ.

— Бѣдная Колетта! Она правда, веселится сама и конечно не думаетъ обо мнѣ; но, повѣрите ли, если я вамъ скажу, что не имѣла времени обмѣняться съ нею двумя словами сегодня вечеромъ?

— О! этому очень легко повѣрить!

— Стѣснительно ужинать совсѣмъ одной, — заявила вдругъ Сюзанна, поставивъ бокалъ, въ который она только что обмакнула губы. — Почему вы ничего не спросили для себя?

— Просто потому, что я не голоденъ.

Она посмотрѣла на него, затѣмъ, смѣясь тѣмъ смѣхомъ, который бывалъ у нея изрѣдка, такимъ наивнымъ и однако женственнымъ:

— Хотите, мы подѣлимся?

— Нѣтъ, благодарю.

— Тутъ двѣ вилки, одна на моей тарелкѣ, другая въ паштетѣ, мы можемъ ѣсть въ одно время.

— Я не голоденъ, увѣряю васъ.

— О! маленькій кусочекъ, Мишель, совсѣмъ маленькій кусочекъ, я васъ прошу, чтобы мнѣ сдѣлать удовольствіе, — умоляла она.

Наполовину раздосадованный, наполовину развеселенный, Мишель взялъ вилку и послушался. Когда онъ принялъ хлѣбъ, деликатно протянутый ему между двумя пальцами, молодая дѣвушка радостно засмѣялась.

— Къ вамъ такъ идетъ, Майкъ, когда вы перестаете быть серьезнымъ! Иногда серьезные люди бываютъ очень скучны, вы знаете?

— О! я это знаю!… Это было, можетъ быть, самой большой глупостью моей жизни быть серьезнымъ человѣкомъ!

Тонъ, которымъ онъ говорилъ, огорчилъ маленькую королеву вечера; что-то въ родѣ нѣжной жалости увлажнило ея взглядъ.

Она положила свою руку безъ перчатки, очень мягко, на руку своего суроваго подданнаго.

— Нѣтъ, — сказала она, — я не думаю, я думаю, — ваша жизнь очень хороша, какъ она есть.

Рука Тремора повернулась и пожала сострадательные пальчики.