Евгений Сыч - Ангел гибели

• Название: Ангел гибели
• Автор: Евгений Сыч
• Жанр: Научная Фантастика

---

И тут донесся до Юрки звук, резкий сначала, а потом громкий, раскатистый, отличный от других. Юрка полетел на этот звук, будто поймали его на крючок и потянули за леску. Звук нарастал, наполнялся цветом. Из всех шумов эфира он один был живым и манящим.

Пели колокола.

Юрка сделал круг над этим красным звоном и спланировал к высокой соборной колокольне.

Красный звон обволакивал приднепровский пейзаж. Осенним пламенем горели задумчивые акварели.

Звон был воскресный.

На колокольне Юрка увидел не скелет, но что-то вроде фигуры звонаря, истово раскачивающегося. И внизу, у собора, среди привычных уже скелетов, овеянных легкой дымкой, оказались вполне вещественные тела. Не страхом, болью или желанием веяло от этих немногих людей в толпе костяков, а незнакомым дыханием веры. Что-то подсказывало Юрке, что тут его смогут увидеть, и он предстал перед одним из тех, кого сам видел во плоти, перед высоким сутуловатым мужчиной средних лет, стоящим в отдалении от основной массы, в боковом приделе. Мужик не рухнул на колени, а опустился медленно, будто сел, и заговорил шепотом, но не с ужасом, а, кажется, даже с радостью.

- Вижу, - сказал тихо он, - вижу. Господи, слава Тебе!

- Встань, - попросил Юрка. - Неудобно, Пойдем, поговорить надо.

- Веди, - согласился человек, поднимаясь с колен.

Они отошли в угол ограды, где скелеты толпились не так густо, а людей не было видно и вовсе. Но и здесь Юрке не понравилось, пришлось выходить с церковного двора в прилегающий заросший скверик или парк.

- Я давно ждал, - заговорил человек, еще сильнее сутулясь, но глядя на Юрку открыто и прямо. - Если нужно, я всякую муку готов претерпеть.

- Угу, - буркнул от неожиданности Юрка, проворчав про себя: "Тоже мне, камикадзе". Потом спросил осторожно: - Слушай, я кто, по-твоему?

- Ангел божий, - выдохнул человек.

- Похоже на то, - согласился Юрка. - И что я, по-твоему, делать должен?

- Душу мою взять.

- Это в свое время, - признал Юрка и замолк, исчерпав тему.

Человек обратил к Юрке горящие глаза, и такую веру выражало изнуренное его лицо, что Юрка несколько растерялся. Никто из его прежних знакомых ни во что особенно не верил. Даже в справедливость. Хотелось бы, конечно, чтобы справедливость торжествовала, но сначала кто-то должен ее устанавливать, справедливость, кто-то должен решать за других. А когда берутся решать за других, никакой справедливости не выходит.

- А ты кто? - спросил он человека.

- Да я-то, - засмущался тот, - никто, можно сказать. Вадимом зовут. Бессемейный, сын есть, но жена давно ушла и сына забрала, он мужа ее папой называет. И работа у меня малая, покойников обмываю и обряжаю.

- Это что, - удивился Юрка, - профессия такая?

- Нет, профессия у меня другая вообще-то. Строитель я, каменщиком, облицовщиком, плотником могу.

- Почему же не строишь, а с покойниками возишься?

- Характер такой. Отовсюду гонят. Я всегда все до конца договариваю и вопросы до конца задаю, пока не получу ответа.

- Разве же на каждый вопрос есть ответ? - засомневался Юрка. - Я вот тоже узнать хочу, что делать должен, а никто не говорит. Что, по-твоему, должен делать ангел?

- Господь не наставил? - неуверенно спросил Вадим.

- Нет, - скорбно покачал головой Юрка. - Меч вот дал и все.

- Меч дан, чтобы диавола сокрушить, - бледными губами проговорил Вадим.

- Дьявола? - задумался Юрка. - Насчет дьявола ничего сказать не могу, не встречал я дьявола. Бесов видел, но это так, ничего особенного. Могу сокрушить, наверное, двух-трех, если постараться. Только мне кажется, ничего не изменится. У них свои задачи, своя работа.

- Дозволь спросить. Точно ли ты ангел Божий?

- Ангел, ангел, - подтвердил Юрка. - Юрой зовут.

- Это Георгий, значит? Тебе лучше знать, конечно, только ты не такой какой-то. Как-то ты не так рассуждаешь, - сам себя испугался Вадим, - не как ангел, в общем.

- Приехали, - сказал Юрка, ухмыльнувшись. - Может, ты меня поучишь, как я рассуждать должен. Теперь я, пожалуй, понимаю, почему тебя со всех работ гнали, разве вот покойники не протестуют. Больше ты, видать, ни с кем столковаться не можешь.

- Характер у меня и правда скверный, - мягко ответил Вадим. - Только кому-то ведь надо мертвых прибирать, а родственники этого часто не умеют. Сам ведь себя усопший не причешет, не обмоет. А хоронить тоже надо по-людски, по-божески. Я и хочу, чтобы всем хорошо было, - Вадим помялся, не решаясь сказать непривычные слова, но сказал: - Долг чтобы отдать. Мы остаемся, а их уже там встречают.

- Ты хороший мужик, - расчувствовался Юрка. - Слушай, попробуй забыть, что я ангел, ну, вроде как просто парень, сосед, например, посоветоваться зашел. Мне ведь посоветоваться не с кем. Я в ангелы-то случайно попал, и власть мне дана страшная, видишь - меч, убивать я, значит, должен, ангелом смерти меня называют.

- Ангел гибели? Губитель? - ужаснулся Вадим.

- Не знаю. Не думаю, - прислушался к себе Юрка: слово "губитель" ему решительно не понравилось. - Во всяком случае, душу могу забрать любую. Хотя и не палач. Палач ведь убивает тех, кого к нему приводят. А мне что же, самому за преступником бегать, да еще и не знать за кем?

- Георгий, - сказал Вадим решительно. - Если тебе такая власть от Бога дана, так не затем ли, чтобы ты со звездою сразился?

- Постой, постой, какая это звезда? - заторопился Юрка, вспомнив, какая звезда и где она?

- Наверное, Господь направит твою руку, - серьезно сказал ему Вадим. Он стал вдруг очень бледен, задышал со свистом, губы посинели.

- Ох, не умирай ты, Вадим, - забеспокоился Юрка. - Я вовсе не за этим тебя позвал.

- Ничего, - вяло пробормотал тот. - Мне вообще-то жить незачем. Возьми меня к себе, Георгий. Мне уж и так давно хотелось повеситься, только страшно было. Все долги мои розданы, и взять с меня нечего, и жить мне скучно.

- Нет, живи еще, - отмахнулся Юрка. - Может, договорим потом, если получится. Душу-то я твою спасу, а вот земную жизнь - вряд ли. Прощай пока!

Он оторвался от садовой скамейки, поднялся вверх. Человек снизу следил за ним исполненным веры и покоя взглядом. Юрка долго видел его, пока не отвлекся на другую фигуру - огромную статую бывшему великому грешнику, а позднее святому - Владимиру. "Надо же!" - подивился Юрка: памятник был рассчитан именно на него, на то, что он подлетит поближе и взглянет святому в лицо. Увидеть это лицо снизу, с земли не представлялось возможным - Владимир стоял на краю обрыва. И сбоку тоже лица этого не увидишь, только бронзовый далекий профиль. Внизу у постамента суетились скелеты, щелкали фотоаппаратами, терзали музыку. На пришествие ангела настроены явно не были, явись перед ними Юрка - не признали бы или разбежались от непонятного. Для людей любая неожиданность страшна.

Вадим был единственным человеком, с которым Юрка мог разговаривать, напрямую. Нет, возможно, еще существовали такие, только ему они не встречались. Они, по-видимому, старались не проявляться, не выделяться из серой толпы, потому что бывало это чревато недобрым. Впрочем, рано или поздно властители все равно увязывали огонек веры, тихо горящий в глазах, с жизнью духа и стремились потушить его любой ценой. Тогда оставалось только - руки крестом: сдаюсь, не могу больше, кто может - пусть идет дальше, через меня, по мне, пусть подбирает выпавшее из рук, пусть несет до новой вершины. Мудрость чудаков и чудачества мудрых.

А мир вокруг как всегда пребывает в неустойчивом равновесии, когда все шатко, валко и грозит обрушиться, но держится, держится из последних сил под атомной сенью сегодня, как под пальмой миллион лет назад, и кто знает, когда человек чувствовал себя в большей опасности.

Черное солнце, подобно вентилятору, гнало и гнало на серый мир горячий солнечный ветер. Ветер этот подхватил и понес одинокого ангела смерти, пока тот не тормознул, зацепившись за что-то железное или стальное опору, выдуманную человеком. Вокруг снова был знакомый пейзаж - пустыня. Юрка сел на бурый камень, еще раз собрался с мыслями и решил заняться спасением душ, понимая, что это ему было по силам.

Теперь он летел на вопль, как на маяк. Боль человеческая взмывала к небесам приливными волнами. Души вылетали стаями и метались испуганными голубями. Скелеты то сноровисто, то неумело уничтожали друг друга. Рвались припаркованные в людных местах машины, фаршированные горючим. Сталкивались в открытом море и просто разваливались, тонули корабли. Падали, ввинчиваясь в воздух, как в расплавленный металл, хрупкие, будто бумажные журавлики, лайнеры. Торпеды выныривали из океана хищными, ищущими убийства рыбами и распарывали борта бронированных кораблей легко и мгновенно. Взрывались химические заводы, газовые тучи наплывали на города, проливаясь смертоносными дождями. Зрели-набухали у полюсов планеты скопления бед, боли и невозможности что-то изменить. Юрка раньше даже представить себе не мог, что небо полнится стоном. Милиционер, общающийся с преступниками, видит вокруг одну нечеловеческую нечисть. Врачу больные заслоняют мир.