Людвик Свобода - От Бузулука до Праги

• Название: От Бузулука до Праги
• Автор: Людвик Свобода
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Все они встречали на фронтах в Испании легендарную революционерку Долорес Ибаррури, известную под именем "Пассионария". Там же, в Испании, им однажды пришлось увидеть, как из-за дымовой завесы нагло вынырнул крейсер и дал несколько залпов из тяжелых орудий по Кастельон-де-ля-Плана. Они спасали детей при налетах фашистских самолетов, встречались с "неистовым репортером" Эгоном Кишем, видели на улицах безжизненные тела мирных жителей, вдыхали черный дым сожженных городов и сел... Короче говоря, они видели войну. Теперь они вновь встали в ряды бойцов, ибо борьба, начатая под Барселоной и Мадридом и временно задушенная в пограничных чешских горах, разгорелась с новой силой на фронтах войны, развязанной нацистами и их сателлитами.

1942 год был годом очень тяжелым. Тот, кто приезжал в Бузулук, одевал военную форму с полным сознанием ответственности момента: нацисты наступали, рвались к предгорьям Кавказа, к Волге. Фашистская Германия эксплуатировала миллионы людей порабощенной Европы. В ее распоряжении были дивизии стран-сателлитов: Италии, Венгрии, Румынии, Финляндии, Болгарии, так называемого "Словацкого государства", Испании и даже Бельгии, а также банда украинского националиста Бандеры, убитого в 1959 году в Мюнхене агентами Оберлендера.

В конце марта 1942 года личный состав нашей воинской части в Бузулуке насчитывал 600 человек. Начались усиленные занятия по боевой подготовке.

В тот период семь польских дивизий генерала Андерса, из которых две находились в Бузулуке, готовились к эвакуации из Советского Союза. Вскоре они выехали на Средний Восток, то есть подальше от фронта и от родины, к которой им следовало пробиваться с боем. Советский Союз обеспечил эти дивизии всем необходимым: обмундированием, вооружением и продовольствием, создал им все условия, чтобы они могли сражаться за возрождение Польши, где бушевал фашистский террор и совершались массовые казни. И даже теперь, когда они покидали страну, сражающуюся за свободу их же страны, никто не чинил им препятствий. Генерал Андерс действовал по указке реакционного польского эмигрантского правительства в Лондоне. Личный состав польских дивизий оказался послушным своим реакционным офицерам, которые внушали им то же самое, что и чехословацкие реакционеры нашим воинам.

Правительства западных капиталистических стран и их генеральные штабы исходили из того, что Советский Союз потерпит поражение в войне с гитлеровской Германией и ее сателлитами и вскоре капитулирует. В лучшем случае они допускали, хотя и не очень этому верили, стабилизацию Восточного фронта до конца войны и не думали скрывать свои взгляды. Рассуждая подобным образом, они приходили к желаемому для себя выводу, что решающая роль в этой войне будет принадлежать Западу. Поэтому эмигрантское правительство Бенеша не желало допустить активное участие нашего войска в боях на советско-германском фронте. Однако оно натолкнулось на решительное сопротивление чехословацких патриотов, которые вопреки его воле добились создания других, более крупных воинских частей и участия в боевых действиях.

Что касается реакционного польского эмигрантского правительства генерала Сикорского, то ему удалось полностью осуществить свой коварный замысел.

В первой части этой главы я упоминал о приезде генерала для инспектирования польской армии в СССР. Говорил я также и о торжественном приеме в Бузулуке, на котором Сикорский под бурные аплодисменты представителей союзнических правительств и армий заявил:

"Мы верим Сталину, верим Советскому Союзу и совместно с Красной Армией будем сражаться против гитлеровской Германии вплоть до ее полного разгрома".

Выступавший после него генерал Андерс лицемерно заверил: "Лично для меня было бы огромным счастьем получить первый оперативный приказ Советского Верховного Главнокомандования о выступлении на фронт!"

Аплодисментами всех присутствующих закончилось это многословное первое действие.

Второе действие. Польское эмигрантское правительство и генерал Андерс жалуются Советскому правительству на суровые климатические условия, затрудняющие обучение войск. В Бузулуке и его окрестностях им, видите ли, холодно. Они просят перебросить их на юг, в теплые края, и выбирают Южный Туркестан, граничащий с Ираном. Советское правительство идет на" встречу и удовлетворяет эту просьбу.

Третье действие. Фашистские войска прорвались к Волге. Советское правительство обращается к польскому эмигрантскому правительству с предложением направить под Сталинград три польские дивизии на помощь Советской Армии и тем самым дать возможность советскому командованию перегруппировать и подготовить силы для контрнаступления. Однако реакционное правительство Сикорского и генерал Андерс отвергают советское предложение.

Четвертое действие. Польское эмигрантское правительство доводит до сведения Советского правительства свое окончательное решение - вывести польскую армию в Иран. Акт измены завершился.

"А как поступят чехословацкие воины? - думали тогда советские люди. Пойдут ли они за андерсовцами или останутся с нами? Повернутся ли спиной к фронту или станут к нему лицом, лицом к своему отечеству, оккупированному нацистами?" Чехословацкие воины не ушли. Наоборот, они сформировали свои отделения, взводы, роты и на глазах бузулукских граждан развернули интенсивную боевую подготовку.

Наши занятия проходили в степи, где ртутный столбик термометра зимой падал до 40 градусов мороза, а летом показывал свыше 40 градусов тепла. Я принял меры к организации офицерской и унтер-офицерской школ, чтобы за короткий срок подготовить собственных командиров. Мы не обращали внимания на прежние воинские звания, присвоенные еще в домюнхенской республике, и отбирали командиров по их деловым качествам.

В дни, когда нещадно палило степное солнце, наши подразделения со всем вооружением, каким мы тогда располагали, уходили за реку Самару и упорно учились наступательным и оборонительным действиям в самых различных условиях. Бойцы учились действовать на ровной и пересеченной местности, в условиях города и степи, переправляться через реку, передвигаться по болотистой местности.

К несчастью, у нас стали отмечаться случаи заболевания тифом, малярией, дизентерией и инфекционной желтухой, что, понятно, отрицательно сказывалось на учебном процессе. Но боевая подготовка не прекращалась ни на минуту. У наших врачей и новых медсотрудников работы было по горло. Ведь речь шла о здоровье людей, об их боевой подготовке, о боеспособиости всей чехословацкой части.

В больнице у кирпичного завода работал наш врач Армин Широкий. Ему помогала Рита Новакова. Тогда я о ней еще не слышал. Лишь позднее из рассказов других товарищей мне довелось узнать, что представляла собой эта маленькая, скромная, удивительная женщина.

Рита Новакова добровольно вызвалась помогать врачу. Приходила она к больным и с ним, и без него. На своей слабой спине таскала мешки с хлебом. Как-то раз, поставив полный мешок в коридоре больницы под лестницей, она разговорилась о чем-то с доктором Широким, который как раз в это время спускался вниз.

- Помогите, добрые люди, дайте доктора, доктора дайте!

Рита и врач умолкли. В коридоре, у двери в приемную, держась худыми руками за стенку, стояла бледная молодая женщина.

- Помогите...

- Что с вами, гражданка? Тиф?

Глаза двух женщин встретились.

- Нет, у ребенка. Он совсем маленький. Он один у меня остался. Муж на фронте, ничего о нем не знаю, давно уже не пишет. Сестричка! Доктор говорит, что поможет только сульфидин. Мой сынок, он один у меня остался!

- Ну, хватит! Успокойтесь, гражданка! Возьмите себя в руки. Мы вам поможем. Не так ли, Армин? - обратилась Новакова к врачу.

Маленькая Рита умела быть решительной. Быть может, в эту минуту она вспомнила о своем сыне, которого была вынуждена оставить на родине, в Праге.

- У нас в санчасти есть тридцать таблеток сульфидина, в шкафу, справа внизу.

- Понимаю, бегу!

И она, только что едва дотащившая мешок с хлебом, пробежала два с половиной километра до казармы, а потом обратно к больнице. И не только вовремя доставила сульфидин, но привела с собой детского врача. Жизнь ребенка была спасена. Эта мать и ее сынок были эвакуированы с Украины.

Эвакуированы! Какое круглое иностранное слово, "о сколько в нем горечи и ужаса. Брошенный где-то дом. А отец? Жив ли, нет ли? "Он один у меня остался", - сказала женщина. Как много горькой правды было в ее словах.

Рите Новаковой было 18 лет, когда в 1929 году, незадолго до V съезда, руководство КПЧ поручило ей ряд ответственных заданий, для чего подбирались люди самые стойкие и самые сильные. Комсомолка Рита ушла в подполье, где она с редкой самоотверженностью выполняла задания партийного руководства. Рита то и дело пересекала границу, путешествуя то в Австрию, то в Германию, то возвращалась на родину и вновь отправлялась, и порой очень далеко: в Индию и Китай.