Людвик Свобода - От Бузулука до Праги

• Название: От Бузулука до Праги
• Автор: Людвик Свобода
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Этот наивный человек думал, что если он выдаст Ирену и Зою, гестаповцы освободят его жену, взятую в качестве заложницы, которую отправили в концентрационный лагерь (это была моя племянница).

Долежал не предполагал, что имеет дело с человеком, способным докатиться до предательства и стать доносчиком, и по-дружески, как родственник родственника, поставил его на место.

Вскоре "гость" привел в исполнение свою угрозу. Яна Долежала арестовали. Гестаповцы устроили ему очную ставку с предателем, который слово в слово повторил все сказанное при их разговоре. После очной ставки Яна Долежала пытали. Его подвесили за ноги, выбили зубы, искололи все тело, однако Ян не проронил ни слова. Он умер в Маутхаузене.

Подлый доносчик не понимал того, что если бы Ян Долежал не выдержал страшных мук и проговорился, гестаповцы уничтожили бы по меньшей мере десять семей в Грознатине, Телечкове, Горных Гержманицах и Джбаницах у Моравского Крумлова, которые помогали скрываться моей семье. Доносчик рассчитывал, что своим предательством он вызволит жену из концентрационного лагеря, но он жестоко ошибся. Десятки таких бесхарактерных людишек попадали в списки подлежащих уничтожению. Но даже смерть этих гнусных предателей не может искупить их вины, приведшей к гибели замечательных патриотов, каким был и незабвенный герой Ян Долежал.

А вот другой пример мужества наших людей. Однажды батрак Станислав, который работал у крестьянина Дворжака в Телечкове, ехал в поле. Дорогой он вспомнил, что забыл спички, и пошел за ними к Котачекам, но их не оказалось дома. Тогда Станислав пробрался во двор - собака знала его и не залаяла - и вскочил через открытое окно в горницу. Моя жена и дочь не успели спрятаться, так неожиданно появился этот неизвестный им мужчина. Они отвернулись, чтобы он не увидел их лиц, но было поздно. Батрак Станислав узнал их по фотографиям, расклеенным гестаповцами.

- Ведь вы Свободовы, не правда ли? - спросил он, сам крайне удивленный неожиданной встречей.

Жена ответила ему вопросом:

- А вы честный человек?

Он без колебания подтвердил это.

- Тогда дайте мне руку и обещайте молчать о том, что видели нас.

Станислав крепко пожал руку Ирене и торжественно сказал:

- Как чехословацкий солдат запаса, я знаю свой долг и честью клянусь, что никому не скажу о вас. А если вам потребуется укрыться в другом месте, то скажите мне, и я об этом позабочусь.

И действительно, Станислав не выдал мою семью. Он сделал даже больше. Как-то в Рудикове после окончания мессы среди прихожан распространился слух, что недавно ночью на лугу недалеко от Ославички приземлился иностранный самолет, взял жену и дочь подполковника Свободы и улетел. Слух дошел до немецких властей. Гестаповцы охотно ему поверили и даже приехали посмотреть на место посадки самолета. Гитлеровский наместник в протекторате Франк после боя у Соколова отдал строгий приказ о розыске семьи Свободы. А поскольку розыск по-прежнему оставался безуспешным, гестаповцы, сославшись на случай с самолетом, решили прекратить поиски моей жены и дочери и тем самым уйти от гнева Франка. С того времени жена и дочь могли жить несколько спокойнее, если можно говорить о покое для изгнанников, скрывавшихся три с половиной года в подземелье. Чтобы еще больше дезориентировать гестаповцев, Ирена послала своим знакомым в Кромержиже письмо якобы из Австрии.

Весной 1944 года родственники позаботились о переезде жены и дочери в Джбаницы у Моравского Крумлова. Зоя выехала туда поездом по чужому паспорту, а жену на небольшом грузовике перевезла Фанушка Черная. Во дворе ее дома было уже подготовлено убежище, где Ирена и Зоя прожили до конца войны. Конечно, и здесь было небезопасно. Однажды немецкая уголовная полиция задержала Фанушку Черную за какой-то хозяйственный проступок (она добывала продовольствие для Зои и Ирены), и та была вынуждена дать взятку нацистским чиновникам. После этого гестаповцы каждую неделю приходили к Черным за взятками и устраивали у них пирушки. Нетрудно представить себе состояние жены и дочери, когда они, сидя под полом, слушали, как развлекаются пьяные гестаповцы...

Всего этого я не знал до конца войны. В Польше я довольно часто получал сведения о семье через связных, пробиравшихся в оккупированную Чехословакию. В первые месяцы своего пребывания в Советском Союзе я тоже регулярно получал сообщения о том, что с семьей все в порядке. В 1940 году советские органы советовали мне переправить семью в Словакию, откуда обещали организовать ее переход в СССР. Но мне не хотелось подвергать Ирену и Зою опасности, связанной с переходом границы.

В марте 1942 года у меня в руках оказалась вырезка из газеты, издаваемой в протекторате. В ней приводился список казненных, среди которых значилась Ирена Свободова. Наш посланник в СССР Зденек Фирлингер проверил это сообщение - речь шла не о моей жене.

О трагической смерти сына Мирослава я узнал во время тяжелых боев на Дукле. Об этом написал мне мой земляк Ванек из Рудикова, проживавший тогда в Словакии. Его письмо участники Словацкого народного восстания переслали в штаб 1-го Чехословацкого корпуса в СССР. О жене и дочери добрые вести передал мне советский писатель Вершинин, когда я уже был членом правительства, созданного в Кошице. Советские разведчики-партизаны 2-го Украинского фронта установили, что Ирена и Зоя находятся под охраной чехословацких партизан где-то на юго-западе Моравии. Разведчики порекомендовали мне написать письмо, которое они брались доставить жене и дочери. И действительно, такое письмо, хотя это кажется невероятным, было переправлено через линию фронта. Ирена и Зоя получили его еще до окончания войны.

После шестилетней разлуки моя первая счастливая встреча с семьей произошла 9 мая 1945 года. Было это в Подивине (Моравия), где тогда размещался штаб нашего корпуса.

* * *

Эту историю об одной из групп движения Сопротивления я коротко рассказал здесь для того, чтобы показать, в каких тяжелых условиях приходилось бороться нашим патриотам в оккупированной Чехословакии. Им угрожали не только откровенные враги - гестаповцы, но и разные подлые элементы в собственных рядах - изменники и тайные агенты гестапо. Я описал эту историю также и для того, чтобы показать, сколько было истинных патриотов, людей смелых и мужественных, даже в одной небольшой группе участников подпольной борьбы.

Около 160 человек арестовали тогда гитлеровцы в Остраве, Кромержиже, Брно и Вельке-Мезиржичи в связи с делом парашютистов надпоручика Немеца. Более 80 мужчин и женщин было казнено по приговорам полевого суда или замучено в концентрационных лагерях. Почти все мои родственники сидели в тюрьме в качестве заложников, и многие из них не дожили до конца войны. Некоторые семьи были уничтожены полностью. Лишь несколько человек, пережив нечеловеческие мучения, возвратились домой. Таких кровавых жертв могло бы и не быть, если бы парашютисты и люди, которым они доверились, проявили большую осторожность и строго соблюдали правила конспирации. И, разумеется, если бы не предатели.

Парашютиста Франтишека Рыша гестаповцам уда-. лось схватить только зимой 1942 года. Он яростно оборонялся, отстреливался, но врагов было много, и они захватили его. Несмотря на зверские пытки, он держался мужественно. Франтишек Рыш и его жена погибли, но ничего не сказали своим мучителям. Позже гестапо уничтожило и его брата Рудольфа. Последний являлся главным виновником провала подпольной организации; он не только рассказал все, что знал, но добровольно помог гестаповцам выследить и арестовать парашютистов, а также предал их помощников.

Удел предателей - всеобщее презрение. Героев же подпольной борьбы с оккупантами наш народ не забудет никогда!

Батальон

1. В путь

Гитлеровские полчища приближались к столице Советского Союза. Город сосредоточенно готовился к упорной обороне. Заботясь о безопасности иностранцев, Советское правительство в середине октября 1941 года эвакуировало из Москвы дипломатический корпус. Я отъезжал вместе с нашими Зденеком Фирлингером, членами дипломатического представительства и военной миссии - в ночь на 16 октября. Какие только чувства не одолевали меня в ту памятную ночь! Вспоминалось недавнее столкновение с лондонским министром национальной обороны Ингром по вопросу о сохранении костяка командного состава для нашей будущей воинской части. Вспоминалась Москва в первые дни войны. Но главным образом тревожила мысль: что же дальше?

Стоя у окна вагона, я глядел на оживленно снующих по перрону людей, на то, как прощались отъезжающие на фронт солдаты с матерями, женами, детьми и любимыми девушками. Слезы, клятвы, наставления, продолжительные и крепкие пожатия рук, объятия родных и друзей, которых война разлучала надолго, а может быть, и навсегда.

Война...

Вспоминается один момент. Это было летом, через несколько дней после нападения Германии на Советский Союз. Жил я тогда в московской гостинице "Метрополь". Собственно, ничего особенного в тот день не произошло. Просто я был очень утомлен многочасовой дискуссией с офицерами и унтер-офицерами, которых мы пригласили для формирования нашей первой воинской части.