Юлия Лешко - Ангел в темноте

• Название: Ангел в темноте
• Автор: Юлия Лешко
• Жанр: Русское современное
• Год: 2011
• ISBN: 978-985-6937-14-2

В книгу «Ангел в темноте» вошли новые работы Юлии Лешко «Ангел в темноте», «Доброе утро, Елена», «Ветка» и уже полюбившиеся читателю повести «Рифмуется с любовью», «Дитя, сестра моя…».

В основе этих произведений – реальные события и люди. Каждая судьба таит в себе уникальный сюжет. И каждая – драматична…

---

Юлия Лешко Ангел в темноте Проза

Вместо предисловия

На мой «круглый» день рождения Юля подарила мне повесть с посвящением – вот эту повесть, с этим замечательным посвящением.

Я не знаю, как появляются на свет литературные произведения, «из какого сора растут цветы». Но, читая эту книжку, находила в ней обрывки наших разговоров, воспоминания детства и юности, которыми делилась с Юлей, свои сиюминутные впечатления и более глубокие переживания. Казалось бы, ничего особенного: две женщины разговаривают, смеются, иногда плачут вместе, жалуются друг другу, радуются, обсуждают новости… Что именно ее вдохновило? Не знаю! Она и сама, наверное, не знает!

«Ангел в темноте» – это, конечно, не биографический очерк, а просто художественное произведение, которое родилось из нашего долгого общения. И Рита Дубровская – это не я, и коллеги Риты – это не существующие в реальности люди (даже если кто-то и найдет сходство героев с известными телеперсонами или созвучие их имен с конкретными именами), и события, описанные в этой повести, – больше чем на половину вымышленные. Да это и неважно. А важно – для меня, по крайней мере, – что автор (и моя подруга) уловила самое главное: жажду творчества и любовь к людям – то, что движет и мной, и большинством моих коллег.

Да, я не Рита Дубровская, мои личные и семейные обстоятельства далеки от описанных в «Ангеле…». Непохожи они и на ту историю, что рассказана в маленькой повести «Доброе утро, Елена!», хотя эта вещь задумывалась когда-то как киносценарий, а роль предназначалась для меня. Но я не отрекусь от причастности к двум этим повестям и двум героиням, потому что все лучшее во мне Юля увидела, поняла и воплотила на бумаге. Спасибо!

Светлана Боровская,

телеведущая и актриса

Ангел в темноте

Светлане Боровской —

за доброе утро в ее сердце.

Глава 1 …Вне конкуренции

В нашей большой гримерке утром (а это настоящее раннее утро, «вторые петухи» – еще нет семи часов) всегда несколько нервно. Нет, разумеется, никто не психует, не швыряется друг в друга расческами или косметикой, и даже не повышает голоса. Во-первых, на это еще элементарно нет сил: сказывается хронический, тотальный недосып телевизионщиков вообще, ведущих утренних программ в частности, а во-вторых… Работаем вместе не первый день и уже научились не просто за дверями гримерки, а непосредственно за вертушкой телецентра оставлять свое временное или постоянное недовольство жизнью. И все-таки… Да, нервно.

Приходим на работу раньше положенного – все, не сговариваясь, чтобы исподволь подготовиться к утреннему эфиру. У меня он прямой, дублей не будет, поэтому нужно сделать все возможное, чтобы люди верили: мое утро по-настоящему доброе, и я от всей души хочу, чтобы оно стало таким у всех, кто на меня смотрит.

В зеркале, которое занимает противоположную стену, вижу Лену, молодую коллегу из АТН. Она ведет восьмичасовой новостной блок, отбивающий первый час моей работы в эфире. Лена задумчиво смотрит в окно, где с высоты одиннадцатого этажа видно только ясное небо и редкие облака, ждет, когда ею займется гример-парикмахер. Сегодня это Валя, опытный и надежный мастер: готовит грим, достает какие-то баночки и кисточки. Впрочем, хорошенькой и телегеничной Леночке еще не нужен ни особо опытный, ни надежный специалист по красоте. Чего не скажу, положа руку на сердце, о себе. Я старше Леночки на… Господи, примерно вдвое, что ли? Так, сегодня я об этом думать не буду. И завтра, впрочем, тоже. Вот не буду об этом думать, и все! С таких подсчетов начинается реальная старость. Вместо того чтобы считать разницу в возрасте и делать прикидки, гожусь я кому-либо в матери или нет, надо включать природное чувство юмора и профессиональный оптимизм.

Решено!

… Ну, да, да, я – чисто теоретически – гожусь Леночке в матери! Если бы моя первая любовь в восьмом классе не была бы безответной, если бы эта самая моя первая любовь, шалопай Андрюшка Бахрушин был отъявленный сердцеед или вообще негодяй, а я была бы просто безответственной девицей, а еще лучше, если бы родилась не в Советском Союзе, а на юге Индии, где замуж выходят в четырнадцать. Да, в общем тогда я могла бы стать матерью в пятнадцать лет и сейчас бы уже гордилась такой умницей и красавицей дочерью, как Леночка.

Я все-таки «подумала об этом» сегодня и сейчас, вопреки железному правилу незабвенной Скарлетт О'Хара. Налицо кризис среднего возраста.

Тушу смешок, украдкой смотрю на свою постоянную гримершу Наташу и вижу по ее спокойной, как у Будды, но не очень мотивированной улыбке, что она тоже еще не вошла в колею. «Жаворонков» среди нас нет, большинство присутствующих – «совы», причем «совы» трудовые. Я, к примеру, вчера домой вернулась около часу ночи: вела юбилейный корпоратив на одной крутой строительной фирме. Гонорары, в принципе, на дороге не валяются, а для представителей моей профессии, не умеющих производить ничего, кроме хорошего впечатления, художественный конферанс на юбилее – отличный способ подработать. В общем, наулыбалась и наумилялась на полгода вперед, представляя гостей, раздавая и принимая комплименты, дирижируя тостами, объявляя концертные номера приглашенных звезд и стихийные самодеятельные выступления сотрудников. Да… А Наталья учится заочно: когда ей, одинокой матери, контрольные писать, кроме как ночью?

Мы не просто связаны по работе, мы дружим с Наташей много лет. Я вообще все знаю о ее жизни, также, как она о моей. И моя «неувядающая» телевизионная красота – это, кстати, во многом ее личная заслуга. Примерно процентов на пятьдесят. Тут замаскировать, здесь подчеркнуть, обвести, нарастить… Глядишь – и глаза светлее, и улыбка нежнее, и цвет лица наводит на мысль о здоровом образе жизни. Еще тридцать процентов трудового вклада в мою внешность записываю на счет операторов: ребята стараются от души, ибо нас, женщин «за тридцать», надо снимать аккуратно, вдумчиво, порой изобретательно. Одним словом, с чувством… или сочувствием… Ой, что-то я и вправду сегодня никак не соберу себя по фрагментам!

Справедливости ради надо добавить, что еще двадцать процентов я ставлю в заслугу исключительно маме и папе. Моей красивой маме всегда говорили: «Катя, как Риточка на тебя похожа… Но ты все равно лучше». Мама действительно и внешне лучше меня, и вообще. А папа в молодости был как две капли воды похож на французского актера Жана Маре. Это сейчас уже не очень похож, да и Жана Маре теперь знают только киноведы. Воспоминания о родителях заставляют меня снова украдкой улыбнуться. Наташа замечает мою «необязательную» улыбку и тоже немного расслабляется, чего уж там…

Новый день вступает в права, скоро мы начнем шевелиться уже не по инерции, а вполне осмысленно и даже с некоторой грацией, нащупаем общий ритм и станем не самой тусклой частью этого постоянно меняющего картинку яркого калейдоскопа – телевидения.

Наташа распустила мне волосы по плечам и серьезно, почти грозно всматривается в мое отражение в зеркале. Потом начинает экспериментировать с прической. Со стороны может показаться, что она от нечего делать шалит: то сделает два девчачьих хвостика-белочки, то перекинет волосы вперед, как в страшненьком японском фильме «Звонок»… Говорит:

– Может, Кармен сегодня закрутим, а? Все наверх, гладко, колечки на виски? Ты как, в настроении?

Я смеюсь в ответ:

– Шутишь? Я сегодня не Кармен, я сегодня старуха Изергиль. Что-то меня невротическая бессонница замучила вконец. Устаю от перепадов: сначала перевозбуждение – потом бессонница. Засыпаю под утро. Кофе не помогает. Ну и глянь, результат на лице: «И я была девушкой юной, лет сто или двести назад…»

Наташа отмахивается:

– Ну вот, только самокритики нам с утра не хватало. Найдется, кому про тебя слово доброе сказать, я тебя уверяю… Сто раз тебе говорила и буду говорить: «Ты прекрасна, спору нет! Ты на свете всех милее…» А сейчас я еще сделаю, что «и румяней, и белее!»

Она убирает мои волосы под плотную повязку: с прической еще не определилась. И теперь решает, что делать с лицом. Ну, а выражение этого лица остается за мной…

Обожаю, когда она своей умелой рукой придает мне черты, «знакомые миллионам телезрителей». Мне иногда просто интересно: какой же я стану на этот раз? Я, конечно, никогда не говорила Наташе, что теледива в зеркале – это плод ее художественного воображения, талантливо воплощенный при помощи кистей и красок. И не скажу. Но я так думаю. Гляну порой на себя и прямо слышу голос экскурсовода «за кадром»: «Маргарита Дубровская. Портрет работы Натальи Петровой. Сангина, тушь». Или акварель – как когда…

Нет, ни румяней я быть не хочу, ни белее: от природы бледная. Вслух говорю:

– Нет, давай, может, тон смуглее положим, что ли? Бледная я какая-то…