Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

• Название: Конан, варвар из Киммерии
• Автор: Роберт Говард
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-7001-0053-3

Перед Вами — одна из самых удивительных фантазий нашего века. Воображением Роберта Говарда воссозданы древние цивилизации Земли, существовавшие несколько тысячелетий назад. Из края в край молодого, дикого мира, пронизанного колдовством и насилием, проходит могучий супермен древности — непобедимый Конан.

Выпуск 28. В книгу вошли два романа и семь повестей из цикла «Конан. Классическая сага». Все произведения написаны Робертом Говардом, за исключением «Драгоценностей Траникоса», которые после смерти Говарда дописал Лайон Спрэг де Камп, и романа «Конан-корсар», авторами которого являются Лайон Спрэг де Камп и Лин Картер. Авторство всех произведений составители данного сборника приписали Роберту Говарду.

---

Когда я сравниваю ее нынешнее поведение с ее прежними манерами, я склонен поверить мнению многих людей, что демон овладел телом Тамарис. Молодой солдат Валериус имеет другое мнение. Он уверен, что ведьма приняла образ, сходный с обликом любимой правительницы Хаурана. Он верит, что Тамарис похищена и заключена в какой-нибудь темнице и что личность, правящая вместо нее, не кто иная, как колдунья. Он клянется, что найдет настоящую королеву, если она еще жива, но я сильно опасаюсь, что он сам стал жертвой жестокости Константинуса. Он принимал участие в мятеже дворцовой стражи, бежал и скрывался. Как раз в это время я встретил его и он рассказал мне о своих мыслях.

Но он исчез, как и многие другие, и я боюсь, что он был узнан слугами Константинуса.

Но уже пора заканчивать письмо. Утром быстрый голубь донесет его на границу с Котаком, туда, где я купил птицу. С верблюдами в караване, а потом на лошади оно доберется в конце концов до тебя. Я спешу, скоро рассвет.

Через ночь из храма доносится мрачный бой барабанов. Я не сомневаюсь, что Тамарис находится там, занятая дьявольскими делами…»

Но ученый ошибался в своих предположениях относительно местонахождения женщины, которую звали Тамарис. Девушка, которую весь мир знал, как королеву Хаурана, стояла в темнице, освещенной миганием факелов, которые играли на ее лице, подчеркивая его дьявольскую жестокость.

На каменном полу перед ней скорчилось тело, которое едва прикрывали разорванные лохмотья.

Соломея презрительно коснулась его загнутым кверху носком золоченой сандалии и мстительно улыбнулась.

— Тебе не нравится моя забота, милая сестра?

Тамарис не ответила и еще сильнее склонила голову, как человек, привыкший к издевательствам..

Эта покорность судьбе не нравилась Соломее. Она закусила красную губу и, нахмурившись, рассматривала пассивную узницу. Соломея была одета с непомерной роскошью. Драгоценные камни мерцали в свете факела на ее золоченых сандалиях, на золотых нагрудных пластинках и изящной цепи, которая скрепляла их. Золотые браслеты, украшенные драгоценностями, на обнаженных руках и ногах позвякивали, когда она двигалась. Нефритовые подвески сверкали в ушах.

С плеч свисал темно-малиновый плащ, закрывавший одну руку и то, что в ней находилось. Соломея вдруг наклонилась, свободной рукой схватила волосы сестры и отклонила ее голову назад, чтобы встретиться с ней взглядом. Несмотря ни на что, Тамарис все еще была прекрасной. Она встретила этот тигриный взгляд с вызовом.

— Ты не увидишь больше моих слез, — ответила она. — Слишком часто ты наслаждалась зрелищем королевы Хаурана, плачущей на коленях. Я знаю, что ты пощадила меня, только чтобы мучить, поэтому ты ограничиваешь свои пытки только такими, которые не убивают и не калечат внешне. Но я больше не боюсь тебя. Ты уничтожила во мне последние остатки надежды, страха, любви и стыда. Убей меня, и покончим с этим, ты, дьявол из ада!

— Успокойся, дорогая сестра, — промурлыкала Соломея. — До сих пор я заставляла страдать только твое тело, твою гордость и самолюбие. Ты забыла, что в отличие от меня способна на нравственное страдание. Я наблюдала это, когда потчевала тебя рассказами о комедии, которую я сыграла с некоторыми из твоих глупых подданных. Ты знаешь, что Карлидис, твой преданный советник, пробрался сюда из Турана и был схвачен?

Тамарис побледнела.

— Что ты с ним сделала?

Вместо ответа Соломея вытащила загадочный сверток из-под своего плаща. Она стряхнула шелковые обертки и поднесла к лицу королевы голову молодого человека с чертами лица, застывшими в момент нечеловеческой муки.

Тамарис вскрикнула, как будто лезвие пронзило ее сердце.

— О, Иштар! Карлидис!

— Да, он хотел поднять людей против меня, бедный глупец, говоря им, что я не Тамарис. Как люди могут восстать против шемитов Константинуса с палками и камнями? Ха! Собаки едят его безголовое тело на площади. Ну, сестра!

Она замолчала, улыбаясь, глядя на свою жертву.

— Ты теперь обнаружила, что пролила еще не все слезы. Хорошо! Я приберегу нравственные мучения напоследок. Вскоре я покажу тебе много таких зрелищ, как это!

Стоя при свете факела с отрубленной головой в руке, она не походила на человека, рожденного земной женщиной. Тамарис не поднимала глаз. Она лежала лицом вниз на скользком полу, ее изящное тело сотрясалось в рыданиях, сжатые руки бились о камень.

Соломея прошла к двери, ее браслеты позвякивали при каждом шаге, подвески вспыхивали в свете факела.

Несколько мгновений спустя она появилась из двери под темной аркой, где ее встретил огромный шемит с блестящими глазами и плечами, как у быка. Его большая синяя борода спадала на могучую грудь.

— Она плакала? — пророкотал низкий голос.

Это был генерал наемников, один из немногих приближенных Константинуса, который знал секрет королевы Хаурана.

— Да, Хамбанигаш. Имеется целая область чувствительности, которую я еще не трогала. Когда одно чувство притупляется постоянными терзаниями, я открываю новое, более уязвимое. Сюда, собака!

Приблизилась дрожавшая, спотыкающаяся фигура в лохмотьях, с грязными нечесанными волосами — один из нищих, что спали в аллеях города. Соломея швырнула ему голову.

— Вот, брось это в ближайшую канаву. Сделай знак ему руками, Хамбанигаш. Он не слышит ничего.

Генерал знаками показал, что надо сделать. Нищий понимающе кивнул и с трудом заковылял прочь.

— Почему ты продолжаешь этот фарс? — пророкотал генерал Хамбанигаш. — Ты так прочно обосновалась на троне, что ничто не сможет повредить тебе. Подумаешь, если хауранские глупцы узнают правду? Они ничего не смогут сделать. Объяви себя в своем настоящем обличии. Покажи им обожаемую экс-королеву и отрежь ей голову на городской площади.

— Нет, пока рано, дорогой Хамбанигаш…

Глухонемой нищий притаился во дворе, его руки, державшие голову Карлидиса, больше не дрожали.

— Я узнал правду, — прошептал он едва слышно. — Она жива! Карлидис, твоя жертва не напрасна! Они заперли ее в темнице! О, Иштар, если ты любишь людей, помоги мне теперь!

Глава 4 Волки пустыни

Ольгерд Владислав наполнил украшенную драгоценными камнями чашу малиновым вином из золотого кувшина и пододвинул его через стол Конану. Одежда Ольгерда удовлетворила бы тщеславию любого запорожского гетмана.

Его халат был из белого шелка с усеянной жемчужинами грудью. Пояс охватывал бахотрийский ремень, широкие шелковые шаровары были заправлены в короткие сапоги из мягкой зеленой кожи, вышитой золотой нитью.

На голове красовался зеленый шелковый тюрбан. Единственным оружием был широкий изогнутый нож в ножнах слоновой кости.

Откинувшись назад в золоченом кресле с орлами, Ольгерд шумно выпил искрившееся вино большими глотками.

Напротив него сидел загоревший до черноты киммериец. Скромность его одежд представляла сильный, контраст с роскошью Ольгерда. Он был одет в черную кольчугу, широкая золотистая пряжка сверкала на поясе, который придерживал меч в старых ножнах.

В палатке, сделанной из расшитых золотом штор и устланной богатыми коврами, награбленными кочевниками, никого, кроме них, не было.

Голоса тысячи людей, расположившихся лагерем, сливались в мерный шум, который проникал в палатку.

Ольгерд ослабил пояс, снова потянувшись за вином.

— Когда-то я был гетманом в Запорожье, теперь я вождь пустыни. Семь месяцев назад ты висел на кресте около Хаурана, теперь ты лейтенант самого сильного войска между Тураном и восточными землями. Ты должен быть благодарен мне.

Конан засмеялся и поднял кувшин.

— Когда ты позволяешь подняться человеку, ты уверен, что получишь от этого пользу. Я отработал все, что получил, своим потом и кровью.

— Ты сражался, как дьявол, — согласился Ольгерд. — Но не думай, что это благодаря тебе множество людей мечтает влиться в наше войско. Их привели к нам успехи в набегах, направленных моей мудростью. Эти кочевники всегда ищут удачливого вожака, и у них больше веры в пришельца, чем в человека их собственной расы. Нет предела, которого мы не могли бы достичь. У нас сейчас одиннадцать тысяч человек. На следующий год мы втрое увеличим это число. Мы до сих пор довольствовались набегами на поселения туранцев и города-государства на Западе. С тридцатью или сорока тысячами людей нам не нужны будут больше рейды, мы завоюем и обоснуемся в Шемии. Я буду императором, а ты моим визирем, если будешь выполнять мои приказы беспрекословно. А пока я думаю, мы сделаем рейд на Восток и нападем на поселки туранцев в Веземе, где они собирают пошлину с караванов.

Конан покачал головой:

— Я думаю по-другому.

Ольгерд раздраженно сверкнул глазами.