Кристофер Прист - Опрокинутый мир

• Название: Опрокинутый мир
• Автор: Кристофер Прист
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: ISBN в издании не указан

Три романа и несколько рассказов

Содержание:

Опрокинутый мир (Перевод: О. Битов)

Законы гиперболической Вселенной (послесловие)

Лотерея (Перевод: Михаил Пчелинцев)

Экстрим (Перевод: Михаил Пчелинцев)

Рассказы

— В перигелии

— Ураган огня

— Приговор в двоичном коде (Перевод: А. Мельников)

— Мир реального времени

— Голова и рука (Перевод: В. Бердник)

— Обнаженная

— Пересадка сердца

— Бесконечное лето

— Разрядка

Переводчиком некоторых романов указан некто Sana nom, что, видимо, означает «Без имени», то есть Неизвестный.

ISBN нет.

---

К вечеру первого дня они оказались примерно в миле от ее селения, и Элизабет сообщила Гельварду, что пора расставаться.

— Нет-нет, поезжайте с нами. Вернуться всегда успеете.

— Но я собираюсь в Англию, — ответила она. — Надеюсь, что сумею вам помочь.

— Сначала вы должны кое-что увидеть.

— Что именно?

— Сами не знаем, — отозвался Блейн. — Вот Гельвард и подумал, что вы, может быть, подскажете…

Элизабет поупиралась минуту-другую, но в конце концов сдалась. Оставалось диву даваться, как быстро и в общем-то охотно она дала себя вовлечь в чуждые ей заботы. То ли эти люди чем-то привлекли ее, то ли растормошили: обычаи Города при всей их странности подчинялись определенной логике, создавая подобие цивилизации, — и это в стране, которую на протяжении многих десятилетий раздирала анархия! За считанные недели, проведенные в селении, Элизабет стала ощущать, что повадки крестьян этой местности, их хроническая летаргия, неспособность справиться даже с пустяшными житейскими проблемами истощили ее волю, почти исчерпали ее профессиональную готовность служить интересам других. Горожане были людьми иной породы: очевидно, потомками какой-то группы, уцелевшей в дни катастрофы и продолжавшей жить по законам прошлого. В Городе сохранились все признаки организованного общества: дисциплина, чувство цели, безусловное, присущее каждому самосознание — все это не могло не привлекать, несмотря на заведомый оттенок анахронизма, невзирая на явные несоответствия между формой и содержанием.

И когда Гельвард попросил Элизабет составить им компанию, а Блейн поддержал его, она не нашла в себе сил сопротивляться. В конце концов, ее никто не тянул в Город на аркане, она влезла в эту кашу по доброй воле. Она бросила порученных ее попечению селян, — ну, допустим, это можно оправдать беспокойством за судьбу женщин, — и теперь хочешь не хочешь обязана довести свою затею до развязки. Рано или поздно отыщется какое-нибудь учреждение, которое возьмется перевоспитывать горожан, приспосабливать их к современной жизни, но пока что она как бы приняла их под личную ответственность…

Ночь они провели в палатках. Палаток было только две, и мужчины галантно уступили одну Элизабет, но сначала до полусмерти замучили ее разговорами. По-видимому, Гельвард рассказал своему коллеге, и довольно подробно, о том, как встретился с ней и как поразился ее несходству ни с туземными женщинами, ни с горожанками. И сейчас Блейн обращался к ней напрямую, а Гельвард держался в тени и лишь время от времени поддакивал, подтверждая слова товарища.

Блейн понравился Элизабет прежде всего своей прямотой: он не уклонялся даже от самых неприятных вопросов. Но в общем и целом он только подтвердил то, что Элизабет уже знала и без него: Дистейн с его Директивой, неустанное перемещение как первейшая заповедь Города, диковинный облик планеты. Элизабет не пыталась спорить, просто слушала: опыт внушил ей, что препираться с горожанами бесполезно.

Верховая езда целый день напролет вымотала ее, но, когда она наконец заползла в спальный мешок, сон пришел не сразу. Реальности не сомкнулись; едва соприкоснувшись, они оттолкнулись друг от друга и разошлись еще дальше. Да, она стала понимать горожан и их обычаи несравненно глубже — но ведь ее-то логику это не поколебало! Они жили, по собственному их утверждению, в опрокинутом мире, в мире, где все законы природы действуют шиворот-навыворот, — и она бы поверила им, если бы… если бы не твердая уверенность в том, что они искренне заблуждаются.

Ее и Гельварда с Блейном окружала одна та же действительность, однако воспринимали они эту действительность по-разному. А тут-то, чем можно было помочь?

Леса остались позади; ныне их путь лежал по неровной пустоши, поросшей кое-где высокой травой да хилыми кустами. Здесь не было ни дорог, ни тропинок, лошади шли медленно. В лицо дул ровный и прохладный бодрящий ветерок.

Мало-помалу исчезла всякая растительность, кроме редких пучков упрямой жесткой травы, цепляющейся за песчаную почву. Мужчины молчали, а Гельвард так и вовсе застыл в седле, уставясь невидящим взором перед собой и предоставив лошади выбирать маршрут по своему усмотрению.

Впереди, совсем невдалеке, трава окончательно сходила на нет, и едва они преодолели рыхлый песчаный холмик, покрытый мелкими камушками, перед Элизабет открылась полоска дюн, а за нею берег. Лошадь, уже учуявшая прохладу воды, с готовностью откликнулась на прикосновение каблуков и легким галопом помчалась по дюнам вниз. На несколько пьянящих минут Элизабет вовсе отпустила поводья, упиваясь счастьем вольного полета над кромкой прибоя.

Гельвард и Блейн спустились на берег следом за ней и стали рядом, спешившись и глядя вдаль, на бескрайний голубой простор. Она подъехала к ним и тоже спрыгнула наземь.

— А что на запад и на восток? — спросил Блейн.

— То же самое. Я поискал объездной путь, но не нашел.

Блейн вынул из седельной сумки видеокамеру, подсоединил ее к батареям и плавным круговым движением отснял панораму водной глади.

— Надо отправить разведчиков еще дальше на восток и на запад, — сказал он. — Такое пространство не пересечь.

— Другого берега даже не видно.

Блейн глянул себе под ноги и нахмурился.

— И почва мне не нравится. Надо вызвать сюда мостостроителей. По-моему, песок не выдержит тяжести Города.

— Но ведь должен быть какой-то выход!

Оба не обращали на Элизабет никакого внимания. Гельвард достал какой-то небольшой инструмент и установил его у самой воды. Инструмент был снабжен треногой и круглой шкалой, подвешенной на оси. Опустив на шкалу отвес, гильдиер снял с нее показания.

— Мы далеко опередили оптимум, — заявил он наконец. — У нас уйма времени. Тридцать миль — без малого год по городским часам. Неужели не успеем?

— Построить мост? Н-да, тут придется повозиться. И людей потребуется больше, чем у нас есть. А что об этом думают навигаторы?

— Проверяют мое сообщение. Ты же проверяешь меня?

— Проверяю. Только не вижу, что можно к нему добавить.

Гельвард еще с полминуты смотрел на безбрежную ширь, потом будто вспомнил о существовании Элизабет и обернулся к ней.

Ну, а что вы об этом скажете?

— О чем? Чего вы, собственно, от меня ждете?

— Скажите нам, что наше восприятие нас обманывает. Скажите, что тут нет реки.

— Это не река, — отозвалась Элизабет.

Гельвард бросил взгляд на Блейна.

— Ну вот, ты слышал. Нам это только мерещится.

Элизабет закрыла глаза и отвернулась. Выносить столь чудовищное несовпадение реальностей было выше ее сил.

От ветра ее знобило, она стянула с лошади попону и, закутавшись, отошла за дюны. Мужчины сразу же забыли о своей спутнице, Гельвард вытащил какой-то другой инструмент. Он считывал показания вслух, голос его на ветру звенел пронзительно и тоскливо.

Они работали мучительно медленно, кропотливо проверяя друг друга. Через час Блейн упаковал свою часть снаряжения, сел в седло и поскакал по берегу в северном направлении. Гельвард остался долго смотрел вслед компаньону, и сама его поза, как показалось Элизабет, выражала глубокое, неутешное одиночество и отчаяние.

Она истолковала это как крошечную трещинку в разделявшем их барьере. Закутавшись в попону еще плотнее, Элизабет спустилась по дюнам к кромке прибоя и спросила:

— Вы хоть знаете, где находитесь?

Он даже не повернул головы.

— Нет, не знаем. И никогда не узнаем.

— В Португалии. Эта страна называется Португалией. Она в Европе.

Элизабет передвинулась так, чтобы заглянуть ему в лицо. Секунду-другую он смотрел на нее в упор, но без всякого выражения. Потом безмолвно покачал головой и прошел мимо женщины к своей лошади. Барьер был непреодолимым.

Элизабет оставалось лишь последовать его примеру и сесть в седло. Она пустила лошадь шагом — сначала вдоль берега, затем вкось от воды, в сторону базового лагеря. Несколько минут — и тревожная синева Атлантики пропала из виду.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

1

Гроза бушевала всю ночь, и всю ночь никто из нас не сомкнул глаз. Наш лагерь был расположен в полумиле от моста, и рев обрушивающихся на берег волн, приглушенный завываниями ветра, достигал нас как монотонный гул. Но нам, особенно в мгновения затишья, мерещилось, что мы слышим треск и стон дерева, крошащегося в щепу.

К утру ветер утих, и мы наконец-то заснули. Правда, ненадолго — кухня задымила, как обычно, с рассветом, и нас позвали на завтрак. За едой все молчали: темя для разговоров могла быть только одна и ее лучшее было не трогать.

Затем мы отправились к мосту. И не прошли и пятидесяти ярдов, как кто-то показал на кусок дерева, выброшенный волнами на берег. Мрачное и, как выяснилось вскоре, справедливое знамение: от моста не осталось ничего, кроме первых четырех свай, вбитых в относительно твердый грунт у самых дюн.