Любовь Воробьёва - Прибалтика на разломах международного соперничества. От нашествия крестоносцев до Тартуского мира 1920 г.

• Название: Прибалтика на разломах международного соперничества. От нашествия крестоносцев до Тартуского мира 1920 г.
• Автор: Любовь Воробьёва
• Издательство: ФИВ
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91862-016-8

Вниманию читателей предлагается книга о полной драматизма судьбе Прибалтики и её коренных народов (преимущественно эстонцев) в условиях военного-политического, цивилизационного, информационно-психологического соперничества германцев (немцы, датчане, шведы) и славян (поляки, русские), мира западного (римско-католического, протестантского) и мира восточного (православного), носителей вестернизированной идеологии (социализм, этнонационализм, парламентаризм) и приверженцев идеологии традиционалистской (самодержавная власть, консерватизм, Единая и Неделимая Россия). Анализ охватывает более восьми столетий (XII — начало XX в.) и прослеживает процессы, приведшие к отрыву Прибалтики от России в 1920 г.

---

Подстрекателями революционной смуты в Эстляндии выступили местные социал-демократические вожаки, добившиеся значительного влияния в среде фабрично-заводских рабочих, а также революционная национальная интеллигенция, имевшая опору среди крестьян благодаря своей просветительской и пропагандистской деятельности, направленной на подчёркивание языковой и культурной самобытности эстонцев и формирование на этой основе этнонационального самосознания.

На этапе буржуазной революции социал-демократы и этнонационалисты выступали союзниками. До поры до времени их совместной борьбе против самодержавного порядка не препятствовали фундаментальные идеологические расхождения. Социал-демократы мечтали о мировой революции, стремились к созданию справедливого социалистического общества, выступали сторонниками пролетарского интернационализма и видели будущую социалистическую Эстонию в рамках федеративных связей с обновлённой Россией.

Представители национальной интеллигенции и мелкой национальной буржуазии исходили из единства эстонской нации, якобы чуждой классовым противоречиям, и всеми способами культивировали этнонационализм. Наиболее радикальная их часть, готовая использовать в своих целях рабочее движение, группировалась в Ревеле вокруг газеты «Театая», а умеренная, считавшая необходимым ограничиться петициями к верховной власти, — вокруг газеты «Постимээс» в Юрьеве. И те и другие представители этнонационального крыла в политической жизни Эстляндии стремились отвоевать часть экономических и политических позиций у прибалтийских немцев, с тем чтобы «сравняться» с ними. В долгосрочном плане их вожделения были направлены на создание собственного национального государства, отрыв от «варварской» России, вхождение, конечно же, в европейскую цивилизацию, составной частью которой они себя видели, впитав антироссийский высокомерный дух остзейского порядка.

Такие антагонистические подходы к будущему Эстонии и России приведут через 10 лет к непримиримому противостоянию этих политических сил. В годы же революции 1905–1907 гг. и социал-демократы, и представители националистической интеллигенции и буржуазии сообща занимались жатвой того, что им удалось посеять в душах и умах эстонцев: социалисты пробудили классовое сознание, националисты — этнонациональное.

Значительное влияние на развитие революции в Эстляндии оказали события в этнически близкой Финляндии, а также в Лифляндии, четыре уезда которой были эстонскими.

В Великом княжестве Финляндском, так же как и в Прибалтийском крае, социальное движение тесно переплелось с национальным. Причём в Финляндии национальный сепаратизм проявлялся жёстче и был более открытым. Реализация цели отложения от России виделась на путях революции. Поэтому взаимодействие с российскими революционерами, боровшимися против важной скрепы империи — самодержавия, стало настолько естественным для финских националистических сил, что Финляндия, по выражению самих российских оппозиционеров, превратилась в «красный тыл революции». Здесь при попустительстве местных властей революционеры скрывались от преследований, проводили партийные конференции, издавали нелегальную литературу, хранили оружие{278}.

Поводом для выступлений в Финляндии стало известие о беспорядках 9 января в Петербурге. И как по сигналу, на улицы Гельсингфорса и других финских городов стали выходить толпы рабочих, интеллигенции, учащейся молодёжи с лозунгами «Да здравствует революция! Долой самодержавие! Долой Россию!». Затем пошли остававшиеся безнаказанными нападения на русских чиновников и тех финнов, которые считались сторонниками России. Весной началась перевозка в Финляндию, главным образом на английских кораблях, оружия, пороха, динамита. Целью быстро набиравшего силу мятежа было политическое самоопределение Финляндии, связанной в тот период в силу конституции, основы которой были заложены Александром I, лишь персональной унией с Россией[73].

Вторым после Финляндии очагом смуты на Балтике стала Лифляндия. Здесь беспорядки начались также вслед за событиями 9 января в Петербурге. Они вылились в забастовки на фабриках и заводах, принявших затяжной характер и сопровождавшихся, особенно в Риге, вооружёнными нападениями на должностных лиц, в первую очередь полицейских и военных. С распространением движения на сельскую местность городские агитаторы в союзе с мелкими арендаторами и батраками начинают разгромы и поджоги помещичьих усадеб и замков. Разрушаются винные лавки немцев, обладавших монополией на винокурение, совершаются бесчинства в церквах, происходит глумление над царскими портретами, рубятся телефонные и телеграфные столбы, прерывается железнодорожное сообщение, активизируются преступность и террор. По мере овладения вооружёнными толпами волостями, уездами и даже некоторыми городами создаются параллельные властные структуры, которые объявляются подчинёнными латышскому федеральному правительству{279}.

По аналогичному сценарию развивались события и в Эстляндии. На фоне первоначальных успехов финнов и латышей эстонцы легко поддались убеждению агитаторов, что наконец наступил и для них благоприятный момент, чтобы расквитаться со своими немецкими угнетателями и сбросить бремя верховной власти.

В отличие от внутренних губерний России здесь, как и в Финляндии и Лифляндии, национальное движение обрело особую силу благодаря опоре на социальный протест[74].

VII.4. Ход революции в Эстляндии

Поначалу революция началась в городах Эстляндии. Сигналом к революционным выступлениям, как и везде, послужили события 9 января 1905 г.

Главным очагом революционной смуты стал Ревель, где из 80 тыс. жителей 15 тыс. составляли фабричные рабочие. Здесь ещё зимой 1904 г. происходили забастовки и волнения.

Член РК РСДРП А. Лурье, по-видимому, будучи в курсе о готовящейся провокации в Петербурге, 8 января выехал в северную столицу «в целях изучения российского опыта организации стачечной борьбы». 12 января 1905 г. он уже выступал на рабочем митинге на так называемом Лаусманском лугу — возле металлического завода Лаусмана, рассказывая о событиях в Петербурге.

Началась массовая стачечная борьба, сопровождавшаяся демонстрациями. Рабочие настаивали на установлении 8-часового рабочего дня, введения двойной оплаты сверхурочных работ, отмены штрафов и т.д. РК РСДРП, перенимая российский опыт, добивался перехода от экономических требований к политическим, одновременных выступлений против фабрикантов и против правительства. В листовках, распространявшихся среди рабочих, экономические требования (например, введение 8-часового рабочего дня) дополнялись политическими — свержение царского самодержавия, создание республики, окончание кровавой войны{280}.

Поскольку волнения не получили должного отпора со стороны губернатора Лопухина, который, как впоследствии констатировали его преемники, оказался не на высоте требований момента и занял выжидательную позицию, граничившую с потворством, забастовки и митинги приняли перманентный характер. В феврале и марте 1905 г. было проведено 18 забастовок, а с марта по сентябрь — 62 митинга{281}. Стачки заканчивались частичной победой рабочих: сокращением рабочего дня до 9–10 часов, повышением зарплаты на 10% и т.д. В ходе стачечной борьбы на предприятиях стали выбирать рабочих старост, из которых впоследствии был образован Ревельский совет рабочих старост.

Митинги и сходки проводились обычно за городом. Возвращение в город проходило в виде шествия и зачастую сопровождалось столкновением с полицией и войсками. Такая тактика применялась для того, чтобы держать расквартированные в Ревеле войска в состоянии постоянного напряжения и не допустить их переброски в Петербург, где ожидались важные события.

9 июля полицейские власти арестовали в Ревеле около 20 членов заводских организаций и городского комитета РСДРП, в том числе В. Сауэмяги, Ф. Леберехта, М. Полевого, А. Лурье и др. 15 июля последовал арест нескольких членов заводского комитета «Двигатель». На эти действия властей рабочие ответили требованием освобождения заключённых и организацией шествия к Вышгородской тюрьме с целью вызволения своих товарищей. В схватке с преградившими им дорогу солдатами и полицейскими многие рабочие получили ранения.

Фабрично-заводские беспорядки в Ревеле принимали всё более и более широкий размах. Под давлением рабочих власти были вынуждены освободить часть политзаключённых, среди них М. Полевого и Ф. Леберехта.

Позже движение перенеслось в Юрьев, где актовый зал университета, с разрешения ректора, стал излюбленным местом эстонских социалистических митингов и съездов.

В ходе революции заявили о себе и лидеры эстонских этнонационалистов. В обзоре деятельности управления временного прибалтийского генерал-губернатора за 1905–1908 гг., посвященном, в частности, смуте в Эстляндии, указывается на неблагонадёжность Ревельского городского общественного управления. Здесь, как сообщается в обзоре, ещё в 1904 г., вследствие непредусмотрительности и попустительства губернской администрации, добилась преобладания группа «из неблагонадёжных в политическом отношении» членов эстонской национальной партии. Главари этой группы вытеснили из городского общественного управления господствовавших там прежде немцев и забрали всё в свои руки. Среди таких деятелей особо были выделены: Ревельский городской голова Гиацинтов[75], далее Лендер, заст. место Ревельского городского головы Пяте, секретарь городской управы Пунг (адвокат), гласные думы Темант, Штрандман и Поска. По мнению составителей обзора, в своих действиях они руководствовались отнюдь не соображениями пользы населения, а исключительно личными видами и революционными целями. В качестве подтверждения такого вывода сообщается, что Константин Пяте, бывший редактор революционной газеты «Театая», при содействии старшего фабричного инспектора Эстляндской губернии Николая Шевелёва и присяжного поверенного Андрея Булата разработал программу Эстонской конституционно-демократической партии. Прикрываясь этой партией, а равно служебным положением, Пяте вместе с Темантом, Пунгом и Штрандманом проявляли деятельность совершенно революционного характера, выражавшуюся в совместных действиях с членами РК РСДРП и в участии в тайном комитете, задавшемся целью путём восстания добиться автономных прав для Эстляндии, подобно Финляндии{282}.