Григорий Свирский - Андрейка

• Название: Андрейка
• Автор: Григорий Свирский
• Жанр: Русская классическая проза

---

-- Ты все еще virgin (девственница)? -- спрашивает он очень худую белоголовую девчушку...

-- Привет, пират! -- он обнял Барри. -- Ты уже звезда? Или по-прежнему дровосек?

-- Эй, ты, немой! -- окликает он Андрейку. -- Барри, ты привел?

С легкой руки "жука" Рассела Андрейку окрестили "немым". Девушки, которые тоже пришли вскоре, скользили взглядом по остриженному наголо Андрейке -- и отворачивались.

Андрейка был доволен. Никто не будет расспрашивать. Никто не заметит его русского акцента. "Немой" так "немой"...

Барри и всегда-то был вежливым, а сейчас, при девчатах, стал даже немножко церемонно-учтивым. Договорился с девчатами вечером посидеть у костра, и, когда они ушли, начал раздеваться. Снял синюю пластиковую куртку. Стащил через голову майку. Затылок у Барри острижен наголо. Волосы зачесаны вперед рыжей волной.

Оказалось, у него шрам от затылка до лопатки. "Где это его так?"

Заметив сострадание в взгляде Эндрю, он улыбнулся ему, сказал:

-- Когда-то играл в хоккей и футбол, жил спортом. Затем дали клюшкой так, что в мозгу развилось что-то вроде рака. Но все прошло. Только о хоккее пришлось забыть... Начал жить сначала, -- и он улыбнулся и подмигнул Эндрю: мол, не тушуйся, тут все свои.

Проурчал мотор. Приехала Кэрен. Андрейка кинулся навстречу ей, как к родной. Она обняла Эндрю, расцеловалась с остальными.

Барри втащил ее чемодан в свой угол, составил вместе два матраса. "Жучок" Рассел угостил Керен своими булочками. Уселся поудобнее.

-- Прочитай-ка, дровосек, стихи, -- попросил Рассел.

К удивлению Андрейки, Барри не отнекивался. Достал из сумки блокнот и стал читать вполголоса, как читают письмо.

Мои родители любят друг друга

Холодновато.

По-канадски.

Отец пьет, а мать играет в бинго,

Изредка выигрывает. Чаще врывается домой

Фурией.

Что делать мне, дровосеку, Кэрен?

Собью сосновый гроб

Из замороженной любви...

Все молчат. Дико, страшновато хохочет Поль. Поль -- гора мускулов, культурист лет двадцати. Андрейка покосился на него боязливо. У Поля черные волосы до пояса. Рассыпаны по его белой безрукавке. Взгляд антрацитовых глаз пристальный, немигающий. "Сатанинский", -- сказала Кэрен.

Кэрен, хозяйка дома, не умела сидеть без дела, она видела, как Поль мучился, прибивая к стенам свои картины. Лупит молотком по пальцам. Окликает Барри и вместе с ним помогает Полю.

Картины Поля страшноваты, как и его взгляд. Ведьма с распущенными волосами Поля. Черная кошка с пронзительными глазами Поля. Голова Пикассо с рыжей бородой Барри и двумя пальцами над затылком, вроде рожек.

Рожки означают дьявола, объяснил Поль.

Андрейка спросил: не иллюстрации ли это к Булгакову?

Поль пожал плечами:

-- А кто этот Булгаков?

Поль пил пиво, бутылку за бутылкой. Сказал, что он с французского севера. "У нас все пьют".

Поль включил свой огромный, как чемодан, магнитофон и задергался, закружился все быстрее и быстрее.

"У-у, черт!", -- восторженно пропела Кэрен, когда он повалился на пол, обессилев от своей танцевальной дьяволиады. -- Эндрю, не бойся Поля. Тут каждый сходит с ума по-своему... Поль -- сатанист, -- объяснила она благодушно, когда Поль отправился в душ. -- Он делает кресты, ставит их на вершины холмов вверх тормашками и сжигает... Называет это молитвой дьявола.

-- Он что, как ваши инструменты... -- тихо говорит Андрейка, покрутив пальцем у своего виска. -- Ку-ку?

-- Ты сам ку-ку, -- миролюбиво сказал Поль, вернувшийся за несессером с бритвенным прибором, -- мы живем, мальчик, в провале между войнами. Еще год-два-пять, от нас и пепла не останется. Только тени на камнях, как в Нагасаки...

Когда я зажег свой первый крест, на городской горе, богобоязненные родители выгнали меня из дома. Осенью сожгу крест в Оттаве, назову это молитвой политиканов. Меня погонят дальше. Вот только куда?

Андрейка поверил, что Поль -- Сатана, уже на следующее утро.

-- Надо действительно быть Сатаной, чтобы перемывать все эти вороха посуды с такой быстротой, -- сказал Андрейка уважительно.

Андрейка таскал дрова для "жучка" Рассела, помогал разносить простыни, пахнувшие свежестью утра. Свою роль он понял сразу: "Подай -- прими -- пошел вон!.."

-- Меня почему-то пошатывает, -- сказал Андрейка.

-- Это ку-уда лучше, чем галлюцинации, -- сказала Кэрен, и они оба засмеялись. Кэрен подала ему мыльницу и зубную щетку, которую купила в городе для Эндрю. -- Это от лесного воздуха.

-- Спасибо, Кэрен. Вы все-все помните!.. Честное слово, если бы не вы, мне было б тут очень тоскливо!

Утром до него донесся ее высокий добрый голос:

-- Пойдемте за черникой, Андрэ?

День выдался пасмурный. Вода темная, мрачноватая. Надели ярко-желтые спасательные нагрудники. Столкнули каноэ в воду. Теплынь. Водяные блохи носятся на длинных ногах как сумасшедшие.

Озеро длинное, конца не видно. Берега -- красный или беломраморный скалистый хаос. Нависают круто, "бараньими лбами". На пологих склонах зеленеют плешины мха. У самого берега торчат из земли огромные коряги. Комариное д-з-з-з вдруг затихло. Исчезли и слепни -- проклятые черные мухи.

Дрожит на воде солнечный луч, и снова страшновато, озеро без дна.

У Кэрен руки сильные, гребанет веслом -- несет, как на пароходе.

Андрейка не успевает за ней, и каноэ время от времени разворачивает. Тогда Кэрен кладет весло поперек лодки. Ждет. Капли падают с весла со звоном. Звон разносится далеко над водой. Звенящая тишина.

-- Кэрен, много озер в парке?

-- Более полутора тысяч. Бивер-лейк, Конью-лейк, Рок-лейк -- всех не перечислишь.

-- Сколько-сколько?!

-- Это же Алгонквин-парк, Андрэ! Тайга. Шоссе лишь с краю. Японцев там видел? Мчат, как на Ниагару.

-- Японцев? Видел! Медвежонка снимали...

-- Медведи тут -- кинозвезды, -- Кэрен улыбнулась. -- Привыкли к дармовщине.

Зашуршал под днищем берег. Галька крупная. Долго скакали с камня на камень, до травы. Андрейка увидел поляну и глазам своим не поверил. Она влажно сияла черничным отливом.

-- Ложись на живот и пасись, -- сказала Кэрен. Она заполнила свою корзину минут за двадцать, а потом легла неподалеку от Андрейки и стала бросать в рот ягоды пригоршнями.

Их отвлек треск ломающихся сучьев. Неподалеку стоял облезлый лось и чесал бок об угол деревянной будочки с надписью "Women" (женский туалет).

Андрейка засмеялся, захлопал руками по земле.

-- Ты чего, Андрэ?

-- Не могу привыкнуть! Таежные дебри. Лоси, медведи. И вдруг, в самой глухомани, зеленая будочка. А внутри -- рулон туалетной бумаги. Странно ужасно!..

Давно уж Андрейке не было так хорошо! Вытер руки о траву. Побегал по лесу, обсыпанному желтыми иглами. Хвоя пружинит. Вдохнул одуряющий запах нагретой хвои.

У северной сосны лапы сверху, внизу ствол голый, видно далеко-далеко, -- ты один на земле. Иди, куда хочешь...

Свернули в ельник. Остановился. У ели напротив -- лапы вниз. Мол, сдаюсь на милость победителя. Сдается, а... пугает. Земля закрыта ветвями, не видно, что ждет тебя через десять шагов. Душно. Комарье точно ждало его. Налетело тучей.

Бросился назад, к озеру. Комариный звон поутих. Появился бурундук, полосатенький, с крысиным хвостиком. Кэрен достала из кармана своего белого комбинезона орешков, позвала бурундука, кинув орешки на землю.

-- Чипманчик!

Андрейка засмеялся: -- Чипман? Так его зовут? В переводе на русский "дешевый человек"? Странно ужасно! -- Хотел еще что-то сказать. Промолчал. Только губы сложились в горькой усмешке.

-- Кэрен, муж твой знает, куда мы пропали? -- спросил Андрейка, когда они садились в каноэ.

-- Барри? Он вовсе не мой муж. Он мой друг, -- голос ее стал чуть напряженным и печальным. -- Бой-френд. Что с тобой, Андрэ? Ты огорчен? -Она попыталась перевести все в шутку. -- Разве ты не заметил? Он тебя зовет Эндрю, а я Андрэ. Я из Квебека. У нас вечные споры с англичанами.

-- Сорри, Кэрен, -- Андрейка поежился. -- Я вечно влезу куда не надо.

Плывут молча. Чуть плещет весло. Кэрен тихо запела что-то очень грустное. Опять "love, love, love... " Но без радости.

"Люди замечательные. Живут вместе годами. И, оказывается, вовсе и не муж. Бой-френд, герл-френд... Луна!"

Когда каноэ подплывало к берегу, Андрейка не выдержал.

-- На месте Барри я бы женился на вас не задумываясь. Честное слово!

Господи, как Кэрен смеялась! Чуть каноэ не перевернула.

-- За доброе сердце я покормлю тебя малиной, Андрэ! Тут малинники милями. Медвежьи пиры... Медведи все обдерут, к нам придут... Как куда? В кэмп! Прорычат в окно: "Где малина?"

-- Кэрен, а тут полиции нет?

-- Я же сказала, здесь опасны только медведи.

Медведь заглянул в лагерь следующей ночью. Во всяком случае, крышка огромного железного бака для мусора была сломана и изогнута. Барри пришлось выбросить ее. Вместе с Андрейкой он натаскал тесу, и они заколотили бак с мусором толстыми необструганными досками. Доски выбирали потолще. Заколотили плотно, и, когда кончили, Андрейка почувствовал, что у него нет сил. Он лег на доски, вдыхая запах смолы, хвои и так лежал, пока его не окликнул "дьявол" Поль, чтоб Эндрю сменил его в их дьявольской работе: ему некогда. Часа через два Андрейка ошпарил руку и в ярости грохнул тарелку об пол. С трудом добрался до своего спального мешка. Каждая косточка ныла. Кожа на руке покраснела, на пальце вздулась пузырями.