Урсула Ле Гуин - Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий

• Название: Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий
• Автор: Урсула Ле Гуин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7001-0034-7

Как может складываться жизнь в обществе, где нет ни мужчин, ни женщин, где все существа только одного пола? Такой вопрос поставила замечательная американская писательница Урсула Лe Гуин в романе «Левая рука тьмы», который был удостоен двух высших премий США за произведения в жанре научной фантастики: «Хьюго» и «Небьюла».

Не менее удивительны по замыслу и три другие романа. В них писательница ставит проблему контактов разных миров.

Если Вы не знакомы с творчеством Урсулы Ле Гуин, Вы не знаете современной фантастики.

---

Расспросы продолжались.

— Что такое Экумен? — спросил у меня Оболе. — Мир, союз миров или столица?

— Все и в то же время ничего из этого. Экумен — это наше земное слово, на всеобщем же языке оно означает дом, по-кархидски могу сказать — очаг. Я не знаю, как сказать по-орготски. Я еще плохо владею вашим языком. Не сотрапезничество, мне кажется, хотя есть несомненные параллели между сотрапезническим правительством и Экуменом. Но Экумен — это вовсе не правительство. Это попытка объединить мистику с политикой, и, конечно, эта попытка едва не потерпела неудачу. Но такая неудача дала нашему обществу больше выгод, чем все удачи наших предков. Это сообщество, имеющее свою культуру. Это форма образования, в некотором смысле это союз или лига миров, обладающих центральной организацией. Экумен, как политическая организация, функционирует через координацию, а не через закон. Он не издает законы, решения принимаются советом. Как экономическая организация, Экумен исключительно активен, он усиливает связи между мирами, поддерживает равновесие в торговле среди восьмидесяти миров. Точнее, их будет восемьдесят четыре, если Гетен вступит в Экумен.

— Что это значит — он не издает никаких законов? — спросил Оболе.

— Их нет. Государства — члены Экумена — руководствуются собственными законами. Когда эти законы вступают в противоречие, то Экумен служит посредником, пытаясь найти компромисс, приспособить эти законы друг к другу в юридическом и политическом отношении. Экумен должен был служить силой, поддерживающей мир, но в этом не было необходимости. Центральные миры все еще оправляются от разрушительной волны, шедшей много столетий назад, возрождая утраченные умения и идеи, учась жить заново.

Как мог, я объяснил им, что такое Век Вражды и каковы его последствия. Но как это объяснишь людям, у которых никогда не было войны.

— Все это исключительно интересно, господин Ай, — сказал хозяин, сотрапезник Еджей, деликатный, щегольски одетый человек с пронзительным взглядом, — но я не понимаю, чего они хотят от нас. То есть я хочу спросить, какой им смысл присоединить к себе восемьдесят четвертый мир? К тому же и не очень-то мудрый мир. У нас нет звездных кораблей и всего прочего, что есть у них.

— Ни у кого из нас их не было, пока не появились хейнцы, и до сих пор у многих их не было бы, если бы Экумен не установил правила, которые вы, я думаю, могли бы назвать правилами открытой торговли.

Это вызвало у окружающих громкий смех. Оказывается, так называлась фракция Еджея в сотрапезничестве.

— Именно открытую торговлю я и мечтаю ввести у вас. Торговлю не только товарами, но и знаниями, технологией, идеями, философией, искусством, медициной, наукой, теорией. Думаю, что вряд ли у Гетена будет много путешествий к другим мирам. Мы находимся в семнадцати световых годах от ближайшего экуменийского мира Юллула, планеты-звезды, которую вы называете Аеномс, а самые далекие миры — в двухстах пятидесяти световых годах, и вы даже не видите света их звезды. При помощи ансибла вы можете общаться с мирами, как по радио с соседними городами. Но я сомневаюсь, что вы встретитесь когда-нибудь с их людьми. Торговля, о которой я говорю, может быть очень выгодна, но это скорее коммуникация, чем транспортировка. В сущности, мое задание — установить, хотите ли вы общаться с остальной частью человечества.

— «Вы», — повторил Оболе, напряженно наклонившись вперед. — Означает ли это Оргорейн или весь Гетен в целом?

Я поколебался: такого вопроса я не ждал.

— Сейчас это означает Оргорейн, но договор не может быть исключительным. Если Сит, или остров Наций, или Кархид решат вступить в Экумен, они смогут это сделать. Каждый раз это вопрос индивидуального выбора. Обычно на высокоразвитых планетах типа Гетена дело кончается объединением всех наций и образованием центрального координирующего органа, осуществляющего связь с другими планетами. По нашей терминологии, это местная Стабильность. Такая организация сберегает много времени и денег. Объединившись, легче, например, построить космический корабль.

— Клянусь молоком Меше! — воскликнул толстый Хумери рядом со мной. — Вы хотите, чтобы мы улетели в небо? Уф!

Он негодующе фыркнул.

Гуам спросил:

— А где ваш корабль, мистер Ай?

Вопрос он задал негромко, улыбаясь, как будто он был совершенно незначительным и случайным. Гуам был исключительно красив по любым стандартам, и я не мог удержаться, чтобы не посмотреть на него, отвечая. И снова подумал, что же такое Сарф.

— Это не секрет, об этом много раз говорилось по кархидскому радио. Ракета, высадившая меня на острове Хорден, сейчас в королевских мастерских в школе ремесел, вернее, то, что от нее осталось. Когда ее исследовали, вероятно, немало деталей было снято.

— Ракета? — переспросил Хумери.

Я использовал орготское слово, обозначающее пиротехническую ракету, шутиху.

— Это слово неплохо передает принцип движения моей капсулы.

Хумери опять фыркнул. Гуам лишь улыбнулся и сказал:

— Значит, у вас нет способа вернуться… словом, туда, откуда вы пришли?

— Почему же? Я могу связаться по ансиблу с Оллулом и оттуда вышлют за мной корабль типа «Кафап». Правда, ему потребуется семнадцать лет, чтобы добраться сюда. Или я могу вызвать по радио тот корабль, который доставил меня в вашу солнечную систему. Он сейчас находится на орбите вокруг вашего солнца. Через несколько дней он будет здесь.

Слова мои вызвали сенсацию, и даже Гуам не смог скрыть своего изумления. Этот факт я никому не сообщал, даже Эстравену в Кархиде.

— Где же этот корабль? — спросил Еджей.

— Он кружит вокруг солнца где-то между Гетеном и Кухурком.

— Не шутите, — сказал старый Хумери.

— Совершенно верно. Мы не приземляемся в межзвездных кораблях, пока не устанавливается сообщение или союз. Я прибыл в маленькой ракетной капсуле и высадился на острове Харден.

— И вы можете связаться с большим кораблем при помощи обычного радио? — поинтересовался Оболе.

— Да.

Я не стал упоминать о маленьком спутнике, выпущенном мной с ракеты. Мне не хотелось, чтобы у них сложилось впечатление, что все их небо занято моим металлическим хламом.

— Нужен достаточно мощный передатчик, но у вас такие есть.

— Значит, и мы можем вызвать ваш корабль по радио?

— Да, если у вас есть соответствующий шифр. Люди на борту находятся в состоянии, которое мы называем статисом, или гибернацией. Они не тратят время своей жизни, пока я здесь выполняю свое задание. Соответствующий сигнал на нужной волне приведет в движение механизмы, которые выведут людей из статиса. После этого они свяжутся со мной по радио или ансиблу, используя Юллул в качестве постоянного центра.

Кто-то тревожно спросил:

— Сколько их?

— Одиннадцать.

Все с облегчением вздохнули, кто-то даже рассмеялся. Напряжение спало.

— А что, если вы не свяжетесь с ними? — спросил Оболе.

— Через четыре года они автоматически выйдут из статиса.

— Тогда они явятся за вами?

— Нет, пока не поговорят со мной. Они проконсультируются со стабилями на Юллуле и Хейне по ансиблу. Вероятнее всего, они решат сделать еще одну попытку — послать еще одного Посланника. Второму посланнику часто бывает легче работать, чем первому. Ему приходится меньше объяснять, и люди охотнее ему верят.

Оболе улыбнулся, большинство остальных выглядело задумчивыми и настороженными, а Гуам слегка кивнул мне, как бы одобряя быстроту ответа. Слосе о чем-то напряженно думал. Вдруг он резко повернулся ко мне:

— Почему, господин посланник, вы никогда не упоминали об этом другом корабле за все два года в Кархиде?..

— Откуда нам знать, что он этого не делал? — перебил его Еджей.

Он улыбнулся.

— Не делал, — подтвердил я. — И вот почему. Корабль, ждущий где-то наверху, может испугать. Вероятно, некоторые из вас чувствуют это. В Кархиде мне никогда не удавалось дойти до такой степени доверия, чтобы я мог упомянуть об этом корабле. Но здесь вы меня охотно слушаете, и не в тайне, а открыто и публично. Вами не так правит страх, как в Кархиде. Я пошел на риск, потому что считаю его необходимым. И Оргорейн — самое подходящее место.

— Вы правы, господин Ай! — с воодушевлением сказал Слосе. — Через месяц вы вызовете ваш корабль, и его встретят здесь, в Оргорейне, как добрый знак новой эры. Тогда у всех откроются глаза!

Так продолжалось до самого ужина. Потом мы ели, пили и разошлись по домам. Я очень устал, но был доволен тем, как идут дела.

Конечно, остаются кое-какие препятствия.

Слосе хочет сделать из меня новую религию. Гуам хочет доказать, что я обманщик. Мерсен, по-видимому, стремится доказать, что он не кархидский агент, доказывая, что таким агентом являюсь я. Но Оболе, Еджей и некоторые другие поняли ситуацию. Они хотят общаться со стабилями и привести на землю Оргорейна корабль «Нафал», чтобы убедить все сотрапезничество присоединиться к Экумену. Они считают, что, поступив так, Оргорейн одержит победу над Кархидом и что сотрапезники, организовавшие эту победу, получат престиж и власть в своем правительстве. Их фракция открытой торговли, находившаяся в меньшинстве среди тридцати трех, противилась продолжению конфликта из-за долины Синот и в основном представляла консервативную, националистическую линию. Фракция уже давно потеряла власть и считала, что теперь сможет вернуть ее на пути, указанном мной.