Владимир Немцов - Альтаир

• Название: Альтаир
• Автор: Владимир Немцов
• Издательство: Трудрезервиздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1956

«Альтаир» — сокращенный вариант романа В. Немцова «Счастливая звезда»

---

Освещенное слабым голубоватым сиянием экрана, ее лицо с широко раскрытыми глазами казалось Леве прекрасным.

Наблюдая за экраном, Лева нет-нет да и взглянет в ее сторону. Напрасно Митяй ухмыляется. Ничего тут нет особенного. Он просто любуется. Митяй, конечно, не разбирается в эстетике, что с него взять — темный!

К роялю подошла артистка, туго затянутая в черное гладкое платье, приготовилась петь, пианист положил руки на клавиши. Но странное дело — вместо того чтобы смотреть на зрителей, певица интересовалась лишь своей записной книжечкой. Пела она хорошо, но не могла оторваться от книжечки со словами песни, которую знает каждый школьник. Иногда актриса поднимала лучистые глаза к зрителям, и, к их удивлению, в глазах этих не было ни капли раскаяния. Кончилась песня. Актриса раскланялась на аплодисменты ребят, приглашенных в студию, и с милой улыбкой начала перелистывать книжечку. Наконец нашла нужную страницу и снова позабыла о зрителях. Темперамент тут был ни при чем, певица не сжимала трепетных рук, не ломала крышку рояля, все ее внимание, талант и чувство поглотила скромная книжечка.

— Вот вам еще пример равнодушия, — показывая на экран, с горечью заметил профессор. — Раньше она и не мечтала, что будет выступать перед аудиторией в миллион зрителей. Такая огромная честь. А ей все равно — пришла с книжечкой, как в обычную радиостудию.

Лева усмехнулся. Когда-то он пострадал за изобретенную им радиошпаргалку, которой даже попользоваться не пришлось. А тут всенародно демонстрируется примитивнейшая техника — жалкая шпаргалка, будто так и надо. Сидят у телевизоров школьники, думают: почему им не дают отвечать по шпаргалкам, когда взрослая тетя не выучила урока и ей ни капельки не совестно?

Женя припомнил шпаргалки и у себя в институте, но не только на экзаменах — явление довольно редкое, — а на комсомольских собраниях. Выйдет на трибуну какой-нибудь начетчик и шпарит свою речь по бумажке, боится — слово не то вырвется. Выступает как на Ассамблее, а не среди своих же ребят, комсомольцев. Читать простительно отчетный доклад, с этим Женя еще мог согласиться. А в бытность свою пионервожатым возмущался, что даже ребят научили выступать на сборах по бумажкам. Еле отучил.

Передача подходила к концу. С точки зрения постоянных телезрителей, в ней не было ничего особенного, концерт как концерт. Его могли слушать и дети и взрослые, причем без особого удовольствия. Не то было с Зиной. Как и многих, ее раздражала записная книжка певицы, ее равнодушие к аудитории и репертуару. Эту артистку слышала она по радио, причем в различных жанрах: оперы, оперетты, современного романса. Певица исполняла и народные песни, причем на любых языках, из которых, вероятно, ни одного не знала; пела частушки, песни для самых маленьких — о зайчиках и рыбках. Все это было Зине известно, но сейчас ее занимало лишь само изображение, на котором различались мельчайшие детали, вплоть до блестящих ногтей артистки и даже искусственной родинки на щеке. Видно было четко, ярко, как в хорошем кино, и Зина не могла отделаться от ощущения волшебства — она видит Москву.

Студенты, а особенно Лева, радовались этому, но не могли полностью разделить ее восторга. Придирчиво они смотрели на экран. При чем тут волшебство, когда, скажем, шалит синхронизация или звуковые сигналы пролезают не туда, куда положено? Чуть заметные темные полосы, появляющиеся на экране при высокой ноте певицы, заставляли озабоченных конструкторов переглядываться.

Теперь попробуем представить себе состояние не только Левы, но и Жени или спокойного Митяя в тот момент, когда созданный ими аппарат вдруг превращается в фантастическую «машину времени». Да, именно этими словами определил профессор необыкновенное явление, которое наблюдали зрители на экране телевизора. Это вам не случайные полосы, не мелкая техническая неполадка, взволновавшая Леву Усикова. Он своими глазами видел. Да, да видел то, чего еще нет.

То же самое видели Женя, Митяй, Зина. Мало этого! Солидные, абсолютно заслуживающие доверия люди: профессор, директор завода, начальник автобусного парка — их ведь нельзя сравнивать с юнцами, которым, по молодости лет, всякое может почудиться, — тоже подтверждают, что на экране самодельного телевизора они наблюдали то, чего пока еще не существует в жизни.

Однако возвратимся к тому моменту, когда закончился концерт.

Пока довольные зрители обсуждали будущее телевидения, Лева крутил ручки телевизора, перестраивая его на прием «Альтаира», плавающего сейчас, если верить расчетам Жени, где-то возле Казани. Усиков не хотел спорить о возможностях телевидения, надо попробовать показать их на убедительном примере путешествующего «Альтаира», если, конечно, он даст знать о себе.

Не успел Лева посмотреть на часы, как экран загорелся ярким, ослепительным светом. Сердце заколотилось, запрыгало. «Альтаир»! Не только совпадает настройка, но и все признаки говорили за то, что работает именно он.

Если и были какие сомнения, то они рассеялись, когда на экране заблестела вода. В самом деле, только плавающий аппарат мог показывать реку — дрожала серебристая рябь. Лева оттолкнул Митяя, а тому не терпелось подправить фокусировку, сделать изображение более контрастным. Пришлось уменьшить яркость. И вот перед зрителями четко очерченные волны, а за ними высится плотина.

Набатников развел руками:

— Ничего не скажешь — Куйбышевская гидростанция. Точно, как на проекте.

Не только профессор убедился в этом — «Альтаир» показывал завтрашний день. Если бы не движение воды, то можно было подумать, что перед его объективом вдруг взяли да и повесили картину, где художник изобразил волжский пейзаж, каким он скоро станет.

Но картина жила. Будто ящик с «Альтаиром» уже выгрузили и поставили на высоком берегу. Видна панорама гидроузла. Вот здание электростанции, дальше тянется земляная перемычка, белеют устои железобетонной водосливной плотины. Как бы подымаясь вверх, идут гигантские ступени шлюзов. Все остальное тонет в сером тумане. Из репродуктора слышится плеск воды, гудение турбин и на этом фоне — приглушенные голоса.

Лева прибавил яркости. Изображение стало расплывчатым. Он взглянул на окно, где всего лишь час назад светился кусочек голубого неба, и убедился, что погода испортилась, небо потемнело. Дежурный по электростанции словно угадал мысли Усикова, который оценивал изображение по степени его освещенности, и свет загорелся в окнах. «Значит, в районе Куйбышева тоже собирается дождь», — решил Лева, но все же не мог поверить, что видит пока еще не существующую плотину.

— Может, ее… это самое… все-таки построили? — несмело проговорил он.

Директор вытер вспотевшее лицо и рассмеялся:

— Успокойся, парень, без нашего завода не построят. Мы еще заказ не сдавали.

А профессор добавил:

— Наш институт следит за изготовлением высоковольтной изоляции.

Усиков смущенно сказал, что все это понимает, о стройке читал в газетах и, конечно, знает, что там делается. Потом ткнул пальцем в экран:

— Собственными глазами видите. Они же вас не обманывают…

— Глаза-то не обманут, — согласился директор, — а как насчет техники?

Тут за Леву и, главное, за технику вступился Журавлихин. Он не верил в случайное совпадение, что вдруг перед объективом «Альтаира», который сейчас находится не у Казани, а возле Куйбышева, натянули экран и стали показывать специально снятую панораму будущего гидроузла.

— Но, — признался Женя, — это может быть единственным объяснением.

В репродукторе телевизора послышался шум падающей воды. Поднялись тяжелые щиты в гребне плотины. Мощные водопады устремились вниз. Это дежурный инженер нажал кнопку, включил подъемные механизмы и открыл ворота для сброса воды.

Растерянно смотрел Женя на эту ожившую картину и ничего не понимал. Нет, остается одно — вздохнуть и признать существование неразрешимых научных загадок.

Напрягая внимание, Женя вглядывается вдаль.

Но что это? Волга ожила. Сияя огнями, плывут корабли! Их самих не видно, но на темном горизонте движутся светлые точки.

— Для праздника, что ли, огни жгут? — с сомнением сказал Митяй. — День на дворе.

Лева безапелляционно заявил:

— На юге раньше темнеет.

— Поздравляю! У Тушканчика Куйбышев оказался на юге!

— Не придирайся. Все-таки южнее, чем мы.

Митяй не мог согласиться со вздорными утверждениями Левы.

— Ясно как день, что у них тоже день, — сказал он и смутился: вышел неловкий каламбур.

Лева промолчал, жалея друга.

Огни приближались. Их было много — целая флотилия. Женя точно прилип к экрану и даже позабыл, что мешает смотреть другим.

Нет, это не корабли. Чуть покачиваясь на волнах, плыли гладко выстроганные прямоугольные плоты. На них никого не было. Посреди каждого плота стояла чаша. Из нее поднимался ровный, немигающий язык пламени.