Арман Лану - Здравствуйте, Эмиль Золя!

• Название: Здравствуйте, Эмиль Золя!
• Автор: Арман Лану
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

О жизни и творчестве Эмиля Золя написаны сотни книг и статей. У читателя, берущего в руки книгу Армана Лану «Здравствуйте, Эмиль Золя!», естественно, может возникнуть вопрос: «А что нового расскажет она мне об этом всемирно известном писателе?»

Арман Лану несколько лет работал над этим произведением. Его книга об Эмиле Золя — это яркое и своеобразное художественное повествование о большом и трудном пути автора знаменитого письма «Я обвиняю!..» и вместе с тем серьезное и оригинальное исследование творчества создателя «Ругон-Маккаров», «Трех городов» и «Четырех Евангелий». Со страниц книги во весь рост встает мужественная и самобытная фигура Золя, великого писателя и гражданина. Автор показывает его жизнь и творчество на широком фоне социальных и политических событий, происходивших во Франции во второй половине XIX века.

Иногда Лану отдает дань фантазии, вымыслу. После того как герой изучен во всех опосредственных связях, его легко представить беседующим с друзьями, работающим за письменным столом, совершающим моцион. Но Лану не увлекается «приемами романа» и после живой сценки, созданной воображением художника, следует документ и факты, факты… Все эти элементы (вымысел, документ, факт) идут друг за другом, органически переплетаясь. Они-то и создают неповторимое своеобразие книги Лану.

---

Когда Дрейфус возвращается на «Сфексе» с Чертова острова, он не имеет ни малейшего представления о том, что творится вокруг, и даже не знает, какое участие принял Золя в его судьбе. Он напоминал человека, изумленного ослепительным светом жизни, которая мчалась мимо него. Синагоги Иерусалима, еврейские общины Нью-Йорка собирают для него деньги. Он ничего не знает об этом. Все либералы, существующие в мире, за него. К ним присоединяются также все враги существующего порядка. Его испугают некоторые дрейфусары. Дрейфус, который далек от демократии, поборник властей, Дрейфус, который, может быть, сам бы осудил другого Дрейфуса, защищая принцип военных «цель оправдывает средства», Дрейфус, который вложил бы свою лепту в создание памятника полковнику Анри, Дрейфус-реваншист, Дрейфус-шовинист, Дрейфус, которого Клемансо окрестит антидрейфусаром, — этот Дрейфус будет поражен своими защитниками. Впрочем, и он поразит их.

Судебный процесс по пересмотру Дела Дрейфуса происходил в актовом зале лицея в Ренне. По просьбе адвоката Деманжа ни Золя, ни Клемансо, ни Рейнах не должны были являться на суд. Лабори пишет Золя: «Матье Дрейфус просит меня молчать» (Ренн, 8 сентября 1899 года). Вальдек-Руссо ожидает оправдательного приговора. Но он забывает о генерале Мерсье. Шарль Дюпюи потребовал через Верховный суд привлечения к ответственности генерала Мерсье. Палата решила отложить голосование до решения суда по Делу Дрейфуса. Это значило: если Дрейфуса оправдают, Мерсье окажется виновным. Генерал, вынужденный опять отстаивать приговор 1894 года, пускает в ход все средства. Он пытается оказывать давление на судей, которые зависели от него. Снова всплывает злосчастная фраза Золя «по приказу». Собираются сделать очную ставку Эстергази и Дрейфуса. Впрочем, Эстергази и не собирается приходить в суд. Он заявляет: да, это я написал бордеро. Он уже не обвиняет Дрейфуса в том, что тот скопировал его почерк! Теперь Эстергази обвиняет его в том, что он, Дрейфус, продиктовал ему бордеро.

Военный суд, который знает, что бордеро написано рукой Эстергази, подтверждает вину Дрейфуса (пять голосов «за», два «против») и, приняв к сведению смягчающие вину обстоятельства, опять осуждает его. Как будто изменником можно быть только наполовину!

Жорес взбешен: это не укладывается ни в какие рамки «человеческого рассудка»! Баррес возражает: «Они спасли честь армии!» В Будапеште бьют стекла во французском консульстве. В Нью-Йорке, в Гайд-Парке, 50 000 демонстрантов выражают Франции свой протест, а «Лайф» (еще бы!) сравнивает ее с леди Макбет. Толпа сжигает «Фигаро» потому, что Анатоль Франс только что написал в ней: «Антисемитизм ведет нас к нравам времен Лиги». То, как вершится правосудие во Франции, вызывает возмущение за границей и, в частности, Грига. Он запрещает г-ну Колонну постановку «Пер Гюнта».

Королева Виктория телеграфирует о своем желании, «чтобы бедный страдалец обратился к самым лучшим судьям». Но вскоре зловещее восстание буров заслоняет добрые ее намерения.

Золя принимается за работу, и 12 сентября 1899 года в «Орор» появляется его «Пятый акт»:

«Вы увидели бы здесь самое тесное единство в посягательстве на истину и справедливость. Целую банду свидетелей, которые управляют судебными словопрениями, сговариваются накануне вечером, как бы назавтра половчее расставить ловушки, прибегают к лживым уловкам с помощью прокурора, терроризируют и оскорбляют своих противников, навязывают свои мнения, козыряя своими нашивками и султанами… Нелепого прокурора, раздвигающего границы человеческой глупости, оставляющего будущим историкам обвинительную речь, тупое, губительное убожество которой будет вечно изумлять людей упрямой, первобытной жестокостью, доставшейся нам от человека-животного… Я в ужасе. И это уже не гнев, и не мстительное возмущение, и не потребность кричать во весь голос о преступлении, о необходимости покарать преступника во имя защиты истины и справедливости. Это — страх, священный ужас человека, который видит, как осуществляется невозможное: реки текут вспять, земной шар сходит со своей орбиты».

Правительство намеревается помиловать и амнистировать Дрейфуса. Клемансо, Жорес, Пикар, Лабори — непримиримы; они против такого решения. Принимая помилование, Дрейфус тем самым признает себя виновным. Жозеф Рейнах, Бернар Лазар и Матье Дрейфус согласны с решением правительства: в конце концов жертва будет спасена! Золя встает на сторону непримиримых. Но нельзя забывать и о самом Дрейфусе. Дрейфус, отказываясь подать кассационную жалобу, дает понять, что он принял бы помилование, сохранив за собой право на законный пересмотр Дела.

— Послушайте, Клемансо, что вы имеете против Дрейфуса? — спрашивает Золя.

— Что имею? Он глупец. Ему надо бы протестовать, это успокоило бы публику, которую так угнетает его бездействие. И особенно надо было бы хорошенько тряхнуть Мерсье! Я говорил об этом Лабори. Весь мир услышал бы его слова! Понимаете, только он, один только он имел право переступить границы, и он должен был это сделать. А он подло поступил с нами. Нет, Золя, я никогда не пожму его руку![186]

Оценивая эту позицию Дрейфуса и возмущение Клемансо, историки-антидрейфусары пришли к неизбежному выводу: для того чтобы Дрейфус согласился на этот шаг, он должен был мысленно признать себя виновным. И даже сегодня, используя роман-фельетон, они намекают: Дрейфус не был немецким шпионом. Пусть Дрейфус не был автором бордеро, допустим, но если бы он был шпионом другой страны, например России, то все стало бы на свои места…

Этот тезис возник незадолго до процесса в Ренне. Дрейфус упоминает об этом в письме к Ранку: «Весь мир теперь знает, что не я автор бордеро. И тем не менее находятся люди, которые распространяют слухи, будто бы я действительно никогда не был связан с Германией, но зато имею связь с Россией». У Дрейфуса — богача, цезариста, патриота, добродетельного человека — нет ничего от шпиона, даже от шпиона союзной державы. И если он согласился на помилование, так это не из подлости, не от усталости и еще менее от тайного признания виновности, а из убежденности, что он повредил своей армии, во-первых, самим своим существованием на белом свете и, во-вторых, особенно тем неистовством, с которым дрейфусары обрушились на армию с целью защитить человека и угрожали теперь существующему строю. Он принес себя в жертву ради успокоения бушующих страстей. Но он был слишком горд, чтобы сказать об этом открыто.

Значит, Дрейфус изменил.

Дрейфусары были убеждены в этом.

Презрение, которое испытывали к Дрейфусу Пикар или Клемансо, эти антисемиты-дрейфусары[187], объяснялось только этим.

Старый бульдог, Золя надеется, что начавшиеся процессы вскроют новые необходимые факты, которые позволят заново пересмотреть реннский процесс. Три месяца откладывали суд в Версале. Прибегая к излюбленному методу, Золя пытается добиться пересмотра дела и требует свидетельских показаний единственного человека, который мог бы пролить свет на истину: Шварцкоппена.

Правительство выносит решение об амнистии и все для того, чтобы прекратить затянувшиеся судебные разбирательства. Золя возражает:

«Я уже говорил, что эта амнистия направлена против нас, против защитников справедливости, ее цель — спасти подлинных преступников, заткнуть нам рот лицемерным и оскорбительным милосердием, свалить в одну кучу честных людей и мерзавцев!»

Но как можно помешать правительству амнистировать Золя, Жюде, экспертов, Рейнаха, главарей и «стрелочников»? Как помешать этой тактике обвинить всех? Правда, все хотят спокойствия. Пройдет горячка, и всякие подонки поднимут головы. Невольно начинаешь думать, что жизнь — всегда компромисс. Во всяком случае, этот компромисс, предоставляя цезаристам возможность обгладывать последнюю кость, легализирует дело дрейфусарской революции, главным орудием которой был Золя.

Сведение счетов происходит без особого шума, и результаты оправдывают ожидания тех, кто следил за двумя возмутительными процессами Золя. Под сенью амнистии хоронят цезаризм. На смену Вальдек-Руссо приходит антиклерикал Комб. К этому результату привело неистовство Дрюмона. Генеральный штаб трещит по всем швам. Да, да! Это новый «Разгром». Известные люди, включая начальника Генерального штаба генерала де Буадефра, имена которых упоминались ежедневно с 1898 года, сходят со сцены. Генерал-позитивист Андре, с фамилией настолько обыденной, что она состоит из одного имени, заменяет генерала де Буадефра. Прежде списки офицеров, представляемых к повышению, были в руках иезуитов (недаром Генеральный штаб окрестили Иезуитским орденом), теперь же они в руках франкмасонов[188].

1 июля 1901 года вотируется закон о конгрегации. Контрразведку вырывают из-под власти военных. Статистический отдел упраздняется, а его функции передаются Разведывательному бюро, которое контролируется Сюрте Женераль, недаром Сюрте Женераль, уже два года шпионившая за службой разведки, наконец-то добилась своего! Статистический отдел не брезговал ничем; его действия были непристойными, но эффективными; поглотившее его Разведывательное бюро — орган совершенно беспомощный, все ничтожество которого вскоре станет явным. Социалисты призывают новобранцев дезертировать. Форен являет собой новый тип преподавателя в Сен-Сире: «Сначала я вам прочитаю страницу „Разгрома“, а потом мы приступим к изучению бордеро». Да! Это не то кристальное будущее, о котором мечтал Золя!