Симон Чиковани - Стихотворения и поэмы

• Название: Стихотворения и поэмы
• Автор: Симон Чиковани
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1983

Замечательный грузинский поэт С. И. Чиковани (1903–1966) прошел большой и сложный путь от «экспериментальных» стихов 20-х годов, во многом связанных с литературным движением футуристов, к творчеству, достойно продолжающему гуманистические и художественные традиции грузинской поэтической классики.

Признанный мастер напряженно-психологической лирики, богатой философскими обобщениями и разнообразной интонационно-ритмически, Симон Чиковани был певцом социалистических преобразований, глашатаем дружбы и братства народов. В годы Великой Отечественной войны Симон Чиковани создал ряд высокопатриотических произведений, вошедших в его сборник «Победа».

В настоящем издании стихотворения и поэмы Симона Чиковани представлены в переводах П. Антокольского, Б. Пастернака, А. Межирова, Б. Ахмадулиной, В. Державина, Н. Заболоцкого, Е. Евтушенко, А. Тарковского и др. Ряд произведений переведен на русский язык впервые.

---

* 157. «Когда топтал песок у Мтквари, дома…» Перевод Е. Самченко

Когда топтал песок у Мтквари, дома
Бумаги лист исписанный лежал.
Что в смене дней тебя увижу снова,
Что встречу — нет, не думал, не гадал.

Как мог подумать, что не постареешь,
Очарованье, смелость сохранишь;
Дождем старинных слез, которым веришь,
Тебя обнимут юг, ночная тишь.

Как мог подумать, что под чуждой сенью
Душой не оскудеешь, что без нас,
Бестенные, быть может, наши тени
Там, в Сагареджо, ходят и сейчас.

Легли следы на берег в дымке мглистой,
Их соль волны не стерла, может быть;
Твой голос, может, и сейчас в Манглиси,
Где сердце я хотел тебе открыть.

Не думал, нет, что вспомнишь нас, что в доме,
У Мтквари, запылаю, как тогда:
Как будто мчатся экипаж и кони,
Зовешь меня с Верийского моста.

Не станут дни и чувства золотыми,
Хотела б нежность сохранить, а мне
Как приласкать, взглянуть, промолвить имя;
Мы отдохнуть не можем на земле.

Года ушли, куда ушли — не знаю,
Как паруса летят — я остаюсь;
Зарю на Черном море вспоминаю
И вновь воспоминаньям отдаюсь.

* 158. «Пока на Верийском мосту я стоял…» Перевод Е. Самченко

Пока на Верийском мосту я стоял,
В груди моей юности нота звучала.
На горы глядел и богаче я стал,
В день дважды на мост приходил я, бывало.

Бывало, беспомощный, там я стоял,
Мне жизнь открывалась иной стороною.
«Постой, не спеши, — так я жизни сказал,—
Не рухнул бы свод голубой надо мною.

Не рухнул бы мост подо мной», — я сказал.
Но были опоры тверды: не опасно
Темнело; я стол на мосту накрывал,
Я пил, и не стал я врага опасаться.

С корзиной ты шла. Земляника твоя
Созревшей красой освещала картину.
Но к берегу Мтквари спустился и я,
Сверкнувшие звезды насыпал в корзину.

Груз лет был на мне; я боялся тогда,
Что саван и тьму принесут мне метели.
Но снова считаю недели, года:
У жизни не смог я украсть дни апреля.

На свод и на мост я гляжу из окна:
Вон путник проходит тропою нелегкой,
Трамвай не грохочет, вдали тишина
Плывет золотистою звездною лодкой.

Мы ищем былые шаги; как звезда,
Нам Мтквари сияет всё ближе и чище;
В нас радость волной перельется, когда
Следы на мосту, вот на этом, отыщем.

* 159. «Вечереет; с горы я спускаюсь тропою…» Перевод Е. Самченко

Вечереет; с горы я спускаюсь тропою;
Дети бегают, вижу, в квартале своем.
Как Толстой, я с отпущенною бородою;
Прохожу я и пальцем играю ремнем.

Я присяду на пень у подножья; там ветер
Шепчет горным чинарам об этом, о том;
И чинары подходят ко мне в этот вечер,
А незримыми станут, конечно, потом.

Больше мучиться здесь, на тропе, не желаю,
Не желаю к себе небеса призывать.
Больше ночь на Мтацминде встречать не встречаю,
Так хочу: буду в вечер мой камни кидать.

Путь мой прям как струна; я засохшие ветви
Для тебя близ огромных камней отсекал.
Я встречал тебя в грезе, в нахлынувшем свете
И в Тбилиси на улицах узких встречал.

Пусть начало ночей меня встретит в ущелье.
Почему эта засуха ходит за мной?
Всё молчанье мое, всё терпенье, мученье
Не учел календарь, обошел стороной —
И в святые меня не зачислит святой!

Мне в душе твоей строгой остаться хотелось,
Мне в Тбилиси не видится церкви другой.
Тратил чувства, как деньги, как звонкую мелочь,
Огорчения сеял я щедрой рукой.

Где же брат мой — соратник души; неужели
Там, в тени у платана, нет равного мне?
Я с горы ухожу, как Толстой, но в молельне
Мне дверей не откроют в глухой тишине.

Всё ж грущу; не сверкай надо мною слезами,—
Сердце так же пустеет легко, как поднос.
Цвета сумерек мир между гор, между нами,
Он не станет светлей от улыбки и слез.

Дай сердечные капли; приди; стань опорой,—
Может, ночь растопчу. Среди белого дня
Для чего затеваю то речи, то споры,
Если Грузия завтра забудет меня?

160. «Сжег я ладан души над Курой; над скалой…» Перевод Е. Самченко

Сжег я ладан души над Курой; над скалой
Дыма вижу курящийся столб.
Я гляжу; я верблюд вечно жаждущий твой,
Посадить тебя должен на острый свой горб,
Мчаться в густо заросшие горы.

Моя греза: мегрельская пацха, луна,
Легкий ужин с тобой у огня.
Если станет мне жарко в горах, ты должна
Серебристой косынкой овеять меня,
Родником из кувшина обрызгать.

Но зачем меня станом пугливым манить
И во сне моем так красоваться?
Не желать на худого верблюда вскочить,
С этим знойным Тбилиси расстаться?

О, как плавно идешь, о, как ноги болят,
Как воды из колодца приносишь;
Раны сердца касаешься ногтем опять,
Безобидно и ласково смотришь.

Сеть паучья во взглядах твоих; что ни день —
Невод рыщет вдали, на просторе;
Плотность облака там и расщелины тень,
Журавлиные стаи до моря.

Кто чинару срубил? Мое сердце болит —
Излечи и вдохни в меня силы!
Над тобой позлащенное небо горит,
Звездным золотом небо мостили.

Я на след твой гляжу, на сияющий свод;
Млечный Путь, вот где коши отныне!
Посадить тебя должен на острый мой горб
И умчаться в родные пустыни.

161. «Я маленький цветущий сад разбил…» Перевод Е. Самченко

Я маленький цветущий сад разбил,
Деревья-грезы там плодоносили.
В вечерний час навеки уходил —
Я не сумел отведать сочной сливы.

У тени сада я скорбя стоял;
И тень, как гроб, раскинулась широко.
Слезами оросил я слез квартал
И свой аршин отмерил по дороге.

Что кроме строк останется? Я жил,
Я много раз бывал владыкой жизни;
Святое сердце я стихом кормил,
И вился сокол в небесах отчизны.

Мне кажется, клинком себя пронжу,
Мне собственная грубость — как мученье.
Одни страданья я переношу
И в сердце посадил лишь утешенье.

* 162. «Пришел и ушел я так рано из Рима…» Перевод Е. Самченко

Пришел и ушел я так рано из Рима,
Что взгляд не успел дотянуться до края.
Хочу я на камне сидеть молчаливо,
Летящие годы мои догоняя.

         Ужели бегут меня тайные мысли?
         В сомненье сердечном я веру предвижу,
         На мне сожаленья ночные повисли,
         Мне кажется — я Микеланджело вижу.

Иду; забываю вокзала ступени,
Я глыбы обтесанные вспоминаю;
Хочу подтвержденья ревнивицы-тени —
Я римского утра дождусь, полагаю.

         Тоска меня давит; дышать тяжелее;
         След-коготь на мне: так судьба прикасалась.
         Поблескивая и мерцая, темнеет
         Ночь. Ранена ночь! В твердый камешек сжалась.

Я с камнями римскими грусть сопоставил.
Голубка, дичась, на вершину взлетает.
Иду; Капитолия купол оставил,
Я слышу, что всадник меня догоняет.

         Кто ранил ночь Рима? Мне, греясь на камне,
         Смыкать бы до у́тра дремотные очи.
         Ты с лошадью спрыгни и голос подай мне,
         Отдай, уступи мне боль раненой ночи!

Пришел и ушел я под вечер из Рима,
Душа неспокойна; слова исчезают;
Бежать, улететь я хочу нестерпимо —
Так быстро, как годы мои пролетают.

* 163. Мамелюки. Перевод Е. Самченко