Мейлах Бакальчук-Фелин - Воспоминания еврея-партизана

• Название: Воспоминания еврея-партизана
• Автор: Мейлах Бакальчук-Фелин
• Издательство: Возвращение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-7157-0051-5

Мейлах Бакальчук-Фелин (1904–1961) — непосредственный свидетель Холокоста и участник еврейского Сопротивления в годы второй мировой войны, один из создателей первого еврейского партизанского отряда. События, описываемые автором, происходили в 1942–1944 годах на территории Украины и южной части Белоруссии. Полная драматизма жизнь партизан-евреев и сам факт широкого участия евреев в партизанском движении почти неизвестны нашему читателю.

---

Немцы за понесенные ими большие потери стали мстить мирному населению. Они стреляли в людей без разбора, дотла сожгли Перекалье и расположенные рядом села и хутора. Днем в небо подымались клубы дыма, а вечером от пожаров небо было красным.

Партизаны нашего отряда собрались на хуторе в шести километрах от Перекалья.

Немцы весь день продолжали поджигать деревни и хутора, а ночью они начали обстреливать хутор, где мы задержались. Всю ночь активно действовала вражеская артиллерия. Мы были готовы к тому, что немцы начнут наступление. Раненых мы отвезли в ближайший лес. Сами мы сидели в угнетенном настроении. Красные языки покрыли небо. Мы разложили костры и расселись вокруг них, готовые встретить врага. Моросил дождик. Тучи, как овечьи стада, блуждали по небу, точно ища спасенья от огня. Настроение соответствовало этой хаотической ночи и хмурому пейзажу. Сердце сжимало, когда вспоминались только что погибшие товарищи. Как железные обручи, сжимали нас грустные мысли.

Утром мы узнали, что немцы оставили Перекалье и ушли из ближайших деревень. Мы остались на несколько дней на хуторе. Здесь было всего пять-шесть хат и несколько сараев и клунь. Население разбежалось, боясь немцев. В одной хате я установил радиоприемник и расположил свои печатные материалы. В этой низкой хатенке, чисто побеленной и разукрашенной синькой, жил один старенький крестьянин. Белизна стен и весеннее солнце напомнили мне пасхальные дни в родительском доме. Но действительность была очень далека от сладких воспоминаний.

В доме было довольно уютно. Кухня была моим рабочим кабинетом. Девяностолетний старик сидел все время на завалинке и отогревал на солнце свои старые кости или же забирался на печь. Его совершенно не интересовали происходившие события; он считал, что его время миновало.

В одну из тех ночей я принял по радио сообщение, что в Варшавском гетто произошло восстание. Это было для нас, особенно евреев, ошеломляющее сообщение. Мы полагали, что евреи в оккупированных немцами областях «ликвидированы», как это произошло в городах и местечках Волыни и Полесья. Героизм варшавских борцов гетто нас всех ободрил.

Положение на фронтах было без особых изменений. Северский Донец стал фронтовой линией для сражающихся армий. Союзники активизировали свои боевые операции в Африке и на Средиземном море. Шли слухи о предстоящем открытии второго фронта. Когда я, как всегда, зачитал партизанам очередную радиоинформацию, они, выслушав меня внимательно, стали засыпать вопросами о втором фронте. Часто, прежде чем я начинал читать сообщение информбюро, раздавались голоса: «Бакальчук! Давай нам второй фронт!». Когда я прочитал партизанам сообщение о восстании в Варшавском гетто, раздались вопросы, не начало ли это второго фронта.

Отряды Соединения были сконцентрированы на хуторах вокруг Мульчиц. Недалеко, в Озерцах, находилась база Дяди Пети. Штаб Соединения решил отпраздновать Первое Мая.

На большом лугу были собраны все отряды. Расселись на влажной черной полесской земле. Всю ночь шел дождь, и земля напоилась дождевой водой. На лугу стояли большие лужи. На празднестве присутствовал генерал Бегма со своим штабом. Он зачитал приказ Московского партизанского штаба, принятый ночью по радио. Начало приказа гласило: «Партизаны и партизанки! Бейте врага, взрывайте мосты, железнодорожные пути, пускайте под откос эшелоны, уничтожайте вражеские склады, арсеналы оружия, громите врага! Час победы приближается! Враг будет уничтожен!»

На следующий день из Москвы поступил приказ: штабу Соединения с отрядами направиться на восток к Дубницку[60], недалеко от Лельчиц. Там действовал аэродром, под охраной Соединения генерала Сабурова, и туда должно быть доставлено для наших отрядов оружие.

На пароме, сооруженном партизанами Дяди Пети, переправились мы через Стырь. Паром охранялся специальной группой. Все отряды Соединения ушли в сторону Восточного Полесья. Наш отряд имени Ворошилова получил приказ идти на Серники.

Глава 18 Кровавые майские дни

В мае 1943 года мы пережили трудные кровавые дни. По селам и лесам от Степангорода до железнодорожной линии Удрицк — Сарны орудовала банда бандеровцев под началом поповского сынка, некоего Сашка. Это был жестокий убийца. Он и его банда пытали и истязали свои жертвы. Их жестокость не знала границ.

В деревне, недалеко от Степангорода, проживала не успевшая бежать в лес польская семья. Мать, пожилую женщину, сначала повесили, а затем ее тело положили на горячую печь, где оно превратилось в черную массу. Пятнадцатилетняя девушка лежала в ночной рубахе на пороге с наполовину отрубленной головой. Тихий ветерок развевал ее светлые волосы, и луч солнца золотил их. В хате лежали тела остальных членов семьи, расстрелянные, изрубленные. У двоих было перерезано горло.

С этим Сашко и его бандой нам приходилось вести беспрерывные бои. Немцы снабжали банду хорошим оружием. Сашко был молодым, красивым парнем, работал у немцев сначала переводчиком, а затем судебным следователем. Гестапо его освободило от занимаемой должности, чтобы дать ему возможность стать атаманом банды. Ранее, работая у немцев, он совершал зверские расправы над евреями.

Из-за этой банды нам приходилось большей частью передвигаться днем, так как ночью опасались засады бандитов. Банда атамана Сашко устроила страшную резню в еврейском семейном лагере на хуторе Вербы, где лагерь остался, когда мы отправились в Перекалье. Там же остались партизаны, ушедшие из отряда в знак протеста против изгнания из него еврейских девушек. Бандиты Сашко, видимо, узнав, что в Вербах осталось мало партизан, напали на хутор.

Там было всего семь хат, со всех сторон окруженных лесом. Обитатели хутора всегда помогали партизанам, делились с ними всем, что имели. В хате высокого, усатого полещука Моисея долгое время располагались члены штаба. В сильные морозы и снежные метели находили евреи на хуторе приют и еду.

Когда бандеровцы напали на Вербы, там находилось несколько партизан. Они оказали сопротивление, но силы были неравные. В банде Сашко было около 200 человек, причем хорошо вооруженных. Евреи ушли в лес. Бандиты тем временем захватили хутор и потребовали от Моисея, чтобы он повел их в лес к евреям. Моисей отказался, и бандиты отрубили секирой ему голову. Тело Моисея они бросили в огороде. Затем бандиты стали принуждать семнадцати-восемнадцатилетнюю дочь Моисея повести их в лес к евреям, но и она отказалась. Бандиты изрубили и ее. Бандитов повел в лес к евреям зять Моисея, и там они устроили страшную резню.

Эту зверскую расправу с евреями бандеровцы осуществили как раз тогда, когда мы возвращались в Сварыцевичские леса. Крестьяне нам об этом сообщили. Был полдень. Мы решили, что лучше напасть на бандитов вечером, когда стемнеет и они не смогут бежать.

К вечеру отряд отправился в направлении Бродницкого леса. Был уже поздний вечер, когда мы окружили хутор. Оттуда доносились пьяные голоса разгулявшихся убийц. Они там справляли свой разбойничий праздник.

Мы напали внезапно. Многие из бандитов были мертвецки пьяны. Мы открыли по ним стрельбу, когда они находились в хатах и клунях. Среди бандитов поднялась паника, и они побежали из хат и клунь. Но со всех сторон их встретил партизанский огонь. Десятками падали они от партизанских пуль. Некоторые попали живыми в руки партизан. Их загнали в болота, где они погибли в трясине. У еврейских партизан были свои счеты с фашистами-бандеровцами. В этом бою особенно отличились Александр Куц, братья Шпинь, Перчик, Сема Фиалков, Губерман, Мудрик, Зелик Койфман, Меер Глезер, Мойше Ланда, Тульчин, Лейвик Фишман (из Пинска), Мойше Туркенич и другие.

Всю ночь преследовали мы тех бандитов, которым удалось бежать в лес. Когда рассвело, мы обнаружили погибших евреев из семейного лагеря. Тела их были искромсаны. В разных местах были разбросаны руки и ноги. У некоторых вороны успели выклевать глаза. Некоторые тела были изгрызены дикими кабанами. На хуторе на межах между грядками нашли мы изрубленные тела Моисея и его дочери.

Настроение у еврейских партизан после этой резни было подавленное и угнетенное. Уходя на Перекалье, мы не взяли с собой еврейский семейный лагерь, и теперь нас мучила совесть. Нам всегда с трудом удавалось получить согласие командования отряда брать с собой семейный лагерь. Тем более трудно было этого добиться, когда наш отряд отправился к Перекалью, чтобы участвовать там в сражении с немцами.

С хутора Вербы мы ушли на Вичевские хутора, чтобы там установить наблюдение за немцами, передвигавшимися по дороге Серники — Городно. Мы изо дня в день совершали нападения на них, нанося им потери. Группы партизан проникали в Серники, убивали немецких часовых, забрасывали гранатами немецкие бункера и доты. Все эти действия привели к тому, что немцы оставили Серники.