Павел Батов - В походах и боях

• Название: В походах и боях
• Автор: Павел Батов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Виноват, товарищ командующий. Не догадался снять немецкий указательный знак, а на нем стоит "двадцать восемь тонн". Мост на вид жидковат. Я говорю: "На саперный глаз сойдет", а они побежали жаловаться... Ну и медведь этот Якубовский, чуть кости не поломал.

Пока командиры танкистов были на НП, на том берегу произошло следующее: обескураженный инженер попросил заместителя командира 91-й бригады дать танк, чтобы испробовать мост. Тот отказался.

- Прошу, разреши, - настаивал инженер, - я сам на нем поеду.

Танкист с сомнением покачал головой.

- Будь уверен, все будет в порядке... - говорил Швыдкой. - Знаешь, в старину, когда строитель сдавал мост, он становился под ним, пока вверху проходил транспорт с предельной нагрузкой. Исторический факт! Здорово? Давай танк!

Он влез на броню, и KB медленно вполз на мост.

Бой за Вертячий разгорелся в полную силу. Мощное огневое воздействие противника. Штурмовые отряды 304-й, поддержанные танками, медленно продвигались в глубь селения с юго-западной окраины. Здесь немцы были слабее. Они, естественно, ожидали удара с севера и там укрепились основательно: имелось предполье с различными инженерными заграждениями, установлены надолбы, на каждые 100 метров - до трех ручных пулеметов, один станковый и два противотанковых орудия. Пленные, захваченные этой ночью, показывали: немецкое командование приказало превратить подступы к Вертячему в зону смерти. С солдат и офицеров взята подписка - если сдадут Вертячий или сами сдадутся в плен, то семьи их будут расстреляны.

Отдадим должное героизму 304-й дивизии. Она первая начала штурм этой крепости. Незадолго до рассвета 252-я дивизия тоже форсировала Дон и ударила по западной окраине, почти одновременно атаковала опорный пункт с севера 27-я гвардейская. Командиры обоих соединений доносили, что встретили сильное огневое сопротивление, успеха не имеют. Им было приказано оставить заслоны для блокирования и обходить главными силами Вертячий. Противник почувствовал, что его обходят. Донесения авиаразведки: замечено активное движение автомашин от Вертячего на восток. Меркулову полегчало!

Как только передовые части захватили в Вертячем немецкие блиндажи, в один из них был перенесен армейский наблюдательный пункт. Мы выбрали для себя небольшой блиндаж, где у немцев был узел связи. Рядом находился бывший КП немецкой дивизии - огромное помещение, сооруженное глубоко под землей, сверху - 12 накатов бревен. Видать, гитлеровцы собирались долго здесь отсиживаться... Звонок из штаба фронта: в 65-ю выехал А. М. Василевский. Вот мы и предоставим начальнику Генштаба бывший КП, пусть поглядит, какие подземные дворцы построили себе руками порабощенного населения фашистские генералы!

Вскоре представитель Ставки вызвал меня на доклад.

Передовые части армии были уже в 12 - 15 километрах восточное Вертячего. Немцы подбросили танки (имеются пленные из 14, 16 и 24-й танковых дивизий!) и прикрывают отход контратаками. По неполным данным, за день подбито и захвачено 40 танков, закопанных в землю. На южном крыле 4-я дивизия Лиленкова отбросила противника от песковатских переправ; с северо-востока к Вертячему подходит 24-я дивизия Прохорова, перехватывая отступающие перед фронтом армии Галанина вражеские части. Картина разгрома противника на внешнем обводе полная. Принимаю решение: продолжать наступать в общем направлении на Дмитриевку, вместе с армией Чистякова уничтожить скопившуюся здесь группировку вражеских войск (части 376, 384, 44, 96 и 76-й пехотных дивизий немцев) и овладеть ключевыми позициями среднего обвода.

Александр Михайлович Василевский расспросил о трудностях и нуждах армии (главная трудность и нужда - пополнение: десять дней тяжелых наступательных боев, пройдено 100 километров, и за это время наши дивизии ни разу не пополнялись!). В заключение он сказал, что Ставка довольна действиями армии.

- Мы ожидали, что вы будете в Вертячем по крайней мере на сутки позже. Сегодня я докладывал в Москву. Просят передать благодарность войскам... Лично мне доставляет удовольствие поздравить командарма с награждением орденом Суворова первой степени.

Возвращаюсь на свой НП. Навстречу - комдив 304-й, рядом с ним низкорослый коренастый сержант.

- Разрешите обратиться!

- Постой, Серафим Петрович, дай я тебя сначала поздравлю с хорошим боевым успехом. Верховный Главнокомандующий объявил благодарность солдатам и офицерам за овладение Вертячим. А среди них - тебе первое место.

- Нет, товарищ командующий, первое место вот ему! - Полковник отступил полшага назад, так что крепыш сержант оставался впереди. Комдив между тем продолжал: - Вы приказывали доложить, кто поднял на реке Красное знамя. Он поднял. На льду убило командира роты. Он принял командование на себя, и рота первая перешла Дон и первая ворвалась на улицы Вертячего. Награжден на поле боя Красной Звездой.

- Докладывай, герой, как сражался.

- Полковник все сказал... Вторая рота восемьсот двенадцатого полка готова выполнить любое задание. Докладывает исполняющий обязанности комроты старший сержант Карамзин.

- Неверно докладываешь. Комдив - поправь! Меркулов моментально сориентировался:

- Командование дивизии представляет товарища Карамзина к присвоению звания младшего лейтенанта.

Вот и пополнилась наша славная офицерская семья. Что же касается пополнения рядового состава, то жизнь дала неожиданный источник. В наступательных боях от Вертячего мы освободили до двух тысяч бойцов, захваченных фашистами летом 1942 года. Большую часть пришлось эвакуировать, настолько люди были измучены и истощены, нуждались в длительном лечении, но человек шестьсот отобрали.

Вокруг хутора немцы построили целый подземный город: блиндажи с перекрытиями, защищающими от 152-миллиметровых снарядов. Все это мы приспособили под госпитали и здесь же разместили освобожденных из плена. Подлечили, откормили, подбодрили морально. Прекрасно впоследствии дрались эти товарищи в рядах гвардейских частей. Никакого другого пополнения наша армия за все время Сталинградской битвы не получала.

Оборонительная идея противника, после того как оп оказался в окружении и осознал это полностью, была ясна: попытаться перемолоть наши силы (между прочим, Э. Манштейн писал в начале декабря 1942 года начальнику генерального штаба верховного командования сухопутных сил Германии: "...Вполне возможно, что русские окопаются здесь и истекут постепенно кровью в бесполезных атаках, что Сталинград станет, таким образом, могилой для наступления противника"). Не удалось гитлеровцам этого сделать. История должна засвидетельствовать: те же самые войска, которые 19 ноября начали наступление с целью окружения, затем довершили разгром огромной группировки вражеских войск в сталинградском "котле". Части наши понесли потери, бои были кровопролитные, тем не менее хватило сил, мастерства и энтузиазма, чтобы довести дело до конца.

С сердечной благодарностью вспоминаю коллектив медицинских работников госпиталей 65-й армии, их неутомимый, колоссальный труд. Свой долг они выполнили с честью. В неимоверно тяжелых условиях наши славные советские медики добились возвращения в строй от 65 до 78 процентов раненых. Особо хочется отметить труд главных организаторов нашей медицинской службы полковников Петра Алексеевича Иванова и Александра Иосифовича Горностаева.

В донесении Паулюса командующему группой армий "Дон" (составлено в Гумраке 26 ноября) говорилось: "Когда 19.11 началось крупное русское наступление на правого и левого соседей армии, в течение двух дней оба фланга армии оказались открытыми, в образовавшиеся бреши русские стремительно ввели свои подвижные силы. Наши подвижные соединения, продвигавшиеся на запад через Дон (14-й танковый корпус), натолкнулись своими передовыми частями западнее Дона на превосходящие силы противника и оказались в очень трудном положении, тем более что ввиду недостатка горючего они были скованы в своих действиях. Одновременно противник зашел в тыл 11-го армейского корпуса, который согласно приказу удерживал всю свою позицию фронтом на север. Так как для ликвидации этой опасности нельзя было более снять с фронта никакие силы, не оставалось ничего другого, как повернуть левый фланг 11-го корпуса на юг, а в дальнейшем отвести корпус на плацдарм западнее Дона, чтобы не оказались отрезанными от главных сил то части, которые находились западнее Дона... Утром 22.11 мне был подчинен также 4-й армейский корпус, входивший до тех пор в состав 4-й танковой армии. Правым флангом корпус отходил с юга на север через Бузиновку. Тем самым оказался открытым весь южный и юго-западный фланг. Чтобы не позволить русским беспрепятственно выйти в тыл армии (направление на Сталинград), но оставалось ничего другого, как снять силы из Сталинграда и с северного фронта..."

Таково свидетельство противника по поводу первых дней ноябрьского наступления. В нем сквозит растерянность. Вообще говоря, в переписке Паулюса и Манштейна, равно как и в книге воспоминаний последнего, ясно видишь за политическим гримом растерянность перед лицом грозных событий и боязнь ответственности за принятие инициативных решений.