Александр Иванов - Остров Дронов 3. Ктида, или «Лёд в пламени» (СИ)

• Название: Остров Дронов 3. Ктида, или «Лёд в пламени» (СИ)
• Автор: Александр Иванов
• Издательство: Самиздатъ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015

— Первый Закон: робот не может причинить вред человеку, или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён какой-либо вред. Второй Закон: робот обязан выполнять приказы человека, если они не противоречат Первому Закону. Третий Закон: робот должен заботиться о своей безопасности, если это не противоречит Первому и Второму Законам. Всё.

— А что? Хорошо придумано! — улыбнулся Бард. — Было бы здорово, если бы роботам действительно жёстко вшивали в базовую программу подобные законы. Особенно боевым роботам. Как считаешь, рядовой?

Дцаб Фаца издал звук, похожий на тяжкий вздох, нахмурился и негромко процедил:

— Тогда они перестанут быть боевыми.…

---

Александр Иванов Ктида, или «Лёд в пламени»

Робот — это человек

без вредных звериных привычек.

Метель. :!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:

< I > Никакой организации

Дыши душою о душе.

Бхагаван.

Вместо пролога

Летний полдень, июль. Солнце палит вовсю. В пронзительно голубой вышине сияющего небосвода среди растрёпанных комочков редких белых облаков парят утомлённые чайки. Под ними в бледно-синем обрамлении морского простора полого горбятся невысокие сопки одинокого острова. Покрытые ярко-зелёным одеялом свежей растительности, с высоты птичьего полёта они кажутся пушистыми и мягкими бугорками. Издалека их размеры совсем не внушают уважения. Самые значимые вершины поднимаются всего-то на десяток-другой метров над уровнем моря. Да и сам остров не велик: пару вёрст в длину и чуть меньше в ширину. Так что большим он может показаться лишь для маленьких, практически мелких обитателей. Наверняка с их точки зрения пересыхающие ручейки видятся полноводными речками, груда камней — отвесными скалами, а поросль смородины или малины дикими непролазными джунглями. И остров для них не просто остров, а целый мир с большой буквы «О» — Остров.

Прилетевший из-за южного горизонта тёплый морской бриз лениво треплет лохматые кудряшки изогнутых от суровой жизни деревьев и путаные ветви зарослей разномастных кустарников. Над прогретой землёй перекатываются трели и пересвисты неугомонных птиц, стрёкот беззаботных кузнечиков и жужжание назойливых мух. Жарко и томно. Пустынное море рябит мелкими волнами и слепит солнечными бликами. Лёгкий прибой вяло накатывает на берег, шуршит галькой и шипит песком неухоженных, усыпанных пучками высохших водорослей, пустынных пляжей.

Дуновения ветра и движения волн насыщают воздух Острова целой гаммой удивительных ароматов. Замечательно пахнет солёное летнее море, нагретый лобастый камень прибрежных скал, зелёный шелестящий низкорослый лес и пёстрые от цветов небольшие прогалины и укромные полянки. Поневоле зажмуриваешь глаза от удовольствия вкушать этот чудесный идиллический букет, созданный парфюмером с четырёхмиллиардолетним стажем — самой Природой Земли. И кажется, что вечным и вечным будет то, что уже существует вечную вечность.

Но это не совсем так. Стоит ветру чуть-чуть сменить направление, и он приносит совсем другие запахи: кислый — сгоревшего пороха и тола; ядовито-химический — неразложившихся до конца отравляющих и зажигательных веществ; душный — ржавой металлической рухляди; тухлый — давно истлевшей плоти. Это новая палитра запахов в масштабах планетарного возраста. Это запахи войн и сражений, что враждебными вихрями пронеслись над Островом в последние столетия, туго вплелись в его историю и оставили незаживающие рубцы на его могучем каменном теле. Очень уж беспокойное место досталось ему для своего расположения — с давних веков здесь пересекались интересы многих стран и сообществ. И не просто пересекались, а часто скрещивались в жестоких битвах, кровавых сечах, лихих пиратских набегах и удалых флибустьерских рейдах. Время сейчас иное, но оставленные бурным прошлым следы его не исчезают за короткие мгновения.

Помимо запахов переменчивый ветер иногда доносит звуки: треск редких выстрелов, грохот одиночных взрывов, какие-то несерьёзные и потому совсем не страшные крики сражений. Эти звуки своей интенсивностью не дотягивают до настоящих боевых аккордов войны и напоминают скорее игру. Собственно это и есть игра. Да, точно, на Острове идёт просто игра. Но кто же на нём играет? И во что? Если внимательно присмотреться с небольшого расстояния, то можно различить мелькающие среди деревьев, кустов и камней странные подвижные создания. Они небольшого размера — от кошки до собаки, они быстрые и ловкие, шустрые и пронырливые. И они разные. Одинаковые по сути, но различные по назначению. Среди них есть крепкие бойцы и ловкие разведчики, могучие грузовозы и стремительные скауты, пытливые исследователи и отчаянные испытатели. И при этом, невзирая на своё, столь активное поведение они не живые. Они роботы. Точнее, дроны — дистанционно управляемые электронно-механические модули. А управляют ими люди, находящиеся порой за тысячи километров от этого места. Вот и выходит, что на Острове играют люди. А роботам-дронам в игре принадлежит роль посредников по формуле: чувства дрона — чувства человека, действия человека — действия дрона.

Создаётся эффект присутствия. И он настолько силён, что стороннему наблюдателю может показаться, будто роботы живут сами по себе, своей собственной жизнью. Говорят и двигаются совершенно самостоятельно, без чьей либо подсказки и наущения. Сами совершают свои действия и свои поступки. Сами перемещаются и перемещают предметы, роют землю и добывают артефакты. Веселятся и пляшут от радости, а иногда грустят и горюют от потерь. Враждуют меж собой, создают союзы, дружат и даже любят… Но это лишь иллюзия настоящей жизни — это игра в жизнь. На самом деле мы пока не можем научить свои искусственные интеллектуальные создания быть столь самостоятельными. Поэтому никогда не надо забывать, что это люди управляют играющими роботами. И, следовательно, только людям принадлежат все действия, поступки и проявления чувств. По крайней мере, до сих пор это было именно так, и никак иначе.

* * *

Конечно, летом в хорошую погоду играть на Острове наиболее комфортно. Именно в этот период количество посетителей на нём резко возрастает. И именно этот период выбирают рекламщики для показа всех романтических прелестей игровой островной жизни. Но это вовсе не означает, что во время осенних штормов, зимних метелей и весенней распутицы численность электронно-механического населения сводится к нулю, и романтики становится намного меньше. Совсем нет! Всегда найдутся желающие поиграть именно в таких метеорологических условиях. А некоторым вообще наплевать на всякие условия, ибо не это для них главное. Люди ведь разные.

Вот, к примеру. Зима. На дворе декабрь. До жаркого лета ещё целых полгода. На высоком береговом утёсе, как раз под ретранслятором Сети Дронов, стоит лачуга-приют под названием «Карчма»…

:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:

— «1.1» — Зима. Остров. Приют «Карчма»

На дворе декабрь и до жаркого лета ещё далеко. На улице холодно, мозгло и неуютно. Туманный сумрак, висящий над «Карчмой», ведёт себя, словно живой — дико и тоскливо завывая, яростно хлещет порывами ветра и остервенело плюётся снежными комками. И пытается любыми способами проникнуть внутрь помещения и навести там свои лиходейские порядки. Но двери плотно закрыты, а стены крепки, поэтому ему ничего не остаётся, как вымещать свою злобу на замёрзших деревьях и, ни в чём не повинных кустарниках. А в неприступном нутре приюта тем временем кипит бурная, трудовая деятельность…

— Моня, подай быстрее пакетник! — показывая, куда именно его подать, Киса нетерпеливо пощёлкал пальцами манипулятора своего дрона.

Тот, к кому он обратился за помощью, не проявил никакой торопливости.

— Понимаете, дорогой друг, недавно я прочёл прелюбопытнейший трактат одного высокомудрого психолога, в котором тот недвусмысленно указывает на то, что человек, будучи неудовлетворённым своей неполно устроенной жизнью в реале, создаёт себе в виртуале новую. В которую пытается протащить все свои несостоявшиеся амбиции и устремления, но на деле перетаскивает только свои греховные побуждения нереализованные в жизни. Усугублённые отсутствием социальных ограничений связанных с невозможностью лёгкой идентификации ввиду наличия маскирующего покрывал в виде абстрагированного от личности ника…

— Да, ё! Моня! Давай быстрее! — воскликнул Киса, не прекращая щёлканья пальцами.

— Понимаете, уважаемый компаньон, — менторским тоном продолжил тот, кого только что назвали Моней, — ввиду наличия ника вместо нормального имени стирается личностная…

— А-а-а… — взвыл Киса, — Димка! Задолбал вконец! Хорош пристёбываться, дай пакетный зонд, а то у меня сейчас плёнки сдвинутся!

Моня, который на самом деле Димка, довольно улыбнулся и протянул другу требуемый зонд для просмотра топографии пакетных микросборок.

— Держите, уважаемый Николай. Вы, наконец-то, вспомнили, как меня зовут. Я не хочу уподобляться всяким неудовлетворённым в реале оболтусам и вешать на свою несозревшую личность вульгарную кличку, стыдливо прячущуюся за нерусским названием «ник»… Вот вам разве приятней называться кошачьей кличкой «Киса», нежели своим, данным благородными родителями вашими гордым именем означающим «Победитель»?