Эндрю Йорк - Координатор

• Название: Координатор
• Автор: Эндрю Йорк
• Издательство: ЗАО «Центрполиграф»
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-9524-0314-Х

Непревзойденный «чистильщик» Джонас Уайлд, получив очередное задание — ликвидацию московского агента-дезертира, едва не становится жертвой предательства («Ликвидатор») и служит наживкой в большой игре, от которой зависит будущее НАТО («Координатор»).

---

— Я никого не ненавижу, Майкл. На ненависть тратится слишком много энергии. Кроме того, изнасилование — одна из самых маловажных вещей, которая может случиться с женщиной. Иногда мне кажется, что я даже благодарна этим людям. За одну неделю я повзрослела с восьми лет… скажем так, до восемнадцати. Это сэкономило мне много времени. Вообще, юность — это очень неприятный опыт, как ты думаешь?

— Просто ужасный, — согласился Уайлд. — И ты воспользовалась первой же возможностью сбежать на Запад?

— Не говори чепухи. Это один из мифов, созданных англичанами и американцами, — будто бы все, кто живет к востоку от Вены, только и мечтают о том, как к вам уехать. К тому же в то время я чувствовала себя немного сбитой с толку. Дело в том, что я внезапно осиротела. Мой отец воевал на Восточном фронте, и я понятия не имею, что с ним там произошло. Мать попыталась защитить мою честь, и ее посадили на штык. А моя младшая сестра совершенно не интересовала моих обожателей. Поэтому они выгнали ее из дому.

— Она вернулась?

— Исчезла. Я стала жить с одной женщиной, у которой убили собственного ребенка. Эти люди были чрезвычайно великодушны, на свой манер. Когда я им надоела, они куда-то убрались и предоставили меня самой себе. Я обратилась к местным властям, и они взяли надо мной опеку. Однако к 1950 году я обнаружила, что они продолжают то, на чем остановился рейхсмаршал, — делают из меня образцовый экспонат, демонстрирующий возможности тоталитарный образовательной системы. И я решила уехать. В четырнадцать лет я выглядела на двадцать. Я нашла человека, который мной заинтересовался, и он переправил меня в Западный Берлин, а оттуда в саму Германию. Мне пришлось жить с ним некоторое время, но, оказавшись в Англии, я стала сама себе хозяйкой. К сожалению, скоро я поняла, что у Англии есть свои недостатки, так же как и у любой другой страны. Один из них заключался в том, что мне приходилось очень много работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Я всегда считала, что люди с незаурядными интеллектуальными способностями должны находиться на содержании государства и получать что-то вроде пенсии, чтобы беспрепятственно заниматься своими исследованиями. Из-за работы у меня почти не оставалось времени ни на что другое, а жизнь очень коротка. Британское правительство хотело, чтобы я вернулась к учебе и стала физиком. Но какое удовольствие в том, чтобы делать бомбы, даже самые мощные и сложные? Бомбы убивают людей, а мне больше нравится сохранять людям жизнь.

Уайлд подумал, что самое пугающее в ней — это полное отсутствие чувства юмора. Однако вслух проговорил:

— Никогда бы об этом не догадался.

— Мне нравится их изучать, поскольку я работаю над сравнительным анализом различных типов человеческого интеллекта. Вот почему я согласилась работать на Гуннара. В то время он как раз решил расширить свой отдел за счет специальной команды, обеспечивающей эвакуацию агентов, и я со своим знанием языков и хорошей осведомленностью о жизни Европы, особенно Германии, как нельзя лучше подходила для этой роли. Он придумал выдать меня замуж за Кристофера, чтобы создать условия, максимально подходящие для нашей работы. Меня это вполне устраивало. Я работала всего пять-шесть раз в году, а платили мне достаточно, чтобы я могла вести такую жизнь, какую хочу. Кроме того, эта работа позволяла мне удовлетворять мою страсть к острым ощущениям, которую я никогда не могла в себе искоренить, и давала отличную возможность изучать поведение человеческой личности во время стресса.

— А нельзя ли поконкретнее?

— Изволь. Большая часть моей работы заключалась в том, чтобы вербовать коммунистических агентов, ученых и тому подобное. Все это были очень умные люди, но, проходя через мои руки, вели себя совершенно одинаково. Они боялись. Страх — это великий уравнитель. Почти такой же, как любовь. Ты никогда об этом не думал? Гений и глупец, принц и нищий — в любви все опускаются до одного и того же уровня, и это уровень глупца. Страх тоже одинаково действует на всех людей, но тут есть одна существенная разница — ум остается таким же, как и раньше. Зависимость здесь скорее отрицательная, чем положительная: чем умнее человек, тем он уязвимей; чем лучше он понимает окружающие его опасности, тем больше он боится. Я нахожу это чрезвычайно интересным. Это подтверждает мою теорию, которая объясняет, почему многие человеческие сообщества и многие великие империи, достигнув высочайшего уровня развития, заканчивали быстрым и неожиданным упадком. Быть умным означает бояться, и того, что мы знаем, и того, что мы не знаем. Цивилизация защищает интеллектуалов от всевозможных угроз, пока они сами стоят у руля государства; но рано или поздно наступает момент, когда оказывается, что при всех их замечательных теориях им не хватает элементарной простоты ума, которая совершенно необходима для того, чтобы править. И тогда происходит катастрофа. Ум сменяет грубая сила, и человеческий прогресс отбрасывается назад на две тысячи лет.

— Значит, ты признаешь, что твои интеллектуальные способности ограничивает страх?

Ингер улыбнулась:

— Не надо включать меня в общую массу. Поскольку мне известно об этом недостатке интеллекта, я внимательно слежу за тем, чтобы искоренять в себе ростки страха. Надеюсь, мне удалось сделать из себя абсолютно бесстрашное и безжалостное существо.

— Трудно в это поверить, — пробормотал Уайлд.

— Я говорю совершенно серьезно, Майкл. Мне кажется, у меня есть все данные для того, чтобы властвовать. А теперь, может быть, мы немного поспим? Я очень устала, а завтра будет длинный день.

— Хочу поблагодарить тебя за прекрасно проведенное время, — сказал Уайлд. —-Я бы даже поверил большей части рассказанной тобой истории, если бы ты объяснила мне еще одну вещь. Раз уж ты была так знаменита своими замечательными способностями, почему «красные» не попытались тебя разыскать?

— Думаю, они бы с удовольствием это сделали. Но они не знают, как я выгляжу. В детстве я была довольно уродливым ребенком. И подростком я тоже не стала намного краше. А потом тот человек, который переправил меня в Германию, решил, что моя внешность должна соответствовать моему интеллекту, ради моей собственной безопасности и в качестве выражения его признательности. Это обошлось ему в тысячу с лишним фунтов. Но получилось неплохо, как ты думаешь?

Уайлд оперся на локоть и провел пальцем по ее идеально выточенному носу.

— Для мужчины, который проведет в твоем обществе слишком много времени, все остальные женщины перестанут существовать.

— Но к тебе это не относится, Майкл.

Она закрыла глаза.

Уайлд смотрел, как она засыпает. Его глаза уже привыкли к темноте, и он видел, как расслабился ее рот, а потом услышал ее глубокое дыхание. Он подумал, как странно, что их пути никогда не пересекались раньше. И как жаль, если они больше не пересекутся снова. Хотя после знакомства с ней будущее стало внушать ему тревогу. Он представил, как в ближайшие пятьдесят лет университеты начнут тысячами выпускать таких Ингер Морганов-Браунов и каждая из них отправится к своему пластическому хирургу, словно к парикмахеру, чтобы здесь укоротить свой нос, а там подправить подбородок, и вскоре ни в одной из них не останется ничего не только женственного, но и просто человеческого. У Ингер, по крайней мере, есть то оправдание, что она пострадала в детстве.

Он закрыл глаза и стал думать о ней, хотя в его мыслях, к его собственному удивлению, не было ничего похожего на эротику. Ее лицо склонилось над ним, озаренное холодной улыбкой, а потом что-то случилось, и она стала трогать его тело, возиться с его одеждой, осторожно перекатывая его на живот. Он подумал, что, несмотря на все свои комплексы, она и сама не прочь немного поразвлечься, однако в следующее мгновение окончательно проснулся и протрезвел, почувствовав, как в спину вонзилась холодная игла. Вдохнув запах «Диорамы», он увидел ее черные брюки в дюйме от своего лица. Он приподнял голову и заметил, что она держит в руках медицинский шприц.

Она улыбнулась.

— Прости, Майкл, — сказала она мягко, — но я передумала. Я не буду на тебя работать.

Глава 19

Уайлд ударил ее и вскочил с постели. Ингер выронила шприц и скатилась на пол. Уайлд попытался последовать за ней, но его движения уже стали слишком медленными. Ингер стояла в дверях, держась руками за стену, ее черный свитер обтягивал устремленную вперед фигуру, волосы были беспорядочно рассыпаны, губы слегка приоткрыты и открывали зубы. Уайлд чувствовал, что у него кружится голова, а ноги наливаются свинцом. Он двинулся к ней, как идущий по дну пловец, схватил ее за плечи, но она увернулась. Он тоже нырнул вниз и поймал ее. Или это она поймала его? Ее руки сомкнулись вокруг его талии, левым плечом она ударила его в живот и, оттолкнувшись от стены, опрокинула обоих на кровать. Она тяжело дышала, уткнувшись головой ему в грудь. Он поднял правую руку, но этот жест был совершенно бессмысленным. Ему удалось ударить ее в почки, и она застонала. Одна нога его сорвалась с кровати, он потерял равновесие и упал на пол. Он хотел увлечь ее за собой, но сила покинула его руки; ей удалось соскользнуть вниз и вырваться. Он собрал всю свою волю, чтобы рвануться следом и достать ее в броске. Все, что ему удалось, — это медленно повернуться и подняться на локтях.