Август Коцебу - Достопамятный год моей жизни

• Название: Достопамятный год моей жизни
• Автор: Август Коцебу
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-7784-0158-2

Воспоминания сверхпопулярного в свою эпоху драматурга Августа Коцебу (1761–1819) посвящены весьма необычному в его биографии событию — ссылке в Сибирь по повелению императора Павла. Автор подробно и очень живо описывает все события, связанные с этим несчастным эпизодом его авантюрной биографии, людей, с которыми ему пришлось встретиться на пути следования и в Тобольске, где он отбывал ссылку, природу края, обычаи местных жителей. Вторая часть книги посвящена возвращению Коцебу из ссылки и его последующему возвышению благодаря милостям императора.

Книга написана очень увлекательно и предназначена самому широкому кругу читателей.

---

Сам он был также недоволен своим положением. Часто, сидя рядом в беседке, мы смотрели вдаль до громадных лесов, нас окружавших. Однажды, дав простор своим чувствам, он сказал мне, протягивая руку:

— Видите ли вы этот лес? Он тянется на тысячу сто верст до самого Ледовитого океана. Человеческая нога не проходила чрез него; там обитают лишь одни хищные звери. Моя губерния занимает большее пространство в квадратных милях, нежели Германия, Франция или Европейская Турция, взятые вместе, но какие же доставляет мне это выгоды? Не проходит дня, чтобы ко мне не привозили какого-нибудь несчастного или целую толпу их, которым я не могу, да и не должен, ничем помочь и стоны которых раздирают мою душу. Тяжелая ответственность лежит на мне: какая-нибудь случайность, которую невозможно предусмотреть, или тайный и коварный донос могут лишить меня моей должности, чести и свободы. И какое же вознаграждение имел я за все это? пустынную страну, суровый климат и столкновение с несчастными!

Он давно уже питал мысль просить об увольнении от должности, но не отваживался на это. Дай Бог, чтобы он никогда на это не решился. Что сделается с бедными ссыльными, если он, заменяющий им брата и друга, покинет их. Да поможет ему Бог найти полное вознаграждение за все свои лишения в тех ощущениях, которые испытывает его собственное сердце. Когда человек этот предстанет на суд Божий, окруженный всеми несчастными и невинными, которым он облегчал страдания и к слезам которых присоединял свои, не имея возможности их прекратить, когда все они возвысят голос, чтобы благословить его, — Высший Судия назначит ему высшую награду.

По вечерам я имел обыкновение совершать прогулку по городу или по площади. Город довольно обширен, имеет прямые, широкие улицы, дома почти все деревянные, впрочем, встречаются и каменные, хорошо построенные, в новейшем вкусе. Церкви, число которых значительно, все массивны, неуклюжей архитектуры, улицы вымощены, или лучше сказать выстланы бревнами, распиленными надвое по длине; это гораздо чище и удобнее каменной мостовой. Город по всей длине его пересекается удобными для судоходства каналами, через которые устроены хорошие мосты. Рынок или базарная площадь очень обширная; тут кроме съестных припасов первой необходимости можно найти множество товаров китайских и европейских; товары эти чрезвычайно дороги, но зато съестные припасы очень дешевы. На площади постоянно толпятся люди всяких национальностей, в особенности же русские, татары, киргизы, калмыки. Рыбный рынок представил собою совершенно новое для меня зрелище; множество всякого рода рыб, которых я знал только по описаниям, были выставлены на продажу живыми и сонными, на земле, в бочках и в лодках: стерляди (acipenser ruthenus), царская рыба (acipenser huso), сомы (silurus glanis) и пр., всякого рода икра, всех цветов и сортов, свежая, паюсная, сушеная. Если бы не смрадный запах, я часто бы и на продолжительное время посещал бы этот рынок.

Любопытство завлекало меня иногда в театр. Зало довольно обширное, имеет один ярус лож, большая часть которых постоянно абонирована одними и теми же лицами; они украшают и меблируют ложи по своей прихоти, что представляет очень пестрый вид. Шелковые материи, иногда очень богатые, различных цветов, покрывают перила, внутри лож красуются люстры и зеркала; все вместе взятое имеет какой-то азиатский вкус, сильно поражающий с первого взгляда. Оркестр был отвратительный. Труппа была составлена из ссыльных; в ее составе находилась супруга моего Росси, уроженка Ревеля, сосланная в Сибирь за худое поведение; в лице Росси она нашла достойного себя мужа и исполняла в настоящее время на национальном театре в Тобольске роль почтенных жен и матерей. Декорации, одежда, игра, пение — все это было ниже всякой критики. Однажды давали комическую оперу «Добрый Солдат» и еще другую пьесу, название которой я забыл. Оба раза я не мог просидеть в театре долее четверти часа. Цена за вход, впрочем, очень дешева, например, кресло первого ряда стоило всего тридцать копеек.

С большим успехом давали пьесы «Дитя любви», «Ненависть и Коварство» и некоторые другие моего сочинения. Разучивали даже «Деву Солнца», но декорации и костюмы требовали расходов, превышавших средства содержателя театра; предполагалось даже устроить на этот предмет подписку у более зажиточных жителей.

В Тобольске был также клуб, он назывался, кажется, «Казино»; содержателем его был какой-то итальянец с рваными ноздрями. Он совершил убийство и, выдержав благополучно наказание кнутом, добывал себе хлеб тем, что держал клуб; впрочем, я ни разу в нем не был.

Во время моего пребывания в Тобольске устраивались, раза два, бал и маскарад в честь прибывших сенаторов. Меня также приглашали, но, не желая выставлять на показ свою особу и свое бедствие, я отказался от приглашения, а потому не могу ничего сказать о прекрасных обывательницах Тобольска. За исключением прекрасного семейства Петерсона и красивой и любезной дочери полковника Крамера, мне не удалось видеть других дам высшего тобольского общества.

Я охотнее всего прогуливался по окрестностям города, но этому отдохновению полагала преграду нестерпимая жара днем, и еще более нестерпимые комары вечером. Не было дня, в который термометр Реомюра не показывал бы 26–28 градусов тепла; в течение дня постоянно, раз пять-шесть, была гроза, она как бы давала сражение и проливала на нас обильные потоки воды, которые, однако, очень мало и даже вовсе не освежали воздуха. Несмотря на такие жары, природа здесь очень скупа на свои блага и я не видел в этих местах ни одного фруктового дерева. В саду губернатора, бесспорно самом красивом и лучшем во всей области, виднелись изображения этих деревьев на дощатых заборах, окружавших сад. В действительности же в саду росли: береза, сибирская акация и крушина. Береза очень часто встречается в Сибири, но она не велика ростом; издали большой куст старой березы можно принять за куст молодых растений Европы. Крушина — любимое деревце обывателей Тобольска, ее сажают по улицам впереди домов и любят по причине душистых цветов и за неимением лучшего. Впрочем, в саду губернатора встречались кусты красной и белой смородины и крыжовника, а на огороде капуста, довольно хилая и тонкая, и огурцы, которые еще только цвели и притом очень плохо. В окрестностях Тюмени попадаются яблони, плоды которых величиною с грецкий орех.

Природа, лишив эти страны фруктов, наградила их весьма щедро хлебом. Сибирская гречиха (polygonum tartaricum), известная и у нас, растет здесь без посева и требует только труда для ее уборки. Всякого рода хлеб произрастает здесь отлично. Трава густая и сочная; земля везде легкая и черноземная, не нуждающаяся в удобрении. Крестьяне, слишком ленивые, чтобы понемногу вывозить навоз из конюшен и хлевов, бывают вследствие этого иногда в очень затруднительном положении. Г. Петерсон уверял меня, что будучи обязан, как местный врач, часто ездить по губернии, он однажды приехал в деревню, жители которой разбирали свои дома и переносили их на другое место по той причине, что перевезти груды навоза, окружавшие их со всех сторон, представлялось им, по-видимому, более затруднительным.

Насколько летом невыносим жар, настолько же нестерпим холод зимою, когда термометр часто опускается ниже сорока градусов. Г. Петерсон рассказал мне об опыте, производимом им ежегодно и состоящем в том, что он замораживал ртуть и ножом вырезал из нее разные фигуры, которые посылал губернатору, завернув их снегом.

Впрочем, этот суровый климат очень здоров. Мой врач знал только две господствующие, но легко отвратимые болезни, это сифилис и лихорадки, происходящие от слишком быстрого изменения температуры воздуха после заката солнца.

В Сибири необходимо обладать только воздержанностью и тулупом, чтобы достигнуть глубокой и цветущей старости.

По вечерам я много читал. Мои приятели, Петерсон и Киньяков, снабдили меня хорошими книгами, которые в этой местности имели особую цену.

Я льстил себя надеждою, что могу остаться в Тобольске. Губернатор не вспоминал о моем отъезде; мои приятели предполагали, что он ожидает только отъезда сенаторов и Щекотихина, чтобы дать мне дозволение остаться здесь. Сенаторы действительно уехали в Иркутск, но Щекотихин не трогался с места. Впоследствии я узнал, что он оставался по неимению денег и ожидал отъезда из Тобольска одного купца, которого обещал довезти даром на почтовых лошадях по казенной подорожной, но с тем, чтобы купец принял бы взамен этого на себя все расходы по его содержанию в дороге. Трудно было отгадать в то время причину его пребывания в Тобольске, очень, впрочем, естественную; поэтому понятно, что я и губернатор считали Щекотихина за шпиона.

Пятнадцать дней, данные мне для отдыха в Тобольске, истекали. В воскресенье утром я пришел к губернатору, так как было принято за правило, чтобы ссыльные третьего и четвертого разрядов по воскресеньям являлись к губернатору в мундирах, но без шпаг. Губернатор отвел меня в сторону и сообщил, что я должен приготовиться уехать завтра, так как, по известным ему причинам, он не может дозволить мне оставаться долее в Тобольске. Я был поражен этим, но не сделал ни малейшего возражения и ограничился тем, что просил его дозволить мне остаться еще два дня, чтобы закупить в это время некоторые необходимые для себя вещи, которые я, без сомнения, не нашел бы в Кургане, а преимущественно для того, чтобы продать свою карету, совершенно мне бесполезную; вырученные за нее деньги пополнили бы мои истощенные денежные средства.