Степан Крашенинников - Описание земли Камчатки

• Название: Описание земли Камчатки
• Автор: Степан Крашенинников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-44013-9

Степан Петрович Крашенинникова (1711—1755) принадлежит к тем скромным героям, которыми так славна Россия. Сын солдата, за выдающиеся успехи в учебе он был выбран для научной подготовки к участию во Второй Камчатской экспедиции.

Экспедиция отправилась в путь в августе 1733 года. После четырех лет тяжелейшего путешествия члены «академической свиты», сославшись на плохое здоровье, отказались от дальнейшей поездки, сообщив в Петербург, что с исследованием Камчатки справится студент Крашенинников. И он справился!

За 10 лет (1733—1743) он проделал по Сибири и Камчатке путь в 25773 версты (больше половины экватора!), совершил множество исследовательских поездок на Байкал, по реке Лене, в Якутию, но главное – вдоль и поперек изъездил, изучил и описал Камчатку: ее границы, рельеф, климат, флору и фауну, вулканы и гейзеры, местное население, собрал богатейшие научные коллекции, сделал записи метеорологических наблюдений и описаний приливов, составил словарик корякского языка.

Но главным, эпохальным результатом титанического труда Крашенинникова стала первая русская научная монография «Описание земли Камчатки» – и она же стала первым международным бестселлером. Почти немедленно после выхода из печати в 1755 году книга была переведена на главные европейские языки: французский (1760), английский (1764), немецкий (1766), голландский (1770) – и вызвала огромный интерес как ученых, так и читающей публики.

На то, чтобы этот эпохальный труд увидел свет, его автор положил жизнь: отправившись из Санкт-Петербурга в научную экспедицию юным студентом, Крашенинников вернулся в столицу только через десять лет – и еще двенадцать, до самой смерти, готовил книгу к изданию.

Вот почему и сегодня, через 250 лет, мы с жгучим интересом знакомимся с этой terra incognita XVIII века, читая захватывающие, невероятные, но тем не менее абсолютно достоверные описания всего, что встретил и изучил во время путешествия Крашенинников. К этому добавляется чувство восхищения: вот, оказывается, как много может сделать для своего Отечества один человек.

Электронная публикация книги С. П. Крашенинникова включает все тексты бумажной книги и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: в нем более 150 иллюстраций, в том числе редчайших старинных карт и уникальных рисунков. Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии «Великие путешественники» не уступают художественным альбомам. Издания серии станут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, будут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

Водятся наибольше около каменных гор или утесов в океане, на которые и весьма высоко влазят, и в великом числе лежащими на них примечаются. Ревут странным и ужасным голосом, гораздо громче тюленьего; от чего мореплаватели сию имеют пользу, что во время великих туманов могут оберегаться, чтоб не набежать на остров, при которых сие животное обыкновенно водится.

Хотя сие видом страшное животное и кажется отважным, хотя силою, величиною и крепостию членов гораздо превосходит нижеописанных котов морских, хотя в крайней опасности с такою яростию поступает, что сущим львом представляется, однако человека так боится, что, завидев его, с поспешением в море удаляется.

А когда найдешь на сонного и палкою или криком оного разбудишь, тогда приходит оно в такую робость, что, бегучи от человека, при тяжких вздохах часто падает, для того что трясущиеся члены его не служат. Напротив того, когда видит все способы пресеченными к бегству, тогда с великим свирепством на противника устремляется, головою машет, ярится и ревет так, что и отважный самый принужден будет спасаться от него бегством.

Чего ради камчадалы и никогда не бьют сивуча на море, ведая, что он опрокидывает суда с людьми и погубляет, да и на земле явно нападать на него опасаются, но по большей части бьют их врасплох или спящих.

К спящим с великою осторожностию против ветра подходят такие промышленники, которые на силу свою и на ноги больше других имеют надежды, и бьют носком под передними ластами, а прочие ремень от носка, сивучьей же кожей обернув несколько раз вкруг кола, держат, и когда раненые в бег обращаются, тогда или из луков стреляют по ним издали, или другие носки в них пускают, а наконец утомленных и обессилевших закалывают копьями или прибивают палками.

В спящих на море стреляют ядовитыми стрелами, а сами прочь отходят. Сивучи, не терпя болезни от разъедающей рану морской воды, выходят на берег и там или закалываются, или, ежели место к убиению неспособно, сами издыхают в сутки. Промысел сих животных столь славен у язычников, что те за героев почитаются, которые их больше промышляли.

Чего ради многие к промыслу не токмо для сладкого их мяса, но и для славы побуждаются невзирая ни на какие опасности. Лодки свои двумя или тремя сивучами так загружают, что оные почти совсем погружаются в воду, однако в тихую погоду по причине искусства тех язычников редко утопают, хотя вода морская бывает иногда и с краями судна вровень.

За великое бесчестие почитается бросить промышленного зверя и при самой крайней опасности, чего ради промышленники и часто утопают, когда воды из своего судна улить не имеют силы.

За объявленным промыслом отважные язычники ездят в море на бедных байдарах своих по 30 и по 40 верст на пустой остров Алаид, и нередко случается, что будучи отнесены погодою, по 4, по 5 и по 8 дней блудят без компаса по морю, претерпевая голод и не видя ни земли, ни островов, а спасаются и возвращаются в жилища по луне и по солнцу.

Жир сивучей и мясо весьма сладко и приятно, особливо же ласты, которые на студень походят. Жир их не столь сален, как китовый и нерпичий, но крепок и мало имеет разности от китового как в запахе, так и во вкусе. Щенячий жир, как некоторые говорят, вкуснее бараньего и походит на мозг, что в костях бывает, но другие утверждают, что от всех морских животных противный запах. Из кож их делаются ремни, подошвы и самая обувь.

Самок имеют по 2, по 3 и по 4. Ходятся в августе и в сентябре месяцах, так, как нижеобъявленные коты морские, носят, кажется, по 9 месяцев, ибо они щенятся около начала июля месяца. Самцы самкам весьма угождают и не столь с ними жестоко поступают, как коты морские. Ласкою самок крайне утешаются, и, вьючись около них, ищут склонности.

Самцы и самки о детях своих немного пекутся, ибо и сонные часто давят щенят при титьках, что неоднократно примечено, и нимало не смущаются, когда щенята при глазах их бывают закалываемы. Щенята не столь живы и игривы, как морские котята, но всегда почти спят или и играют, но как нехотя, ползая друг на друга.

Около вечера самцы и самки с щенятами в море уплывают и неподалеку от берегов тихо плавают. Щенята, утомившись, на спинах у матерей сидят и отдыхают, а самки колесом ныряют и с себя сбрасывают ленивых, приучая оных к плаванью. По учиненному опыту, малые щенята, будучи в море брошены, не плавают, но, булькаясь, спешат к берегу. Щенки сивучьи против котят морских величиною вдвое.

Хотя сии животные людей и весьма боятся, однако примечено, что оные, часто людей видя, не столь бывают дики, особливо в то время, когда щенята их худо еще плавают.

Господин Стеллер жил между стадами их на высоком месте шесть дней, примечая из шалаша своего нравы их: животные лежали вкруг него, смотрели на огонь и на все его действия и от него уже не бегали, хотя ему и ходить между ними случалось, и брать из стада щенят их и бить для описания, но спокойно пребывали и ходились, и дрались за места и за своих самок, в том числе один за самку три дня кряду бой имел и более нежели во ста местах был ранен.

Кеты морские в драки их никогда не мешаются, но во время оной смотрят, как бы удалиться, уступают им место, щенятам их играть не препятствуют, не дерзают делать никакой противности и всеми мерами убегают от сообщества сивучей; напротив того, сивучи охотно в их стада и незваными мешаются.

Престарые животные с головы седеют и, без сомнения, долговеки бывают. Уши и голову чешут задними ластами так, как коты морские, таким же образом стоят, плавают, лежат и ходят. Большие ревут, как быки, а малые блеют, как овцы. От старых худо пахнет, однако не так, как от котов, противно.

Зимою, весною и летом живут не везде без разбора, но будто в определенных местах Берингова острова по каменьям и около утесов, однако за всем тем приходят многие вновь туда вместе с морскими котами. Около американских берегов примечены они в великом числе, а около Камчатки всегда водятся, но далее 56 градусов широты не ходят.

Знатный промысел им бывает около Кроноцкого носа, около Островной реки и около Авачинской губы. Ведутся же они и около Курильских островов почти до Матмая. Господин капитан Спанберг в морской своей карте имеет некоторый остров, который по множеству помянутых животных и по виду утесов, здание представляющих, сивучьими палатами назвал.

В Пенжинском море никогда не бывают. К Берингову острову приходят они в июне, июле и августе месяцах для покоя, рождения, воспитания щенят и для плотского совокупления, а после того времени бывает их около Камчатки больше, нежели около Америки.

Что касается до их пищи, то питаются они рыбою, тюленями, а может быть, и бобрами морскими и другими животными; старые в июне и июле месяцах мало или ничего не едят, но токмо покоятся, спят и от того безмерно худеют.

Коты[264] морские величиною в половину сивуча, окладом тюленю ж подобны, токмо грудастее и к хвосту тоньше. Рыло у них дольше сивучьего. Зубы большие; глаза выпуклистые, почти с коровьи; уши короткие; ласты голые, черные. Шерсть черная с сединой, короткая и ломкая, у щенков иссиза-черная.

Коты морские промышляются весною и в сентябре месяце около реки Жупановой, когда они от Курильских островов к Америке следуют, однако в небольшом числе. Лучший промысел бывает им около Кроноцкого носа, для того что море между оным и Шипунским носом гораздо тише и довольнее тихими заводями, где коты и живут дольше.

Весною ловят почти все беременных самок, которым приспевает время котиться. Выпоротые котята называются выпоротками и по большей части из помянутых мест привозятся. С начала июня до исхода августа месяца нигде их не видно, ибо в то время возвращаются оные с молодыми в сторону южную.

Сие издавна подавало тамошним язычникам, промышляющим их, причину думать: откуда коты весною приплывают? куда столь жирные животные при беременности великими стадами отходят? и для чего осенью столь сухи и бессильны, и куда возвращаются? – и догадываться, что помянутые животные столь тучны с южной стороны приплывают, и к югу ж возвращаются осенью; что ж им издалека быть не можно, потому рассуждали, что бы они в противном случае не были жирны, но от утомления б похудели без сомнения.

А что они все следовали к востоку и далее Кроноцкого носа и устья Камчатского как при отхождении, так и при возвращении их, не примечено; из того заключали, что против Камчатки и Кроноков не в дальнем расстоянии надобно быть или островам, или матерой земле.

Сии животные с места на место переходят так, как из птиц гуси, лебеди и другие морские птицы; из рыб – разные роды лососей, а из зверей – песцы, зайцы и камчатские мыши. Но песцы переменяют место по причине недостатка в пище; птицы для вывода детей, для роняния старого перья и последующего от того бессилия и неспособности к охранению себя от неприятеля, выбирают себе места пустые; рыбы – для метания икры – озера и глубокие заводи, а коты морские переселяются к пустым островам, в великом числе лежащим между Азиею и Америкою от 50 до 56 градусов, особливо для следующих причин: чтоб самкам там окотиться и, покоясь, прийти в прежнюю силу, чтоб котят в три месяца вскормить и взрастить столько, чтобы они могли осенью за ними в обратный путь следовать; а кормят кошки котят грудями по два месяца.