Уильям Тревор - По-настоящему

• Название: По-настоящему
• Автор: Уильям Тревор
• Издательство: Журнал «Англия»
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1981

Уильям Тревор — один из самых выдающихся наших писателей-новеллистов. Он также автор нескольких романов. Тревор родился в Ирландии, в Корке, и провел там значительную часть своей жизни. Сейчас он живет в Девоне, на юго-западе Англии. Свою творческую деятельность Тревор начал как скульптор; его первый роман, «Старики», опубликованный в 1964 году был удостоен литературной премии Хоторндена. Еще один его роман, «Дети Динмута», получил премию в 1976 г. Многие из его рассказов в авторском переложении послужили основой необычайно удачных телепостановок. Новелла «По-настоящему», которая была написана в 1977 году, служит примером того, как, используя обманчиво простой, ясный стиль, Уильям Тревор дает нам возможность проникнуть в сложное переплетение человеческих мотивов и желаний, которые, как бы мы ни стремились глубоко запрятать или вовсе отбросить их, оказываются парадоксальным образом знакомы нам, когда он обнажает их своим правдивым, но исполненным сочувствия пером. Рассказ взят из одноименной антологии, подготовленной Пегги Вудфорд и опубликованной в 1977 году в издательстве «Бодли Хед».

---

— Ты похожа на девушку, которая когда-то у нас училась, — сказал он. Ее звали Сара Спенс.

— Я помню Сару Спенс.

— Ей тоже хорошо давался английский.

Ей хотелось, чтобы что-то случилось — грянул гром, начался ливень, все, что угодно, — лишь бы задержало их в классе. Ей было невыносимо даже представить, как она пойдет к своей парте и положит тетрадку в портфель.

— Сара поступила в университет в Уорике, — сказал он.

Она кивнула. Снова попробовала улыбнуться, и на этот раз улыбка получилась. Про себя Дженни сказала, что улыбка вышла бесстыжая, но ей было все равно. Она надеялась, что благодаря этой улыбке она стала еще больше похожа на Сару Спенс, всезнающую и способную на все. Интересно, думала она, всем девчонкам, которые были затычками, он говорил, что они похожи на Сару Спенс. Ей было все равно. История с Сарой Спенс кончилась и точка, он с ней даже больше не встречается. Судя по всему, Сара Спенс его подвела, но она не подведет, никогда, хоть за миллион лет. Она будет ждать его вечно, или до тех пор, пока он не получит развод. Будет ухаживать за ним, когда он состарится.

— Отправляйся-ка домой, Дженни.

— Я не хочу, сэр.

Она продолжала стоять, держа в левой руке тетрадку. Увидела, как по его лицу словно пробежала тень. На миг он закрыл глаза.

— Почему не хочешь? — спросил он.

— Потому что я влюблена в вас, сэр.

— Ты не должна, Дженни.

— Почему не должна?

— Ты знаешь, почему.

— А как же Сара Спенс?

— Сара — другое дело.

— Мне все равно, сколько у вас было затычек. Все равно. Я вас за это не меньше люблю.

— Затычек, Дженни?

— Тех, которыми вам пришлось обходиться.

— Обходиться? — Он вдруг сердито посмотрел на нее, его лицо слегка перекосилось. — Обходиться? — снова проговорил он.

— Других девушек, которые напоминали вам о ней.

— Не было никаких других девушек.

— Вас видели, сэр…

— Видели только меня и Сару.

— Вашу машину…

— Один раз ославят, так потом на тебя всех собак навешают, Дженни. Никаких других не было.

Внутри, где-то в животе, у нее все поледенело. Другие девчонки привязывались к нему, как и она. Другие девчонки стояли, наверно, на том же самом месте и изливались. Это-то и реальное существование Сары Спенс и превратило его для школьниц в легенду. Только Сара Спенс ездила с ним в его стареньком форде в укромные места, только Сара Спенс ощущала объятия его рук. Почему его не должны были видеть одного в поезде в вагоне-ресторане? Может те уикэнды, когда его не бывало дома, он проводил с больной матерью.

— Я не Казанова, Дженни.

— Я должна была сказать вам, что люблю вас, сэр. Не могла не сказать.

— Боюсь, что нет ничего хорошего — любить меня.

— Вы самый замечательный из всех, кого я когда-нибудь встречу.

— Нет, Дженни, нет. Я просто учитель английского, который воспользовался влюбленностью молодой девушки. Кое-кто сказал бы — ничтожный человек.

— Вы не ничтожный. О боже, вы не ничтожный. — Она услышала пронзительные выкрики собственного голоса, на грани слез. Это ее удивило. Немыслимо, чтобы она так яростно возражала. Немыслимо, чтобы он назвал себя ничтожным.

— После того, как мы провели уикэнд в гостинице, — сказал он, — она сделала в Уорике аборт. И я это допустил, Дженни.

— Вы ничего не могли поделать.

— Конечно, мог.

Сама того не желая, она представила их в гостинице, о которой он говорил. Представила, как они едят, сидя за столом напротив друг друга, и официант ставит перед ними блюда. Представила их в номере, обшарпанной комнате с кружевными занавесками, закрывавшими нижнюю половину единственного окна, с тазиком для умывания в углу. Такой номер был в одном кино, которое она смотрела, и Сара Спенс даже была похожа на актрису, которая играла продавщицу. Она стояла в одном белье, точно так же, как та продавщица, и с сознанием неловкости ждала, а он с любовью улыбался ей. «Смотри же, чтобы жесткая рука, — шептал он, — Седой зимы в саду не побывала. О Сара, любимая моя». Как тот актер в фильме, он снял с нее белье, все время читая шепотом сонеты.

— Это было грязно и ужасно, — сказал он. — Вот как это кончилось, Дженни.

— Мне все равно, как это кончилось. Я пошла бы с вами, куда угодно. Я пошла бы в тысячу гостиниц.

— Нет, нет, Дженни.

— Я вас ужасно люблю.

Все еще стоя там, она заплакала. Он слез со стоявшего у стола стула, подошел к ней и обнял, говоря, чтобы она плакала. Слезы — не зло, а благо, сказал он. Он усадил ее за стол, потом сам сел рядом с ней. Его история с Сарой Спенс выглядела романтичной, говорил он, из-за этого романтического ореола девочки влюбляются в него. Они влюбляются в несчастье, которое они ощущают в нем. Ему было трудно их остановить.

— Следовало бы уехать отсюда, — сказал он, — но я не могу заставить себя это сделать. Потому что она будет всегда приезжать сюда навещать родных, и когда она будет здесь, я могу хоть мельком увидеть ее.

То же самое, что она чувствовала к нему, как во время той случайной встречи в магазине. То же самое, что и Бородатый Мартин, когда он торчал у «Харперса». Хотя, конечно, не то же самое, что Бородатый Мартин. Как могло такое случиться? Бородатый Мартин глупый и противный, обыкновенный.

— Я бы относилась к вам лучше, — воскликнула она с внезапным отчаянием, не в силах сдерживаться далее. Она неумело положила руку ему на плечо, потом неумело убрала ее. — Я ждала бы вас вечно, — говорила она, рыдая, сознавая, что выглядит безобразно.

Он ждал, пока она успокоится. Встал, мгновение спустя она тоже встала. Вместе с ним она вышла из класса, прошла коридор, вышла на улицу через вход у автомобильной стоянки.

— Жену и четверых детей, — сказал он, — просто так не бросишь. Саре было трудно это объяснить. Теперь она меня ненавидит.

Он открыл дверцу форда со стороны водительского сидения. И, улыбнувшись ей, сказал:

— Нет никого, с кем бы я мог поговорить о ней. Кроме таких девочек, как ты. Ты не должна стесняться в классе, Дженни.

Он уехал, не предложив подвезти ее, хотя мог бы — им в одну сторону. И ничуть она непохожа на Сару Спенс: наверно, он всем говорит одно и то же, влюбленным девчонкам, с которыми он мог говорить о девушке, которую он любил. Маленькие сцены в классе, слезы, разговор: все это его приближало к Саре Спенс. Любовь девочки, которая была ему безразлична, согревала его, как ее согревала любовь Бородатого Мартина, пусть даже Бородатый и смешон.

Она пересекла стоянку машин, представляя, как он едет в свою сторожку, ощущая в душе живое присутствие Сары Спенс, еще сильнее влюбленный в нее, чем прежде.

— Дженни, — позвал неизвестно откуда голос Бородатого Мартина.

Он стоял около машины со своим мотоциклом. Она покачала головой и бросилась бежать. Дома она будет сидеть и есть с родителями в кухне, потом выскользнет и ляжет в свою постель в своей аккуратной спаленке, томительно желая очутиться там, где ей отныне уже не бывать никогда, — с ним рядом в его машине, или в поезде, или где угодно.

— Дженни, — вновь позвал голос Бородатого Мартина, глупого Мартина с его глупой любовью.

William Trevor, 1977

Из сб. «По-настоящему — семь историй любви», под ред. Пегги Вудфорд. «Бодли Хед», 1977.

Из журнала «Англия» — 1981 — № 4(80)