Всеволод Болдырев - Судьба-Полынь Книга I

• Название: Судьба-Полынь Книга I
• Автор: Всеволод Болдырев
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Никаких попаданцев. Никаких эльфо-гномо-троллей и прочей братии. Только мир, полный разномастных божков, властвующих над своими племенами. Только человек, стремящийся перебить всех богов и занять их место. А еще — Брат и сестра… и одна древняя тайна, что ведет всех разными дорогами в один конец.

---

— Повякай мне!

— Не, а че ты всегда первый? Жребий надо кидать, чтобы по-честному, — вступили в спор остальные, напрочь забыв и про покалеченную девушку на земле и про ту, что стояла с кинжалами позади.

Это стало их ошибкой. Первым упал Рудко, за ним Анерко. Мгновение растерянности было кратким.

— С-су-ка! — процедил старшой, выломав из забора штакетину. — Кровью захлебнешься.

Он много еще чего хотел сказать, судя по перекошенной в злобе роже. Не успел. Наю учили действовать, а не слушать грязную ругань.

Шаг вперед, перекрестный удар кинжалами и голова насильника откинулась назад, обнажив перебитые сухожилия и шейные позвонки.

Последний оказался не прост. А на вид — тюфяк туповатый. И откуда в руках гасило появилось? Размотав кожаный ремешок с чушкой, он умело направил гирьку Нае в висок. Она успела увернуться. Но едва выпрямилась, как очередной удар пришелся в плечо. Припечатало ощутимо. Девушку развернуло, осушило руку. Синяк будет огромный! Ну да лишь бы кости целы остались. А чушка вновь летела к колдунье, метя в переносицу.

Девушка пригнулась, швырнув одну из «сестренок» в мужика. Кинжал вошел ему аккурат в горло, отлетевшее назад гасило смяло нос и повисло в упавшей безвольно руке.

— Ная, сзади! — крикнула пронзительно Сая.

Чувствуя за спиной угрозу, колдунья прыгнула вперед, резко развернулась, вскочила, готовая к бою, но появившийся неизвестно откуда еще один мужик оказался не менее ловок. Петля кнута захлестнула девушке шею, сшибла на землю на колени.

— Удушу курву. Всех корешей положила. Кто ты такая, сучка? Отвечай!

Это колдунье вряд ли сделать удалось бы, кожаный ремешок перетянул горло так, что мир расплылся перед глазами. Но она успела заметить, как приподнялась на одном локте Сая, сложила непослушные пальцы в заклинании.

— Нет! Не надо! Остановись! — крик рвал горло, но лишь хрип и слюни вылетали изо рта.

А потом случилось то, чего боялась и пыталась предотвратить Ная. От пронесшейся над головой волны холода затрещали волосы, закололо кожу. Петля ослабла, и рядом рухнуло тело мужика, превращенное в ледышку.

— Твари! Твари! Они хуже выродков тьмы. И их мы еще защищаем?! Ненавижу! Ненавижу! — рыдала Сая.

Ная откинула кнут, судорожно хватая ртом воздух. Придя в себя, подползла к Мышке, прижала к себе, успокаивающе погладила по голове.

— Тихо. Тихо. Все закончилось. Они мертвы.

Если бы все было так на самом деле. Неприятности только начинались. Колдунья не знала, сколько понадобится времени Дарующим, чтобы засечь выплеск колдовства и нагрянуть сюда. Вряд ли им удастся уйти с Мышкой далеко. Выловят все равно, куда не прячься. И что остается? Сражаться! Найти удобное для обороны место и продать подороже жизнь.

Она вскочила, сжав рукояти кинжалов.

Кто-то приближался. Частые шаги становился все явственнее. Быстро обнаружили. Что ж, посмотрим, кого больше любит Незыблемая.

Глава 27 Ильгар

Бежать было некуда. Времени до того, как нагрянут стражи и другие боги, оставалось все меньше. В змеиных глазах Эланде застыло столько боли и печали, что Ильгар не посмел окликнуть опальную богиню. Один принялся рыскать по залу в поисках двери, трещины в стене или спуска на нижний ярус. Тщетно. Ни окон, ни дверей — ничего. Каменный мешок, и лишь дверь наверх, где, скорее всего, уже собираются слуги богов. Плюнув на условности, встряхнул черноволосую за плечи.

— Уходим. Сделанного не воротишь. Мы не знали. Это не оправдание, но достаточно веская причина, чтобы добровольно не отдаваться в лапы Андере.

Эланде внимательно посмотрела на человека. Кивнула. Тонкие губы растянулись в усмешке.

— Люди легко переносят любые потрясения, соображают быстрее тех, кого никогда не поджимает время. Мы слишком медлительны, слишком уверены в завтрашнем дне. Нашей самоуверенностью и пользуется тот, кто называет себя Сеятелем.

— Пожалел бы вас, но не буду. Поговорим об этом позже, хорошо?

— Погоди еще немного, торопыга.

Богиня подошла к барабану. Корпус треснул, но кожа все еще была туго натянута и надежно примотана пеньковым шнурком. Эланде подняла инструмент. Покрутила в руках.

— Есть надежда.

— На что?

— Что свет вернется в болота. Я еще раз выручу тебя, Человек-который-нравится-мне. Дай слово, что выполнишь мою просьбу.

— Считай, оно у тебя есть.

— Ты сделаешь все, чтобы в болотах вырос новый цветок, — потребовала богиня. — Умри, лишись глаз или руки, пусть тебя оскопят или скормят пиявкам, но сделай это. Докажи, что я не ошиблась в тебе. Ведь боги не ошибаются, так?

Она ногтем вспорола кожу на барабане. На дне инструмента был спрятан крохотный бархатный мешочек. Эланде взяла его и бросила удивленному человеку.

Ильгар развязал кожаную шнуровку, заглянул внутрь. Там лежала щепотка пурпурных, едва заметно светящихся семян.

— Это — великий дар. Не знаю, как он попал в руки к Масбею, но вряд ли существо, создавшее семена, хотело, чтобы они оказались здесь. Забери их и спрячь. Спрячь надежно, человек. Потому что в скором времени они понадобятся Ваярии.

Ильгар сжал мешочек. Кивнул.

— Договорились. Если выберусь из топей — спрячу так, что никто не сыщет. А теперь — бежим. Я слышу шаги и крики в коридорах.

— Нет. Ты пойдешь один. Я вернусь к братьям и сестрам. Они простят и примут меня.

Она лгала. Это было понятно. Уходит, чтобы задержать сородичей, обрекает себя на смерть. Или — того хуже.

— Для чего тебе оставаться? Уйдем вместе. Вернешься на берег реки…

— Я заслуживаю разделить их участь. Мы похожи. Плоть от плоти. Мое место в топях. Твое же — на живой земле. Под солнцем. Уходи, человек. Огляди внимательно корни дерева — они разломали плиты перекрытия. Приложи немного усилий, и сможешь спуститься в подтопленные коридоры. Там опасно, но уж постарайся выжить. Я потратила на тебя столько времени, что будет обидно, если сгинешь.

Она развернулась и пошла к лестнице. Пожалуй, именно сейчас Эланде, как никогда походила на настоящую богиню. Величественная осанка, уверенный шаг, вихрь темных волос…

— Я не могу бросить тебя, — выдохнул десятник.

— Человек жалеет черную богиню? — захохотала Эланде. — Трогательно и глупо. Мы не заслуживаем жалости. Ни один из нас. Никто из тех, кто зовется нынче богами, жалости не заслуживает, но мы, черные, хуже всех. Мы не просто прокляты, а пропитаны проклятием. Порча — наша кровь. Даже наша смерть ничего хорошего не принесет Ваярии. Прощай.

Ильгар поднял булаву и нож, покрытые запекшейся кровью летучих тварей. Крикнул громко:

— В тебе есть свет, Омут-в-котором-живет-музыка! — слова полетели в пустоту. Эланде покинула зал.

Десятник поспешил к мертвой иве. Опустился на колени, принялся ощупывать сломанные плиты под самыми большими и сильными корнями. Богиня не ошиблась. Один из них сокрушил перекрытия, и протиснулся вниз, к воде, высасывая влагу из затопленных коридоров. Ильгару даже расширять пролом не пришлось — отощавший за проведенное в плену время, легко процарапался вниз и плюхнулся в холодную жижу. Здесь было сыро. Пахло плесенью, а стены поросли мерцающим мхом и покрылись солевым налетом.

Когда-то корни ивы, прорываясь сквозь каменные препятствия, свисали до самого пола, жадно поглощая жирную маслянистую воду. Теперь они засохли, пошли трещинами и ломались, едва к ним прикоснешься.

Оторвав от стены пласт мха, Ильгар двинулся вперед. Не зная нужного направления, шел наугад. Света мох давал не много, но там, где царила беспроглядная тьма, и этого было достаточно.

Десятник то опускался ниже под землю, то поднимался по лестницам, брел сквозь анфилады коридоров и заброшенные залы. Где-то воды не было совсем, где-то приходилось плыть. Самая разнообразная живность ютилась в зарослях осклизлых водорослей и иле. Было душно и холодно, страшно и мерзко. Запах гнили порой становился настолько мощным, что подкатывала тошнота.

Булаву Ильгар выбросил, но все еще сжимал в ладони нож, на случай, если какая-нибудь подземная тварь захочет полакомиться свежим мясом, будет чем защищаться.

Несмотря на Иглу, которая, по словам Эланде, поддерживала в нем жизнь, десятник чувствовал себя вымотавшимся. Слишком долго не ел нормальной еды, слишком долго не спал столько, сколько нужно для отдыха, и слишком часто доходил до изнеможения.

Трижды останавливался, чтобы убить и съесть мелких ящериц. Мясо их казалось безвкусным и немного отдавало протухшей рыбой, но больше есть было нечего. Водоросли вкус имели еще гаже, а желудок требовал еды.

Вскоре перестал мерцать мох, — засох и развалился на лоскуты. Десятник остался в подземном мраке. Один, на боги ведают какой глубине. В залах, построенных творцами мира тысячи лет назад.

Идти дальше не имело смысла.