Данте Алигьери - Божественная комедия

• Название: Божественная комедия
• Автор: Данте Алигьери
• Жанр: Европейская старинная литература

Данный файл адаптирован для чтения в формате «примечания внизу текущей страницы» при помощи Cool Reader 3.0. 16а (некоторые электронные книги тоже поддерживают этот формат, например AIRBOOK EYT602). Учитывая, что в этой книге 1802 примечания,  данный способ весьма облегчит восприятие. Впрочем, при желании,  этот файл можно открывать CR2 и читать с гиперссылками — в этом смысле  он универсален.

---

       Такой, как ты, существовать не надо!

       Ты свой же корень в скверне превзошла![327]

13 Мне ни в одном из тёмных кругов Ада

       Строптивей богу дух не представал,

       Ни тот, кто в Фивах пал с вершины града.[328]

16 Он, не сказав ни слова, побежал;

       И видел я, как следом осерчало

       Скакал кентавр, крича: «Где, где бахвал?»

19 Так много змей в Маремме[329] не бывало,

       Сколькими круп его был оплетён

       Дотуда, где наш облик[330] брал начало.

22 А над затылком нависал дракон,

       Ему налёгший на плечи, крылатый,

       Которым каждый встречный опалён.

25 "Ты видишь Кака, — мне сказал вожатый. —

       Немало крови от него лилось,

       Где Авентин вознёс крутые скаты.

28 Он с братьями теперь шагает врозь[331]

       За то, что обобрал не без оглядки

       Большое стадо, что вблизи паслось.

31 Но не дал Геркулес ему повадки

       И палицей отстукал до ста раз,

       Хоть тот был мёртв на первом же десятке".[332]

34 Пока о проскакавшем шёл рассказ,

       Три духа[333] собрались внизу; едва ли

       Заметил бы их кто-нибудь из нас,

37 Вождь или я, но снизу закричали:

       «Вы кто?» Тогда наш разговор затих,

       И мы пришедших молча озирали.

40 Я их не знал; но тут один из них

       Спросил, и я по этому вопросу

       Догадываться мог об остальных:

43 «А что же Чанфа не пришёл к утёсу?»

       И я, чтоб вождь прислушался к нему,

       От подбородка палец поднял к носу.

46 Не диво, если слову моему,

       Читатель, ты поверишь неохотно:

       Мне, видевшему, чудно самому.

49 Едва я оглянул их мимолётно,

       Взметнулся шестиногий змей,[334] внаскок

       Облапил одного и стиснул плотно.

52 Зажав ему бока меж средних ног,

       Передними он в плечи уцепился

       И вгрызся духу в каждую из щёк;

55 А задними за ляжки ухватился

       И между них ему просунул хвост,

       Который кверху вдоль спины извился.

58 Плющ, дереву опутав мощный рост,

       Не так его глушит, как зверь висячий

       Чужое тело обмотал взахлёст.

61 И оба слиплись, точно воск горячий,

       И смешиваться начал цвет их тел,

       Окрашенных теперь уже иначе,

64 Как если бы бумажный лист горел

       И бурый цвет распространялся в зное,

       Ещё не чёрен и уже не бел.

67 "Увы, Аньель, да что с тобой такое? —

       Кричали, глядя, остальные два. —

       Смотри, уже ты ни один, ни двое".

70 Меж тем единой стала голова,

       И смесь двух лиц явилась перед нами,

       Где прежние мерещились едва.

73 Четыре отрасли[335] — двумя руками,

       А бедра, ноги, и живот, и грудь

       Невиданными сделались частями.

76 Всё бывшее в одну смесилось муть;

       И жуткий образ медленной походкой,

       Ничто и двое, продолжал свой путь.

79 Как ящерица под широкой плёткой

       Палящих дней, меняя тын, мелькнёт

       Через дорогу молнией короткой,

82 Так, двум другим кидаясь на живот,

       Мелькнул змеёныш лютый,[336] жёлто-чёрный,

       Как шарик перца; и туда, где плод

85 Ещё в утробе влагой жизнетворной

       Питается, ужалил одного;[337]

       Потом скользнул к его ногам, проворный.

88 Пронзённый не промолвил ничего

       И лишь зевнул, как бы от сна совея

       Иль словно лихорадило его.

91 Змей смотрит на него, а он — на змея;

       Тот — язвой, этот — ртом пускают дым,

       И дым смыкает гада и злодея.

94 Лукан да смолкнет там, где назван им

       Злосчастливый Сабелл или Насидий,

       И да внимает замыслам моим.[338]

97 Пусть Кадма с Аретузой пел Овидий

       И этого — змеёй, а ту — ручьём

       Измыслил обратить, — я не в обиде:[339]

100 Два естества, вот так, к лицу лицом,

        Друг в друга он не претворял телесно,

        Заставив их меняться веществом.

103 У этих превращенье шло совместно:

        Змеёныш хвост, как вилку, расколол,

        А раненый стопы содвинул тесно.

106 Он голени и бедра плотно свёл,

        И, самый след сращенья уничтожа,

        Они сомкнулись в нераздельный ствол.

109 У змея вилка делалась похожа

        На гибнущее там, и здесь мягка,

        А там корява становилась кожа.

112 Суставы рук вошли до кулака

        Под мышки, между тем как удлинялись

        Коротенькие лапки у зверька.

115 Две задние конечности смотались

        В тот член, который человек таит,

        А у бедняги два образовались.

118 Покамест дымом каждый был повит

        И новым цветом начал облекаться,

        Тут — облысев, там — волосом покрыт, —

121 Один успел упасть, другой — подняться,

        Но луч бесчестных глаз был так же прям,

        И в нём их морды начали меняться.

124 Стоявший растянул лицо к вискам,

        И то, что лишнего туда наплыло,

        Пошло от щёк на вещество ушам.

127 А то, что не сползло назад, застыло

        Комком, откуда ноздри отросли

        И вздулись губы, сколько надо было.

130 Лежавший рыло вытянул в пыли,

        А уши, убывая еле зримо,

        Как рожки у улитки, внутрь ушли.

133 Язык, когда-то росший неделимо

        И бойкий, треснул надвое, а тот,

        Двойной, стянулся, — и не стало дыма.

136 Душа в обличье гадины ползёт

        И с шипом удаляется в лощину,

        А тот вдогонку, говоря, плюёт.

139 Он, повернув к ней новенькую спину,

        Сказал другому[340]: "Пусть теперь ничком,

        Как я, Буозо оползёт долину".

142 Так, видел я, менялась естеством

        Седьмая свалка;[341] и притом так странно,

        Что я, быть может, прегрешил пером.

145 Хотя уж видеть начали туманно

        Мои глаза и самый дух блуждал,

        Те не могли укрыться столь нежданно,

148 Чтоб я хромого Пуччо не узнал;

        Из всех троих он был один нетронут

        С тех пор, как подошёл к подножью скал;

151 Другой был тот, по ком в Гавилле стонут.[342]

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Круг восьмой — Восьмой ров — Лукавые советчики

1 Гордись, Фьоренца, долей величавой!

      Ты над землёй и морем бьёшь крылом,

      И самый Ад твоей наполнен славой!

4 Я пять таких в собранье воровском

      Нашёл сограждан, что могу стыдиться,

      Да и тебе немного чести в том.

7 Но если нам под утро правда снится,

      Ты ощутишь в один из близких дней,

      К чему и Прато[343], как и все, стремится;

10 Поэтому — тем лучше, чем скорей;

       Раз быть должно, так пусть бы миновало!

       С теченьем лет мне будет тяжелей.

13 По выступам, которые сначала

       Вели нас вниз, поднялся спутник мой,

       И я, влекомый им, взошёл устало;

16 И дальше, одинокою тропой

       Меж трещин и камней хребта крутого,

       Нога не шла, не подсобясь рукой.