Томас Сван - Зелёный Феникс

• Название: Зелёный Феникс
• Автор: Томас Сван
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Эней! - крикнул безбородый копьеносец. Услышав это имя, Меллония вся обратилась в слух. Зимородок-Эней повернулся к окликнувшему его мужчине:. Да, Эвриал.

- Тебе нужна моя помощь?

Меллонии показалось, что Эвриал ее ровесник. Когда пала Троя, он, вероятно, был совсем маленьким. Румянец на его щеках напоминал внутреннюю часть раковины Тритона.

"За красивыми лицами скрывается коварство", - подумала она.

Меллония вышла из-за деревьев.

- Эней, - позвала она.

Зимородок-Эней взглянул на нее с удивлением. Не знай она его жестокого сердца, то решила бы, что глаза его светятся радостью.

- Меллония. Ты пришла в наш лагерь. Я верил, что ты придешь. Ты исчезла так быстро, что я не успел спросить, где ты живешь.

- Я думала, тебя зовут Зимородок.

- Я специально так сказал, - поспешил объяснить Асканий-Феникс. - Мы чужие на этой земле. Я не хотел, чтобы ты узнала, кто мой отец, пока мы не узнаем, кто ты. У него много врагов.

- Теперь вы знаете меня. Твоя любовь к отцу заслуживает похвалы. Куда вы идете?

Сердце ее билось, как мотылек, угодивший в сети паука. Она не умела лгать. Но у нее был хороший учитель.

Меллония не сдвинулась с места, когда Эней направился к ней. Она могла убежать, у него не было в руках лука. Она с легкостью могла увернуться и от копья, пущенного одним из охранников.

- Меллония, мой сын и я совершили ужасную ошибку. Мы приняли кентавра за оленя и...

- Я убил его, - сказал Асканий. - Это только моя ошибка, отец здесь ни при чем.

- Сын никогда не видел кентавров. А я в последний раз видел их, когда был совсем маленьким. Конечно, я должен был его остановить. Теперь мы собираемся похоронить кентавра.

Похоронить? Содрать шкуру - это больше походило на правду!

- Я отведу вас к нему, - сказала она. - Вы можете заблудиться в лесу. Но только вас двоих. Если пойдет еще кто-нибудь, это будет проявлением неуважения.

- А его друзья, - спросил Асканий, - что, если они рассердятся и попытаются расправиться с нами? - Он обернулся к отцу. - Мне кажется, надо взять с собой Ниса и Эвриала.

- Я объясню кентаврам, что произошло. Они - добрый народ. Они все поймут, если будет соблюден должный обряд.

Эней и Асканий подошли к ней.

Какое хладнокровие и хитрость! Они даже изобразили на своих лицах страдание. Во всяком случае, Эней. Асканий больше волновался о безопасности, чем горевал об убитом кентавре. Но Эней будто сокрушался о потерянном друге. Наверное, именно с таким выражением лица он стоял перед Дидоной, когда собирался бросить ее.

"Они попытаются поймать меня, - подумала Меллония. - Может, даже убить. Но они сильны лишь на море, на своих кораблях. В лесу они чужие.

На мою долю выпало убить Энея".

Глава IV

Меллония пыталась опередить их, но Асканий, несший на плече лопату, все время шел с ней рядом. Время от времени он поглядывал на ее бледное, суровое лицо, которое еще совсем недавно было веселым и цветущим, как лотос. Ему нравился лес, когда они с отцом купались в Тибре, играли с Дельфом, разговаривали о сожженных городах и о тех, которые будут построены, когда вдруг среди деревьев появилась Меллония - девушка с зелеными волосами и острыми ушами, любопытная, как Пандора. [... любопытная, как Пандора - Пандора (всеми одаренная) - женщина, вылепленная Гефестом из глины и оживленная им. Все боги поднесли ей дары, в том числе закрытый сосуд (ящик), который ей было запрещено открывать. Однажды, терзаемая любопытством, Пандора открыла ящик, и оттуда вылетели болезни и несчастья, посланные богами в наказание человечеству за похищение огня.] Он подумал: наконец-то отец нашел землю, где можно построить новую Трою, выполнить свое предназначение и исполнить волю богов, а потом можно будет отдыхать и воспитывать вместе со мной молодежь. Возможно, он нашел себе жену, которая поможет забыть ему длиннолицую Дидону. Даже Орест в конце концов избавился от фурий. [Даже Орест в конце концов избавился от фурий Орест - сын Агамемнона и Клитемнестры, получил приказание дельфийского оракула отомстить своей матери за убийство отца. Преследуемый эриниями за пролитие материнской крови, Орест обращается за помощью к Афине, которая передает решение в руки специально созданного ею суда (ареопага). Орест был оправдан, а эринии примирились с олимпийскими богами, изменив свою злобную сущность на функции покровительниц законности и получив имя Эвмениды (благомыслящие).]

Но все же его одолевали сомнения. Меллония была не просто девушкой она жила в дубе, говорила загадками и скрывала не меньше, чем произносила вслух. Разве не Пандора открыла ящик, несчастья из которого разлетелись по всему свету?

Сейчас сомнения уступили место страху, не часто овладевавшему Асканием. Это не была осторожность, это был именно страх, пронизывающий его до мозга костей. Он не особенно раскаивался в том, что убил кентавра, считая, что кентавры, будучи наполовину и конями, отличались ограниченным умом и неразвитыми чувствами. Асканий убивал многих людей, преднамеренно, в битвах. Почему же надо горевать о смерти полуконя-получеловека, которого он по ошибке принял за оленя? Но он почти физически чувствовал боль, испытываемую отцом. Любить Энея больше всех на свете, больше женщины, больше бога было и даром, и проклятием Аскания. Что касается его самого, то он всего лишь воин, не больше и не меньше, и любит воевать. Он не был жестоким, но и не переживал, когда приходилось убивать, ему даже нравилась кочевая жизнь, и временами казалось, что он рожден пиратом, а не добропорядочным гражданином. Во всяком случае, Асканий никогда не сожалел о городах, которые ему пришлось поджигать. Но так уж получилось, что эти безжалостные богини-фаты [Безжалостные богини-фаты (парки) - в римской мифологии богини судьбы, равнозначные греческим мойрам, прядущим нить человеческой жизни и обрезающим ее.] сплели нить его судьбы с нитью судьбы Энея; обрезали их общую нить, и на того и другого обрушились одни и те же несчастья. Они могли родиться Кастором и Поллуксом [Они могли родиться Кастором, и Поллуксом - Кастор и Поллукс (римск. Полидевк) - братья Елены и Клитемнестры. По одной из версий мифа, Поллукс и Елена были детьми Леды от Зевса, а Кастор и Клитеместра - от ее земного супруга Тиндарея, поэтому Поллукс и Елена считались бессмертными, а Кастор и Клитеместра - смертными. После смерти Кастора Поллукс стал умолять Зевса, чтобы он дал возможность умереть и ему, и Зевс разрешил ему один день проводить на Олимпе, а один в Аиде. Их имена стали синонимами неразлучных друзей.] - братьями, а не отцом и сыном. Стоило только отцу попросить, и он построил бы даже какую-нибудь нелепую египетскую пирамиду (правда, не без помощи нескольких тысяч рабов).

Но одно он отказывался делать - позволить Энею подвергаться опасности из-за смущавшей душу девчонки, которая жила в дереве и, несмотря на свой невинный вид, возможно, кувыркалась в траве со всеми кентаврами подряд, стоило им только позвать ее. Он был слишком молод, чтобы защитить отца от Дидоны, этой хитрой царицы с горящими черными как смоль глазами, вскрикивающей подобно тропической птице, вспугнутой львом. Добрый, но несгибаемый Эней провел троянских изгнанников через столько опасностей, сколько не выпало даже на долю Одиссея, а защищаться от беспомощных или только кажущихся беспомощными женщин, увы, в отличие от Одиссея, так и не научился. Он вел себя как человек, пытающийся отбиваться от амазонок, кидая в них желудями. Теперь Асканий был на пять лет старше и опытней, чем в то время, когда они жили в "логове Дидоны", как он любил называть ее дом. Он знал о женщинах все, для чего они, не считая, конечно, его матери, нужны: чтобы услаждать глаз и согревать постель; и когда их надо остерегаться (все время, особенно если они плачут, улыбаются или стараются не смотреть на тебя).

Молчание леса становилось невыносимым. Асканий был равнодушен к цветам. Мимоходом он замечал, что открытые поляны усеяны маргаритками, но ни за что не вспомнил бы название высоких алых цветов на колючих стеблях, росших среди них. Зато он мгновенно реагировал на звуки, следы и признаки опасности. Сейчас ничего не было слышно, кроме шагов по траве. Меллония была босой, они с отцом в сандалиях из кожи египетской антилопы. Тишина казалась зловещей. Пока они шли по берегу Тибра и со стороны леса шла Меллония, Асканий чувствовал себя относительно спокойно, но когда они свернули от реки в лес и стали пробираться между покрытых седым мхом дубов, похожих на обросшие ракушками остовы затонувших кораблей, мускулы его напряглись, зрение обострилось, и он стал следить за Меллонией подобно тому, как баклан следит за рыбой, но временами ему начинало казаться, что бакланом была она, а они с отцом - рыбой (впрочем, здесь, в лесу, можно было заменить эти образы на орла и зайца).

- Отец, - заметил Асканий, - мы отошли от своих кораблей уже на две мили. Предоставим Меллонии и ее друзьям самим похоронить кентавра.