Юлия Леонова - Я вам любви не обещаю (СИ)

• Название: Я вам любви не обещаю (СИ)
• Автор: Юлия Леонова
• Издательство: (СИ)
• Жанр: Исторические любовные романы

В каждом благородном семействе имеются свои скелеты в шкафу. Не исключение из общего правила и семейство Уваровых. Что кроется за благородным фасадом? Какие страсти бушевали в прошлом? Что скрывают друг от друга члены фамилии? И что сулит будущее скромной гувернантке волею случая, оказавшейся воспитательницей юной княжны Анны?

---

- Фёдор! – позвала княгиня, тотчас взявшись воплощать в жизнь свой план.

- Чего изволите, ваше сиятельство? – склонился в подобострастном поклоне слуга.

- Двери починить, замок оставить тот же, - принялась давать указания княгиня. – Дуне скажи, чтобы порядок в апартаментах навела, да ни одной живой душе, чтобы ни слова, а то ты меня знаешь, - сурово произнесла Елизавета Петровна.

- Не извольте беспокоиться. Всё в лучшем виде сделаем.

- Коляску вели заложить. В Петербург поеду, - распорядилась княгиня.

Вера изумлённо взирала на свою бабку, отдававшую приказы, будто генерал на полях сражений.

- Вы, Верочка, отдыхайте нынче, - повернулась к ней княгиня. – Вот улажу дела свои в столице, а завтра поутру и поедем.

По дороге в Петербург у Елизаветы Петровны было предостаточно времени, чтобы обрывочные мысли её относительно будущего Веры сложились в единую цельную картину. Своего поверенного господина Ивлева в его конторе княгиня не застала и потому недолго думая, отправилась прямо к нему на квартиру.

Иван Сергеевич Ивлев поверенным княгиня являлся не первый десяток лет и много чего мог бы рассказать о своей клиентке, но будучи человеком, весьма щепетильным в тех вопросах, где речь шла о его репутации, доверенные сведения хранил не хуже банковского сейфа. Зная о несчастье, постигшем семью Уваровых, приезду княгини Ивлев был несказанно удивлён, но виду не подал. Выразив соболезнования Елизавете Петровне, Иван Сергеевич провёл её в свой кабинет. Уварова не стала ходить вокруг да около, и едва поверенный закрыл двери, прямо заявила о своём желании изменить завещание.

- Помилуйте, Елизавета Петровна, - изумился Ивлев, выслушав её, - я никак в толк не возьму, к чему такие сложности. Отчего вы так переменились в своём отношении к Петру Родионовичу?

- У меня есть на то собственные причины, - уклонилась от ответа княгиня.

- Но князь Одинцов? – развёл руками Иван Сергеевич. – Он ведь вам никто.

- Седьмая вода на киселе, - кивнула головой княгиня, признавая правоту слов поверенного. – Я вам все как на духу рассказала, - вздохнула Елизавета Петровна. – Признать Верочку своей внучкой я не могу. Стало быть, отписать ей Покровское тоже.

- Но отчего вы так Петра Родионовича решили обделить? Ведь могли бы внучку и за него отдать. К тому же вы сами говорите, что Одинцов в годах, да и не известно жив ли ещё.

- Иван Сергеевич, - обратила на него пристальный взор темных очей Уварова, - я всегда считала вас человеком в высшей степени разумным. Нежели думаете, подобное не приходило мне в голову?

Ивлев побледнел. Многое поведала ему княгиня, умолчав, однако, о самом главном. Логическая цепочка, выстроившаяся в голове после её последних слов, привела его к верному умозаключению. Руки поверенного затряслись, выдавая волнение, и может быть, даже и страх.

- Отчего вы в полицию не обратились? – дрогнувшим голосом поинтересовался он.

- Доказательств у меня нет, - отозвалась княгиня. – Потому я желаю наказать убийцу единственным известным мне способом. Ему так хотелось заполучить состояние Уваровых, но он не получит ничего. Коли Вера станет княгиней Одинцовой, а Покровское перейдёт в наследство её супругу, он ничего не получит, - закончила свою речь Уварова.

- Как пожелаете, - согласился Иван Сергеевич.

- Бумаги, когда составите, вышлите на адрес Одинцова в Пятигорске, - поднялась с кресла Елизавета Петровна. – Я надеюсь, что разговор сей останется между нами.

- Конечно, конечно, - закивал головой Ивлев. – Вы же меня знаете. Ни одна живая душа о том не узнает.

***

Бахметьеву понадобилась почти седмица, дабы уладить свои дела на службе. По его подсчётам поездка в Никольск должна была занять, по меньшей мере, месяц. Сложность заключалась в том, что на это самое время была запланирована инспекция Пятигорского пехотного полка, в которой он должен был принять непосредственное участие. Но Георгию Алексеевичу удалось убедить начальство, что Вершинин не хуже справится с данным поручением. Для Вершинина то был шанс проявить себя, и он немедля ухватился за сию идею. Уладив, таким образом, дела к всеобщему удовольствию, Бахметьев получил возможность отлучиться из столицы по своей личной надобности надолго.

Путешествие было утомительным. Добравшись до Москвы поездом, далее Георгий Алексеевич проследовал на почтовых, почти не останавливаясь в дороге. Спал он в почтовой карете, столовался на почтовых станциях. К тому же пускаться в дорогу поздней осенью было удовольствием весьма сомнительным. Первый снег застал его в Вологде. Он тихо падал мягкими пушистыми хлопьями в сумраке ненастного утра, создавая дивное кружево на голых ветвях деревьев, опускался на дорогу, где тотчас таял под копытами лошадей, обращаясь в жидкую грязь.

Кляня на чём свет стоит, сырость и слякоть, возница погонял измученных лошадей. Экипаж то и дело увязал в глубоких колеях. Пассажирам приходилось выходить, дабы громоздкая карета могла сдвинуться с места. К концу своего путешествия Георгий Алексеевич был страшно зол, но даже не помышлял о том, чтобы вернуться в Петербург не разузнав ничего.

Наконец, въехали в Никольск. В конце ноября маленький городишко в полторы сотни домов являл собой весьма унылое зрелище. Одно радовало, что, пожалуй, разыскать здесь кого-либо труда не составит. Сняв комнату в единственном постоялом дворе, Георгий Алексеевич направился в местный полицейский участок.

Участковый пристав при его появлении вытянулся во фрунт, одёрнул засаленный спереди мундир и поправил фуражку.

- Ваше благородие, - щёлкнул каблуками служака, - участковый пристав Латкин к вашим услугам. Чем могу служить?

- Граф Бахметьев, - представился Георгий Алексеевич, невольно усмехнувшись такому служебному рвению, и принялся излагать суть дела, приведшего его в Никольск.

- Девица Воробьёва, говорите, - покосился на него пристав. – Как же слыхали. Дом Воробьёвых он же почитай на самой окраине будет, - охотно начал делиться сведениями служащий сыска.

Отослав подчинённого, проводившего графа в его кабинет взмахом руки, Латкин предложил посетителю присесть.

- Никак замешана в чем? – сверкнула глазами пристав. – У нас ведь здесь, знаете, народец разный бывает. Ссыльных хватает. Идеи у них тут всякие витают, но мы это на раз пресекаем.

- Нет, не замешана, - поспешил уверить своего собеседника в государственной благонадёжности mademoiselle Воробьёвой Георгий Алексеевич. – Дело личного характера.

- Вон оно что, - потерял интерес к беседе пристав. – Ну, так я вам провожатого дам. До дому вас проводят, ваше сиятельство, а дальше вы уж сами.

Шагая в сумерках по грязным узким улочкам в компании городового, Бахметьев на ходу придумывал доводы, которые намеревался пустить в ход, дабы убедить Веру вернуться в Петербург. Не мог же он увезти её силой против её воли!

- Вот, туточки это будет, - остановился городовой, указывая на покосившееся деревянное строение. – Только хозяйка померла летом, а дочка её в столицу, говорят, подалась. С тех пор, вроде не объявлялась.

- А тётка её где живёт? – поинтересовался Бахметьев.

- Тётка? – удивлённо переспросил городовой. – Может и есть, но мы про таких не слыхали, - пожал он плечами. – Вы жильцов расспросить попробуйте.

- Непременно, - заверил его граф.

- Мне вас обождать, али сами дорогу найдёте, ваше сиятельство? – переминался с ноги на ногу на промозглом ветру городовой.

- Ступай, - отпустил его Бахметьев и шагнул на крыльцо.

В доме, что достался Вере по наследству, проживали: учитель словесности, два офицера конногвардейского полка Никольского уезда и один ссыльный из числа литераторов.

Ни один из жильцов пролить свет на местонахождение mademoiselle Воробьёвой не смог. О её тётке также никто ничего не слышал. Пришлось Георгию Алексеевичу возвращаться, что называется, не солоно хлебавши.

Вернувшись в постоялый двор, Бахметьев сначала подумал отужинать у себя в комнате, но потом передумал и спустился в общую залу. Сравнивать заведение с петербургскими ресторациями было всё равно, что пытаться сравнить племенного жеребца с жалкой крестьянской клячей. Но, не смотря на убогую, по меркам столичного жителя, обстановку, в помещении было довольно многолюдно. Заняв столик в самом углу зала, подальше от посторонних глаз, граф подозвал полового.

В ожидании своего заказа, Бахметьев принялся изучать посетителей. Его внимание привлёк довольно полный лысоватый господин. Толстяк, склонившись к своему собеседнику, сидевшему спиной к Бахметьеву, что-то говорил, изредка поглядывая в сторону, где устроился Георгий Алексеевич.

Бахметьев сделал вид, что не заметил, столь пристального внимания и пересел так, что отныне толстяку стал виден только его профиль.