Юрий Дьяков - У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы

• Название: У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы
• Автор: Юрий Дьяков
• Издательство: Литагент «Прометей»86f6ded2-1642-11e4-a844-0025905a069a
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7042-2298-9

Не раз судьба российской государственности в экстремальных условиях спасалась жертвенным подвигом народов ее населявших. И хотя новая эпоха в XXI столетии расставила уже совсем иные акценты, все же в 2012 г. представляется полезным напомнить обществу об исторических вехах, свидетельствовавших о непобедимости российского воинства, о неодолимости единения народов, удерживавших на протяжении веков державное место России среди народов мира. В 2012 г. – в Год российской истории – мы вспоминаем о 400‑летии преодоления Смуты 1612 г., о 200‑летии Победы в Отечественной войне 1812 г., о 70‑летии Сталинградской битвы… В реалиях XXI столетия, помимо общечеловеческих ценностей, у России есть и свои национальные интересы, которые она сумеет отстоять. В книге представлены исследовательские статьи по национальному вопросу, работы региональных историков, материалы «документальной коллекции академика И. И. Минца» посвященные подвигу защитников Сталинграда.

---

Эти события стали подлинным испытанием для миротворческих и гуманистических принципов Священного союза. К этому времени обозначились и геополитические цели держав, укрепились имперские амбиции Александра I, считавшего себя освободителем и спасителем Европы и ее подлинным лидером, каковым, кстати, он и стал, что раздражало и настораживало. Австрия во главе с Францем I – Меттернихом, ревниво относилась к этой новой миссии российского императора и, сохраняя узы Священного союза, тем не менее, стремилась укрепить свое присутствие и влияние в Итальянских землях и с этой целью опереться на авторитет Союза. Англия ни с кем не хотела делить свою первенствующую роль в европейских делах.

Новая волна европейских революций стала своеобразной лакмусовой бумажкой для европейского сообщества. Здесь столкнулись как представления монархов Европы о путях стабилизации положения на континенте, так и геополитические притязания держав. Итак, можно ли было считать революции на Пиренеях и Апеннинах прорывом к новым, прогрессивным социально-политическим ценностям? Или это был необузданный бунт толпы, анархия, грозящая повторением событий конца XVIII – начала XIX вв.

Позиция России, Александра I была четко выражена в рескрипте П. А. Шувалову, который направлялся в Париж вскоре после событий в Испании: «Нельзя возвращаться к “правилам устаревшей политики”, необходимо сочетание формы правления, которую требует нынешнее время, с правилами порядка и дисциплины, которые только и могут обеспечивать прочность учреждений»[72]. Мартовская революция была признана Александром I, поскольку восстановленную в Испании конституцию признал король Фердинанд VII, но дальнейшее наступление на права легитимного монарха Александр I посчитал противоправным[73]. Так «новая форма правления» в его представлении сочеталась с «порядком и дисциплиной». Для того времени такая позиция, да еще со стороны абсолютного монарха, считалась несомненным прогрессом в оценке происходящих в Европе перемен. На конгрессах Священного союза, которые состоялись в 1820–1822 гг., российская сторона руководствовалась именно этими соображениями.

В Троппау (октябрь 1820 г.) Александр I выступил за меры морального воздействия на революционные правительства в случае, если они не обеспечат умеренность проводимых реформ и безопасность монархов – Фердинанда VII в Испании и Фердинанда I в Неаполе. Предлагалось привлечь к переговорам с революционными правительствами представителей других держав. Австрия и ее канцлер Меттерних жестко настаивали на одностороннем, австрийском выступлении против инсургентов в Италии.

При этом австрийцы мало заботились о поддержке конституционных устремлений революционеров, а беспокоились, прежде всего, об утрате своих геополитических позиций на Апеннинском полуострове. Пруссия поддержала Австрию. По существу, встал вопрос о судьбе Священного союза – первого опыта международного сотрудничества. Александр I вынужден был отступить. При поддержке конгресса Австрия получила свободу рук в Италии. В феврале 1821 г. 60-тысячная австрийская армия перешла реку По. Революция на Апеннинах была подавлена, а власть Габсбургов в Италии восстановлена. Ситуация повторилась и с судьбой испанской революции. На конгрессе в Вероне (конец 1822 г.) русская делегация настаивала на дипломатическом решении вопроса, прежде всего на «моральных методах», но требовала восстановления на престоле свергнутого монарха. Однако в конце концов, под давлением держав – и в первую очередь Англии, Франции, Австрии – Россия подписала протокол, санкционирующий подавление испанской революции силами французской армии. Весной 1823 г. стотысячная армия Франции вторглась в Испанию, революция была сокрушена, а власть Фердинанда I восстановлена.

Определенным шагом Александра I в сторону Европы в ущерб революционному движению стало осуждение Россией революции в Греции в 1821 г. против власти Османской Турции. Александр I назвал греческую революцию «преступным предприятием», хотя речь шла о восстании христианского народа против иноземного мусульманского владычества. Устои для Священного союза и здесь оказались выше и христианских, и освободительных ценностей[74].

Таким образом, интересы легитимизма и стабильности, геополитические расчеты в 20‑е годы XIX в. по всем линиям взяли верх над революционными, освободительными тенденциями в Европе, которые деятели Священного союза рассматривали как анархию, угрозу порядку, эволюционному развитию общества. При этом наиболее жесткую позицию в данном вопросе занимала Австрия.

Однако, отступив от своих первоначальных христианских, нравственно-этических, правовых принципов в отношении малых государств, лидеры Священного союза остались верны им применительно к отношениям между ведущими европейскими державами, каковыми были Россия, Австрия, Пруссия, Франция и примыкавшая к Священному союзу Англия. Компромиссы по второстепенным вопросам были достигнуты. За счет этого мир и стабильность в Европе сохранились на десятилетия. Плата была высокой. Однако, для тогдашнего уровня развития европейского общества, возможно, она была вполне закономерной: в течение 40 лет мир и покой в Европе сохранялись, несмотря на локальные конфликты и насильственные действия со стороны отдельных держав.

Лишь в 1853 г. континент потрясла новая европейская война. Это была Крымская война 1853–1855 гг., когда против России выступила коалиция государств. Россия потерпела поражение в этой войне. А вместе с этим поражением закатилась и звезда Священного союза, который сохранял свои позиции на исторической сцене во многом благодаря могуществу и влиянию России и умению Александра I и его преемника идти на компромиссы, приносить тяжелые жертвы ради великой цели – мира как политической европейской системы.

К 95-летию восстановления патриаршества

Поместный собор. 1917 г.

В православном храме. Москва август 1941 г.

Восстановление патриаршества на Поместном соборе 1917–1918 гг. (С. А. Мельников)

Обращение к вопросу о восстановлении патриаршества диктуется не только личными симпатиями и пристрастиями, да и не столько ими. Наряду со всей историей православия в советский период, он остается недостаточно исследованным.

В этой связи основными задачами данной статьи являются:

– попытка: дать исторический очерк проблемы в предреволюционный период;

– выявить главные препятствия на пути успешного решения этого вопроса, как в предреволюционный период, так и в период с февраля по декабрь 1917 г.;

– проследить формирование двух основных церковных сил, вступивших в единоборство на Соборе;

– указать на причины, способствовавшие положительному решению вопроса о патриаршестве, и основные политические факторы, ускорившие это решение.

Все это необходимо рассматривать на фоне конкретного фактического материала, реальной атмосферы прений на Поместном Соборе, в ходе которых выявились аргументы «за» и «против» патриаршества, которыми оперировали стороны.

Источниковая база данной работы достаточно обширна и, вместе с тем, собрана компактно. Поскольку в центре исследования лежит Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917–1918 гг., а также предсоборный период непосредственно с ним связанный, то главным источником следует назвать издание, которое именуется «Деяния Священного Собора Православной Российской церкви» (кн. I–IX) М, ПГ, 1918 г. и представляет собой весьма полное изложение стенограммы заседаний Собора, каждое из которых именуется «Деянием». Сюда же входят в качестве приложений информация о Богослужениях, Церемония Интронизации Патриарха, внесоборные речи и другие[75]. В I-ю книгу, которая состоит из 3‑х выпусков, сверх того включены Предсоборные документы: Постановления Священного Синода о Созыве Собора, образовании Предсоборного Совета и другие[76]. В целом, характеризуя этот источник, следует отметить его особую ценность и привлекательность, так как он дает возможность погрузиться в атмосферу Собора со всеми его перипетиями борьбы, столкновениями точек зрения и дискуссиями. К этой же группе примыкает «Собрание определений и постановлений Священного Собора», которые служат своеобразным приложением к Деяниям[77]. Четыре выпуска Определений и Постановлений включают юридические акты канонического права, принятые Собором и расположенные в Хронологическом порядке.

При рассмотрении деятельности Предсоборного Совета (весна – лето 1917 г.) использовались итоговые документы его деятельности – законопроекты и объяснительные записки по различным сферам церковной жизни, внесенные на Собор. Они вошли в издание «Материалы Священного Собора Православной Российской Церкви; Святейший Правительствующий Синод, в Поместный Собор» вып. 1–16[78]. Надо отметить, что Предсоборный период февраль – август 1917 г. В меньшей степени обеспечен источниками, поэтому мной привлечены материалы периодической печати за этот и соборный период. Речь идет о 3‑х основных изданиях. В первых 2‑х, газетах «Церковные ведомости» (издание Священного Синода) и «Московских епархиальных ведомостях»[79] отразились позиции основных группировок, существовавших на этот период[80].