Джорджия Ле Карр - Сорок 2 дня (ЛП)

• Название: Сорок 2 дня (ЛП)
• Автор: Джорджия Ле Карр
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2014

Огромное богатство и могущество скрывает свои темные секреты…   Убийственно красивый миллиардер, Блейк Лоу Баррингтон был первой и единственной любовью Ланы, которая на себе испытала его подавляющую силу. Их соглашение быстро превратилось в страстный роман, который пленил ее сердце и отправил в невероятное сексуальное путешествие, ей не хотелось, чтобы оно заканчивалось. Совместное будущее выглядело ярким, пока Лана не совершила ужасную ошибку. Поэтому она сделала единственную вещь, на которую была способна... она сбежала. От своей невероятной жизни, подальше от мужчины своей мечты, но она плохо знала Блейка Баррингтона, от которого сбежать просто невозможно. Теперь он вернулся в ее жизнь, и ей предстоит пережить всю горечь от боли, которую она причинила ему. Она потрясена грубым сексом и унижением, но на самом деле не отчаивается, надеясь все же вернуть тепло его прикосновений и возродить его доверие к ней снова. Сможет ли Лана снести стены, окружающие сердца Блейка, побороть его холодность и узнать темные секреты, которые таят его глаза? Сможет ли Блейк удержать Лану, когда откроет ей умопомрачительные темные тайны, которые скрывает семья Баррингтонов? Лана всегда верила, что любовь побеждает все, и сможет ли она пройти этот тест на веру… Примечание: книга содержит открытые сексуальные сцены и нецензурную лексику, возраст 18+    

---

Я смотрю на него, его глаза стали добрее и в них светиться понимание. В его мире с неограниченными денежными средствами и возможностями, почти все можно исправить, приложив немного усилий и способностей. Только этого он не может исправить. Даже он беспомощен перед лицом смерти.

— Она была невероятно чистым человеком. Я чувствовала, что произошло что-то ужасное. Мама пошла в магазин напротив, чтобы купить себе сахар для кофе и попала под колеса, переходя дорогу у нашего дома. В течение многих недель, я просыпалась от снов, в которых все время что-то летело или кружило над моей едой. Возможно, это был просто шок, как быстро мухи захватили мамину кухню, после ее неустанных усилий держать их подальше и сохранять в чистоте.

Моя грудь поднимается, и из горла вырывается тихий всхлип. О, нет, конечно, я не собираюсь снова впадать в истерику. Я пытаюсь проглотить, готовый вырваться еще один всхлип, но по моим щекам уже текут слезы. Я чувствую взгляд официанта, уставившегося на меня, и Блейк тянется к моей руке.

— Извини, — говорю я, сжимая его руку. — Я знаю, это пройдет, и все такое, но пока я просто не могу забыть свою потерю.

После обеда мы возвращаемся в палаццо, которое принадлежит семье Блейка. Словно припорошенный льдом с филигранью из белого камня трехэтажный палаццо напоминает мне свадебный торт. Внутри он так же прекрасен, как и любой дворец, с поблескивающей мозаикой, с мраморными статуями людей, с золотыми статуями зверей, с фресками, украшавшими потолки, с бесценным антиквариатом, и в довершение такого величия является великолепный золотой звонок, висящий на красном шнуре, и слуги, одетые в ливреи.

Джерри сидит на балконе под зонтиком с Сорабом, который визжит от восторга при моем появлении. Вторую половину дня я провожу на балконе с моим сыном. Для меня это такое удовольствие, жалко, что последнее время оно стало для меня немного редким. Я понимаю, что никогда не забуду этот день.

Вечером поднимаюсь на верхний этаж. Странное место. Гладкая мраморная лестнице прямо ведет к ванне, стоящей на золотых лапах с когтями, в центре этого огромного помещения. Я снимаю пеньюар и опускаюсь в душистую воду. Здесь слуги передвигаются почти бесшумно, словно призраки, они скрыты и невидимы. Я даю отдых моей голове, положив ее на теплый мрамор.

Высоко прямо передо мной словно темный мираж сводчатая крыша, с которой на железной цепи, свешивается стеклянная люстра непревзойденной красоты. Она сделана из множественного стекла ручной работы, скрученного и превращающегося в великолепные кристаллические подсвечники, в которых стоят настоящие свечи. Блейк рассказал мне, что люстра была когда-то сделана для Церкви Санта-Мария-Делла-Пьета, но один из его легкомысленных предков приобрел ее для себя. Он хотел смотреть на произведение искусства, когда купался — на сотню бриллиантовым плодов и хрустальных слезинок.

Я смотрю на них с благоговением. Каждая хрустальная капля находится на определенном месте и расстоянии от свечи, которая горит трепещущим огнем, и имеет разную форму, чтобы передавать свечение каждому уголку, в который они захватывают мерцающее пламя и отражают внутри своих призм.

Блейк появляется в дверях, и продолжает стоять в тени, отбрасываемой светом свечей. Какое-то время стоит полная тишина, и в воздухе витают только лишь дикие эмоции, заставляющие мои щеки гореть.

— Я мечтал увидеть тебя в этой ванной под этой люстрой, — хрипло говорит он, двигаясь к ванне, забирая мочалку из моих рук, и начинает тереть мне спину.

Я чувствую его рот сзади на шее, и вечерняя щетина царапает мою кожу. Мурашки поднимаются по моей обнаженной спине, голова мгновенно откидывается назад, предоставляя ему мое горло. Он мягко и нежно целует мою шею. Его сильные руки ласкают мои груди. Желание поднимается внутри меня, я хочу почувствовать его глубоко в себе, но он слегка покачивает головой.

— Нет, у меня другие планы на сегодняшний вечер, — он встает и приносит полотенце. Я поднимаюсь, и мыльная пена стекает с тела, в надежде, что он переменит свое решение. Его глаза темнеют, но он молча аккуратно закутывает меня в полотенце и заключает в свои объятия.

— Я люблю тебя, — говорю я.

Он замирает, и в его глазах мелькает какая-то неописуемо прекрасное чувство.

— Я знаю, — нежно говорит он. — Именно это заставляет меня существовать.

Но в ответ он не говорит, что любит меня тоже. Вместо этого он помогает мне надеть пеньюар.

— Фабиола ждет тебя за дверью, чтобы уложить твои волосы.

— Ох!

Кто-то стоит за дверью, чтобы уложить мои волосы. Я смотрю на него в изумлении, его планы продуманы до мелочей. Может ли существовать что-нибудь, о чем, он не подумал? Фабиола входит с чемоданчиком из красного дерева, в нем, по раздельным секциям, лежит все необходимое ее личное снаряжение. Фабиола молода, но большую часть времени держит свои темные глаза опущенными, смотря на мои волосы, не говорит ни слова по-английски, но самой являясь не чем иным, как гением по волосам. Она вплетает алые бутоны роз в мою прическу, которая напоминает звезд, дефилирующих по красной дорожке, при вручении Оскара. Мне будет жаль, потом все это снимать.

Когда она уходит, я одеваюсь в черное платье. Остался только один пожелтевший синяк, который виднеется, через паутинное кружево на нижней части спины. Я подкрашиваю губы алой помадой, надеваю туфли на высоких каблуках, и вижу в зеркале женщину, весьма колоритную, с безумным взором, и немного своенравную, но в то же время, довольно прекрасную. Я, по-прежнему, рассматриваю свое отражение, когда Блейк заходит в комнату. У меня перехватывает дыхание. На нем черный смокинг, и я никогда не видела его таким наполненным жизненной энергией и красивым. Его волосы чуть-чуть бликуют, и аристократический нос... он выглядит так, словно только что сошел с картины венецианского художника.

В руках он держит две коробочки и встает у меня за спиной. Перед зеркалом мы представляем собой потрясающую пару. Я просто стою, не совершая никаких резких движений; я не хочу потерять ту прекрасную женщину, которая смотрит на меня из параллельного мира. Возможно, когда-нибудь она будет иметь своего мужчину. В течение всего дня, люди глазели на нас, теперь я знаю, почему. Он открывает первую коробочку и достает ожерелье. Оно великолепно по своей простоте, состоящее из рубинов с овальным черным камнем в центре.

— Черный бриллиант, — говорит он.

— Оно потрясающе, — выдыхаю я, поднимая на него взгляд.

— Это для тебя, чтобы ты запомнила Венецию, — он застегивает его на моей шеи. Красные камни, окружают мое горло, словно лента огня. Он стоит у меня за спиной и смотрит на меня в зеркало. Я вижу огонек собственной гордости в его глазах и ощущаю, действительно его собственностью.

Затем он открывает следующую коробочку.

Я с любопытством наклоняю голову вперед и заглядываю внутрь.

— Что это? — спрашиваю я. Я не могу надеть их. На ложе из черного материала, лежат красочные гаджеты из пластика или возможно силикона.

Его ответ лаконичный.

— Раздвинь ноги.

Мое тело реагирует моментально, волной сексуального возбуждения. Эти игрушки заполнят мое тело. Я подчиняюсь. Он наклоняется и, приподняв мое длинное платье, прилаживает гаджет, чтобы он плотно прилегал к моему клитору, и поднимает трусики. Этот предмет внутри меня ощущается каким-то странным и гладким. Из кармана брюк он достает маленькое устройство, похожее на пульт дистанционного управления, какой бывает у машин и нажимает на кнопку, внутри меня «это» начинает мелко вибрировать.

— Оооо, — мурлычу я. Он вращает диск на пульте, и вибрация становится более жестокой, я кричу: — Эй!

Он выключает ее.

— Венецианская музыка в первоначальном своем значении и новейший вибратор, — поддразниваю я, но меня пленяет идея, установления его тотального контроля над моими ощущениями.

— Это совершенное прикосновение, — мягко говорит он. — Музыка — это страсть. Мы будем смотреть «Коронация Попеи» — это Венецианская опера, наполненная невыносимой чувственностью, и ощущения, которые ты будешь испытывать снаружи будут отражаться внутри твоего тела.

17.

Солнце окрашивает воду кровавыми бликами, мы спускаемся вниз по ступенькам и поднимаемся в гондолу. Вечер прохладный, и Блейк заключает меня в свои объятья. Я наслаждаюсь его прикосновениями. Я знаю, что Кронос ждет меня в Англии, а не здесь, поэтому это моя ночь, мое приключение. Он не имеет права находится здесь, в этом тонущем городе.

Театр — очень старый и полный поблекшего очарования. Туристы здесь вообще отсутствуют. Другие посетители в основном люди пожилого возраста, одетые в элегантную одежду. Все они несут в себе какое-то мрачное достоинство ушедшего времени. Все, кажется, знают друг друга, и один или двое из них даже мрачно кивают Блейку. Все это похоже на какой-то закрытый показ для очень элитной публики. Мы занимаем свои места в одной из лож.