Вероника Иванова - Отражения (Трилогия)

• Название: Отражения (Трилогия)
• Автор: Вероника Иванова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9922-0151-2

Судьба может нестись вскачь, может неторопливо ползти или лететь, то поднимая своего подопечного к небесам, то роняя в пропасть, но всегда случается день, когда ни одно зеркало мира не может ответить на вопрос: кто ты? Остаются только чужие взгляды, которым раньше не придавал значения. Ты заглядываешь в глаза всем, кого встречаешь на пути собственной судьбы, находишь свои отражения и… Чем больше становится ответов, тем труднее выбрать единственно правильный. Потому что смотреть следует не на зеркальную гладь, а за нее — в себя самого, искать в глубинах озера своей души тот крохотный камешек, что вызвал к жизни штормовые волны. А когда найдешь, поднять, покатать в ладонях и… Выбросить? Спрятать за пазухой? Ты решишь это позже. Но сначала — попробуй найди! Содержание: И маятник качнулся На полпути к себе Вернуться и вернуть

---

Магрит подходит и проводит ладонью по моей щеке.

— Ты всегда будешь один. Пора начать привыкать.

— Но почему?

— Так решено Землёй и Небом.

— Я не хочу! — Голос срывается на крик.

— Я знаю, не шуми. — Она касается пальцем моих губ. — Я бы хотела что-то изменить, но... Я бессильна. Из твоего Лабиринта есть только один Выход. Но он не приличествует Мастеру.

— При чём здесь это? — Я чуть не плачу.

— Ты можешь пройти свой Путь с гордо поднятой головой или — прячась по щелям... Что бы ты ни выбрал, я не вправе ни поддержать, ни осудить тебя. Но мне кажется... Нет, я почти уверена — ты можешь стать Мастером. Только я не желаю тебе такого Пути...

— Почему? — Теперь я испытываю необъяснимую обиду.

— Мастер не принадлежит самому себе, — вздыхает Магрит. — Он живёт для всех... Но не нужен никому.

— Как это понять?

— Мастер — это Долг. Мастер — это Ответственность. Мастер — это... Тяжёлая ноша. Он не имеет права на ошибку и не имеет права на любовь, потому что первая причинит вред тем, кто его окружает, а вторая... Вторая уничтожит его самого. Влюблённый бесконечно могуществен и бесконечно уязвим. Даря себя одному человеку, ты отдаёшь свою Сущность полностью. Даря себя многим, ты оставляешь в каждом лишь частичку своей души. И если твой дар не примут, ничего страшного — на Древе вырастут новые ветви... Но если один-единственный человек на свете не захочет принять твою любовь... Древо лишится корней и никогда не расцветёт.

Я не понимаю ничего. Совсем-совсем. Но слушаю очень внимательно, потому что Магрит никогда и ничего не говорит зря.

— Я не хочу, чтобы ты взрослел...

— Почему?

— Пройдёшь ты все ступени или не успеешь, станешь ты Мастером или откажешься от этого пути, не важно. Но с течением времени ты изменишься и перестанешь быть тем Джероном, который восторженно смотрит на мир — милым и наивным мальчиком, который не боится задавать вопросы...

Ты была права. Я меняюсь. С каждым вдохом. Но как болезненны эти изменения! И как бы я ни упирался, как бы ни цеплялся за хрупкие нити прошлого, ничего не получается... Словно я бегу по узкому коридору, не имеющему ни начала, ни конца, и не могу остановиться, потому что, если хоть на минуту замедлю шаг и попробую выровнять дыхание, меня раздавит лавина камней, спешащих по моим следам... Я уже не принадлежу себе, Магрит. И начинаю ценить чужие жизни превыше своей. Но значит ли это?..

К реальности меня вернул смех принца, которому Борг в красках описывал одежду, преподнесённую мне в качестве извинения. Я задвинул засов на Дверях Хранилища Воспоминаний и холодно осведомился:

— Над чем вы теперь потешаетесь?

Борг, хмыкая в усы, кончиками пальцев подцепил и поднял, растягивая во всю ширину, нечто, предназначенное для пополнения моего гардероба... Я бы посмеялся. В другое время. Сейчас же я — рассержен, а в таком состоянии чувство юмора бежит от меня сломя голову.

— Ну и что в этом смешного? Никто не виноват, что у старосты нет детей мужеского пола. — Мой лишённый эмоций голос вызвал новый взрыв смеха: принц тоненько подвывает, Борг гулко фыркает. А вот мне невесело. Впрочем, грустить я тоже не собираюсь...

Длинные нижние рубашки вполне сойдут для носки. Ну, покрой... специфический, не спорю. Зато полотно тонкое, приятное на ощупь. И не слишком застиранное. Только вышивка... В носу засвербело.

Эй, не смей этого делать!

«Почему?»

Ты подставляешь меня под удар! Просто успокойся — я сам спорю узоры. Попозже...

«Как знаешь...»

Чуть приструнив Мантию, я продолжаю копаться в ворохе одежды.

Кожаная безрукавка с шерстяной подкладкой сгодится для тепла, но с этим придётся подождать до наступления осени... О, штаны всё-таки есть! Правда, размерчик совсем не мой... А, я догадался: это уже не старостиной дочки, а её мужа. Ну ничего, затянем пояс, глядишь, не упадут... Хотя в одну штанину влезут обе мои ноги...

О... А... Это ещё что?

Я держал в руках что-то вроде штанов, только они были вполовину короче обычных. На ребёнка? Не похоже. Не бывает у детей такой... задницы. А штаны замечательные — из мягкой кожи, с кожаным же пояском, продёрнутым через кучу шлёвок, со шнуровкой на боках... Кажется, по бёдрам мне будут — самое то... Но КТО это носил, хотел бы я знать? Ладно, разберёмся...

А что у нас насчёт обуви? Негусто. Стоптанные грубые сапоги, для ношения которых мне придётся обматывать ноги рулонами ткани, да сооружения из кусочков кожи и верёвочек, годные для хождения разве что по стриженому газону королевского парка...

— Ваше высочество, к вам гость! — долетел с первого этажа голос доктора, и я, наконец-то, избавился от назойливых зрителей...

* * *

— «Ваше высочество, к вам гость!» — передразнивая доктора, мой голос ехидно задребезжал. Получилось неплохо, и я довольно ухмыльнулся. Самое главное — оставить за собой последнее слово.

Гость? Как мило! Кто же посещает нашу коронованную особу? Непременно надо узнать, тем более что комната выходит окном как раз во двор... Любопытство — мой самый любимый порок. После упрямства, разумеется...

Гость прибыл верхом и, судя по усталому виду лошадки, издалека. Невысокая фигурка в дорожном костюме, плаще и широкополой шляпе — и это по такой-то жаре: день только разгорается, а над землёй уже висит зыбкое марево горячего воздуха. Сразу видно, что личность не желает быть опознанной... Я бы ни за что не стал так кутаться летом — когда пытаешься спрятаться от любопытных глаз подобным образом, только привлекаешь ненужное внимание. Впрочем, с моим теперешним внешним видом любая маскировка не была бы лишней... Кого же нелёгкая принесла сегодня?

Я не смог бы угадать, даже если бы очень постарался, хотя ответ был очевиден. Когда Дэриен ступил на двор, плащ и шляпа полетели под ноги лошади, открыв миру тёмно-рыжие локоны, милое личико и стройную фигурку, на которой костюмчик, напоминающий одеяние придворного пажа, сидел ладно, но несколько... вызывающе. Сначала я решил, что девица — сестричка известных мне принцев, но после того, как она повисла на шее у Дэриена, впиваясь своим сочным ротиком в его губы, отпали все версии, кроме одной. Они — любовники. Почему не супруги? Хм. Принц не выглядел семейным человеком, да и если бы он был женат, то жена находилась бы рядом с ним, скрашивая, так сказать, его несчастье. А поскольку рядом с Дэриеном всегда был только Борг... Уж они-то супругами быть не могли, не так ли? Хотя... Всякое случается в подлунном мире...

Я нахмурился, гоня взашей забавные, но совершенно глупые мысли. Не буду над этим смеяться. Незачем. Пусть делают, что хотят, как хотят и с кем хотят. В мою-то личную жизнь никто не лезет... А как хочется, чтобы залезли, правда, Джерон? Тьфу ты напасть! Подглядывание за другими в моменты интимной близости — недостойно благородного человека. А разве я благородный? Ну-у-у... Отчасти. Ладно, скажем: недостойно воспитанного человека. Бэ-э-э-э! И с воспитанием у меня проблемы. Хорошо, ещё немного посмотрю и займусь своими делами. И я снова уставился на красивую молодую пару, не размыкающую страстных объятий.

Ещё через минуту я сделал весьма полезный вывод: под палящими лучами солнца целоваться несподручно — можно перегреться. И снаружи жарко, и внутри... пламя бушует. Очевидно, парочка подумала о том же, потому что скрылась в дверях, и я услышал шаги на первом этаже. Ну и чудненько, ну и славненько! Какое-то время принцу будет не до меня, и я могу совершенно спокойно спуститься вниз, найти нож, чтобы спороть с рубашек заговоренные узоры, а заодно и что-нибудь поесть, а то совсем ноги протяну. Да, но голым спускаться как-то... неудобно. Дама, опять же... Я натянул широченные штаны, решив, что обувь в доме не так обязательна, как снаружи, подхватил рубашки и крадучись выполз на лестничную площадку.

Никого. Тишина. На сей раз спуск вниз вызвал у меня чуть меньше затруднений — мышцы болели, но после растирания повиновались куда с большей охотой, чем до. Мимо двери в коридор, где располагались комнаты принца, я шёл почти на цыпочках, хотя ни одной живой души поблизости не видел. Даже телохранитель принца куда-то запропастился...

Ага, как же! Борг сидел на кухне, наслаждаясь холодным морсом и булочками. Морс был из мочёной прошлогодней горчанки — должно быть, она хранилась в закромах у доктора. Или селяне преподнесли в дар... Я невольно сглотнул, почувствовав вязкий кислый запах. Рыжий верзила хохотнул:

— Что, жарко стало? Угощайся! — Он кивком указал на запотевший кувшин.

Я буркнул нечто, могущее сойти за благодарность, плеснул в кружку густой красно-коричневой жидкости и потянулся за булочками, которые ещё оставались в миске. Что это он сегодня такой добренький? И косится в мою сторону как-то странно. Сочувствующе? Изучающе? Дружески? Нет, наверное, меня даже в комнате припекло — ерунда всякая начинает мерещиться...