Борис Лавренев - Океан. Выпуск тринадцатый

• Название: Океан. Выпуск тринадцатый
• Автор: Борис Лавренев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

Литературно-художественный сборник знакомит читателей с жизнью и работой моряков, с морскими тайнами, которые удалось раскрыть ученым.

---

— Вот сейчас будет самое главное. Самое страшное, — сказала Рика.

— Что еще сейчас будет, что? — Мой голос сел от табака, и я не спросил, а как-то просипел: — А не пора ли нам домой? Как-то там капитан Френсис?

— Да-да. Скоро мы пойдем домой. Но вначале ты должен увидеть  э т о. И услышать э т о.

Она зябко повела плечами. Я снял куртку, накинул ей на плечи и, обняв, прижал к себе. Рика замерла, притаилась, как замерзший воробей под стрехой. Все лицо ее было полно ожидания, а в глазах прыгали и переливались золотистые огоньки.

Слабый вздох пронесся над океаном Может, это ветер прошелестел в траве? Нет, ветер почти совсем стих, и волны уже не грохотали, а лишь вяло всплескивались — начавшийся отлив убил в них силу и ярость.

И снова вздох. Рика шевельнулась и повела глазами влево.

И я посмотрел влево. И увидел, как из волн поднимается ржавый корпус судна. Погнутые леера. Зазубренный железный борт, рыжий от ржавчины якорный клюз и в нем лохматая от водорослей и ракушечника якорная цепь.

Еще вздох Тяжкий, долгий.

— Траулер «Дженни Рей». Погиб в 1954 году, — сказала Рика. — Это он так вздыхает.

— Вода выливается из него, воздух врывается в нутро. А потом волны выжимают воду и…

— Траулер вздыхает, — упрямо повторила Рика. — А вот и труба парохода «Хаймбелл» показалась. О, этот сейчас застонет!

И я увидел толстую и короткую трубу. И обломок мачты. А потом — край рубки. Отлив был стремительным, на мелководье вода всегда быстро уходит от берега, и уходит далеко. И потопленный, разрушенный океаном и временем пароход как бы выплывал из волн. Резкий и протяжный звук разнесся над водой. Я вздрогнул и почувствовал, как Рика прижалась ко мне. Да, это напоминало стон! Не зверя, не человека — странный, жуткий стон растерзанного железного существа.

— «Джейсти Ловитт». Во-он, видишь? Бушприт задрала… — шептала Рика. — А правее — обломки корабля «Гардона», а рядом — мачты «Адельфии». А вот и «Гид» показался, а там, мористее, — рубка «Арга».

Океан отступал от берега, и из воды показывались черные с дырами иллюминаторов корпуса траулеров и пароходов и осклизлые, со сломанными мачтами и реями, с путаницей обвислых, заросших водорослями вант, корабли. Сколько их! Какую страшную жатву собрал тут океан!

Любой моряк знает, что каждый год в морях и океанах гибнут, а порой и пропадают без вести, не сообщив о своей судьбе ни единым сигналом, сотни больших и маленьких кораблей. Смертельная опасность ходит, а вернее, плывет за любым моряком в течение каждого рейса. Но как солдат, идущий в бой и знающий, что его могут убить, но верящий, что убьют-то не его, так и моряк верит, что хотя в морях и океанах гибнут многие и многие суда, а с ними и многие-многие моряки, но его-то траулер, его судно никогда не погибнет и что он — конкретный живой человек — будет всегда жив-здоров и обязательно вернется в родной порт. И шагнет с трапа, опьяненный сиянием глаз любимой, оглушенный ее жарким шепотом: «Родной, наконец-то! Я так ждала!»

Все это так. И я верил и верю в свою счастливую морскую судьбу, верю, что меня положат в землю, что моей могилой не будут черные океанские глубины. Но в этот момент при виде стольких погибших кораблей мной овладел страх. Сколько их! Когда-то красивых, стремительных, поющих вантами и гудящих парусами. Как ровно и уверенно погромыхивали живые, маслено посверкивающие, дышащие жаром в чреве этих разрушенных судовых корпусов машины. Моряки стояли на вахтах. Офицеры собирались в салонах, бренчали расстроенные пианино. Кто-то по ночам стоял на палубе под шлюпкой и любовался луной, купающейся в кильватерной струе…

— Больше не могу, — сказал я и поднялся. — Идем.

— Ты слышишь? Стонут. Они кричат, вздыхают, — сказала Рика. Она вцепилась мне в руку. — Ты только погляди, сколько погибших кораблей… Не ходи больше в море: теперь я буду думать и о тебе и беспокоиться… А мне и так тяжело!

— Идем, Рика!

— Подожди. Я тебе что-то скажу. Важное! — Она подняла искривленное гримасой лицо и выкрикнула: — Я все вспомнила!

— Что ты вспомнила?

— Ты мне раковину подарил, да? А я и раньше видела такую. А тут… И вдруг вспомнила: такую раковину мне привез с моря отец. И я вдруг увидела его. Он поднимается по лестнице, я бегу к нему, а у него в руке — раковина. А от раковины… И дом вспомнила. И маму… И дедушку, и брата.

— Как же так?.. Да-да, так бывает. Какой-то предмет как кончик в клубке возвращающейся памяти.

— Дженни Холл, вот кто я! Из Плимута. А дом наш — на Джонсон-стрит, вот! И я вспомнила, как все было, вспомнила!

— Рассказывай, рассказывай.

— Мы пошли в Канаду на нашей яхте «Марин». Втроем: папа, мама и я. И все было хорошо. И свою каюту я помню. И ту раковину — она лежала на столике у зеркала. А потом начался шторм. Сломалась мачта. И нас перевернуло. Спасательный плот отчего-то не надулся, а была лишь маленькая, игрушечная надувашка. Меня положили в надувашку. А папа и мама держались за нее, но она не выдерживала троих и тонула, тонула… И тогда папа… — Рика передохнула, — и тогда папа отцепился и поплыл в сторону. А потом — мама. Она схватила меня, поцеловала и поплыла к отцу.

— Идем, — сказал я. — Надо сообщить. У тебя ведь остался дед и брат?

— Сообщить?! А как же отец Джо? А капитан Френсис? А… Как я могу оставить их тут, одних, как?

— Рика, Рика… — Я сжал ее худенькое тельце.

Вздыхали, стонали погибшие корабли. Солнце опускалось к расплавленной кромке океана. Тревогой и безнадежностью, отчаянием веяло от красного закатного света. Резкие черно-красные тени лежали на жестком и вместе с тем красивом лице деревянной женщины.

Было уже темно, когда мы подошли к спасательной станции. Еще издали мы увидели, что возле слипа ярко горит свет, там торопливо и как-то нервно двигались люди, что-то несли, укладывали в спасательный катер.

Отлив кончился. Начался такой же бурный, как и отлив, прилив. Из посеребренной луной океанской шири выкатывались водяные валы. Вечер был теплым, душным, и, как всегда бывает в такие теплые и душные вечера и ночи, душой овладевало неясное беспокойство. А вода, ее всплески тускло светились голубоватым фосфоресцирующим светом…

— Что-то там случилось, — сказала Рика. — Идем быстрее.

— Эй, док! «Сириус» тебя без конца вызывает, — услышал я толстяка Джо.

— А что у вас происходит? — спросил я, шагая рядом с ним.

— Огонек в океане мелькает. Погляди во-он туда.

— Вижу, вижу! — воскликнула Рика. — Наверное, огонь спасательного жилета. Или спасательного круга.

— Угу, — буркнул толстяк Джо. — Сейчас мы пойдем к нему. Накат очень сильный, если там человек — он погибнет в приливных волнах. Нам надо успеть его выхватить из воды.

— Как капитан?

— Еле заставили его лежать. Узнал про огонь в океане — и полез из койки. Хоть привязывай.

— Такие волны… Накат! — с сомнением сказал я и поглядел на океан. Разрезанные рельсами слипа, волны добрасывались чуть не до самой шлюпки.

— Разве это волны? — усмехнулся Джо. — Проскочим их и не заметим.

Он рванул дверь. Прошел в рубку, и мы с Рикой — за ним.

Сорвав трубку радиотелефона, Джо установил шестнадцатый канал и пророкотал:

— «Сириус», «Сириус»! — Прислушался, протянул мне трубку.

— Остров Сейбл! Остров Сейбл! «Сириус» на связи. Пришел там наш док? — услышал я искаженный расстоянием, шорохами, потрескиванием голос радиста. — Алло! Остров Сейбл, остров Сейбл!

— На связи остров, — отозвался я. — Ну что там у вас?

— Толик, ты? Сейчас будешь говорить с капитаном.

— Толик! Как там дела? Как больной? — тотчас зарокотал голос моего капитана. — Прием!

— С больным хорошо. Могу возвращаться на судно хоть завтра.

— Не хоть завтра, а если возможно — сегодня. Попроси островитян… Получили указание срочно сниматься в новый район. Как понял?

— Просят, если можно, доставить меня сегодня на судно, — сказал я толстяку Джо.

— Как сегодня? Как сегодня?! — выкрикнула Рика. — Мы еще должны поговорить… Мы еще ничего не решили! Мы ведь…

— Жаль, что так получается, — сказал Джо и посуровел, а потом улыбнулся, пожал толстыми плечами. — Что ж, все кстати. Мы спускаем шлюпку.

— Джо?! Черт тебя подери, ты там долго еще будешь торчать в радиорубке? — послышался голос Алекса. — Быстрее.

— Русский уходит с нами, — отозвался Джо. — Спасательный пояс для него в шлюпку. И его вещи. — Потом он сказал мне: — Пускай подходит на Мидл-Банк. Там будем ждать.

— Капитан! Идите на Мидл-Банк, — сказал я в трубку. — Как поняли? И далеко вы от Мидл-Банк?

— Да рядышком, — весело отозвался капитан. — Через час будем на Мидл-Банк. Все. Закрываю связь.

— До встречи. — Я отдал трубку толстяку Джо. — Пойдемте быстренько к Френсису и можем отправляться… Рика, где ты?