Майкл Муркок - Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха.

• Название: Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха.
• Автор: Майкл Муркок
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-7001-0074-6

В эпоху, созданную воображением Майкла Муркока, эпоху «Выпадения Дождя Смерти», миром правят механические люди, создавшие Темную Империю Гранбретани. Цивилизация на грани уничтожения. Но в руках непокоренных жителей провинции Камарг Рунный Посох — мистическое олицетворение духовных начал Вселенной. Разум, и только Разум должен управлять миром!

Иллюстрация на обложке О. Спиричева.

Переводчики не указаны.

---

Сохраняя бесстрастное выражение лица, Хокмун твердо держался в седле, пробираясь по извилистой болотистой тропинке, по краям которой раскачивался тростник и кустарник, с каждым шагом проступала вода, а птицы парили в древнем печальном небе.

Незадолго до захода солнца показался Замок Брасс, его холм в террасах и прекрасные изящные башни — черно-серые силуэты на фоне вечернего неба.

Глава 5 Пробуждение Хокмуна

Граф Брасс передал Хокмуну кубок с вином и прошептал:

— Прошу вас, продолжайте, милорд герцог.

Хокмун рассказывал свою историю второй раз. В зале Замка Брасс сидели Ийссельда в полном расцвете красоты, Боджентль, задумчиво слушавший повествование, и фон Вилак, который, слушая, теребил усы и смотрел в огонь.

Хокмун закончил рассказ.

— И вот я решил искать помощи в Камарге, граф Брасс, зная, что это единственный способ укрыться в стране, которая обезопасила себя от могущественной Темной Империи.

— Я только буду рад такому гостю, — нахмурившись, ответил граф Брасс, — если убежище — это все, что вам нужно.

— Это все.

— Разве вы приехали сюда не с целью склонить нас взяться за оружие против Гранбретани?

Это спросил Боджентль, и в голосе его слышалась надежда.

— Я слишком выстрадал сам, воюя против Империи, поэтому не могу просить других рисковать своей жизнью, сохранить которую мне удалось с большим трудом, — ответил Хокмун.

На лице Ийссельды можно было отчетливо увидеть разочарование. Было ясно, что все, кроме умудренного жизнью графа Брасса, хотели войны с Гранбретанью. И возможно, у каждого были свои причины. Ийссельда хотела отомстить за себя барону Мелиадусу, Боджентль верил, что такому злу необходимо оказывать сопротивление, фон Вилак просто давно не участвовал в сражениях.

Хокмун не ощутил никакой радости, что обман так легко удался ему. Он лгал потому, что согласился с бароном Мелиадусом, что лгать будет необходимо. Когда придет время похитить Ийссельду, он сделает это столь же бесстрастно.

Граф Брасс сам проводил его в отведенные для него апартаменты, которые состояли из спальни, ванной и небольшого кабинета.

— Надеюсь, вам здесь понравится, милорд герцог.

— Безусловно.

На минуту граф Брасс задержался у двери.

— Камень, — произнес он, — вот этот, что у вас во лбу… вы говорите, что Мелиадусу не удался его эксперимент?

— Да, граф.

— А-а… — Граф Брасс опустил глаза, через какое-то время вновь взглянул на Хокмуна. — Дело в том, что я обладаю кое-какими познаниями в волшебстве и мог бы помочь вам удалить его, если он вас беспокоит…

— Он меня не беспокоит.

Граф вышел из комнаты.

* * *

В эту ночь Хокмун снова неожиданно проснулся, как и тогда в гостинице, и ему показалось, что он увидел в комнате фигуру — человека в черных и золотых доспехах. Тяжелые веки закрылись на мгновение, а когда Хокмун открыл глаза, в комнате никого не было.

В душе Хокмуна начал назревать конфликт — возможно, это был конфликт между гуманностью и ее отсутствием, а может, между сознанием и его отсутствием, если такие конфликты вообще существуют.

Но какова бы ни была природа этого конфликта, не было никакого сомнения в том, что характер Хокмуна меняется. Это был уже не тот человек, что сражался в битве при Кельне, но и не тот, кто был лишен каких-либо эмоций сразу после битвы, но человек совершенно новый, как будто Хокмун родился еще раз, но уже в совершенно ином качестве.

А тем временем Хокмун просто проснулся рано утром, обдумывая, как бы ему поскорее осуществить свой план и захватить в плен Ийссельду, а потом вернуться в Гранбретань, избавиться от Черного Камня и получить обратно свои земли, которыми владел он и его семья.

Когда он вышел из своих покоев, ему встретился Боджентль. Поэт-философ взял его под руку.

— Ах, милорд герцог, возможно, вы расскажете мне хоть что-то о Лондре. Я никогда там не был, хотя и много путешествовал по свету, когда был молод.

Хокмун повернул голову и посмотрел на Боджентля, зная, что увиденное им в ту же секунду увидят и те, кто наблюдает за ним в Гранбретани. В глазах Боджентля сквозил искренний интерес, и Хокмун решил, что пока его ни в чем не подозревают.

— Это большой, высокий и темный город, — ответил Хокмун. — Архитектура странная и повсюду многочисленные декорации.

— А его дух? Каков дух Лондры? Мне интересны ваши впечатления.

— Могущество, уверенность…

— Безумие?

— Я не могу определить, что такое безумие, а что такое — нормальность, сэр Боджентль. Возможно, вы находите меня несколько странным? Мои манеры неуклюжими? Поведение мое не таким, как у других?

Удивленный таким поворотом беседы, Боджентль осторожно посмотрел на Хокмуна.

— Почему вы… впрочем, да. Но почему вас это заинтересовало?

— Потому что все ваши вопросы кажутся мне бессмысленными. Я говорю так, не желая… не желая вас обидеть.

Хокмун потер подбородок.

— Просто я считаю их бессмысленными.

Они стали спускаться по лестнице в главный зал, где стоял стол, накрытый для завтрака, и где старый фон Вилак с большим удовлетворением накладывал на свою тарелку бифштекс огромных размеров из серебряной миски, которую держал перед ним слуга.

— Смысл, — пробормотал Боджентль, — вы не знаете, что такое безумие, а меня заставляете задумываться над словом «смысл».

— Я не знаю, — ответил Хокмун. — Я знаю только то, что делаю.

— Испытания, перенесенные вами, сделали из вас замкнутого человека — вы перестали разбираться в том, что означают мораль и сострадание? — сочувственно спросил Боджентль. — В таком состоянии нет ничего необычного. Читая старинные рукописи, можно узнать о многих случаях, когда люди при сильных душевных потрясениях до какой-то степени теряли возможность чувствовать. Хорошая пища и приятная компания быстро превратят вас в прежнего человека. Вам повезло, что вы приехали в Замок Брасс. Возможно, вас привел сюда внутренний голос.

Хокмун слушал без какого-либо интереса, глядя как по лестнице спускается Ийссельда и улыбается ему и Боджентлю.

— Хорошо отдохнули, милорд герцог? — спросила она.

Прежде чем Хокмун успел ответить, Боджентль опередил его:

— Он перенес больше страданий, чем мы думали. Я полагаю, нашему гостю понадобится неделя или, может, две, чтобы окончательно оправиться.

— Может быть, вы хотите сопровождать меня сегодня на прогулку, милорд? — любезно предложила Ийссельда. — Я покажу вам наши сады. Они так красивы.

— Конечно, — ответил Хокмун, — мне будет очень приятно посмотреть на них.

Боджентль улыбнулся, поняв, что мягкое сердце Ийссельды тронуто состоянием Хокмуна. Никто лучше девушки, подумал он, не поможет восстановить герцогу его искалеченный дух.

* * *

Они шли по террасам Замка. Здесь росли вечнозеленые растения, зимние цветы и овощи. Небо было ясное, сияло солнце, и они не ощущали никакого неудобства от ветра, так как были закутаны в теплые плащи на меху. Они глядели вниз, на крыши города, и все выглядело таким спокойным и мирным. Ийссельда держала Хокмуна под руку и непринужденно болтала, не ожидая ответа от человека с таким печальным лицом, что шел рядом с ней. Сначала ее немного смущал Черный Камень, но она решила, что он мало чем отличается хотя бы от того драгоценного обруча, который она иногда сама носила, чтобы ей не мешали волосы.

В ее молодом сердце было много тепла и жажды привязанности. Именно эта жажда и переросла в свое время в страсть к барону Мелиадусу, потому что жажда привязанности ищет всегда для себя множество выходов. Она была готова предложить ее и странному мрачному герою Кельна в надежде, что это поможет ему залечить его раны.

Она заметила, что в его глазах возникало хоть какое-то выражение, лишь когда она упоминала о его родине.

— Расскажите мне о Кельне, — попросила она. — Не о том, какой он сейчас, а о том, каким он был когда-то и каким будет когда-нибудь.

Слова эти напомнили Хокмуну обещание барона Мелиадуса вернуть ему земли его отцов. Он отвернулся от девушки и посмотрел на небо, скрестив на груди руки.

— Кельн, — продолжала она мягко. — Он был как Камарг?

— Нет… — Он опустил взгляд на крыши домов далеко внизу. — Нет… потому что Камарг — дикая страна и такой она была с самого начала. В Кельне же всюду видна работа людей — на огражденных полях и прямых реках, небольших извилистых дорогах, на фермах и в деревнях. Это была небольшая провинция — с тучными стадами коров и породистыми овцами, копнами сена и зелеными сочными долинами, где находили себе приют кролики и мыши-полевки. Там были желтые заборы и прохладные леса и повсюду можно было увидеть дым от очагов. Там жили простые люди, дружелюбные и добрые к детям. Строения там были старыми, неприхотливыми и такими же простыми, как те люди, что в них обитали. Ничего темного не было в Кельне до прихода Гранбретани, закованной в металл, с потоками огня над Рейном. И Гранбретань отметила каждого человека огнем и мечом… — Он вздохнул, и в нем все сильнее и сильнее возникали смешанные чувства. — Огонь и меч… заменившие плуг и землю. — Он повернулся и посмотрел на нее. — И кресты и виселицы были сделаны вместо желтых заборов, и трупы коров и овец заполнили прямые реки и отравили землю, и камни домов стали снарядами для катапульт, и люди стали трупами или солдатами — потому что у них не было выбора.