Мишель Ходкин - Возмездие Мары Дайер

• Название: Возмездие Мары Дайер
• Автор: Мишель Ходкин
• Издательство: BookReads
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 0101

Маре Дайер хочется верить, что ее пичкают ложью, а правду скрывают. Так и есть. Она не задумывается, куда приведут ее поиски. А стоит. Она даже не представляла, как далеко может зайти ради мести. Это изменится. В этом шокирующем финале истории Мары Дайер преданные станут предателями, вина сменит невинность, а судьба столкнется с выбором. Пришел час возмездия.

Переведено специально для группы: https://vk.com/bookreads

---

«Ты была участницей слепого исследования, Мара».

Эксперимента.

«Причина, по которой тебя выбрали для изучения, в гене».

Потому что я другая.

«Твое состояние причинило боль людям, которых ты любишь».

Я убила их.

«Мы очень пытались спасти всех твоих друзей… Не удалось спасти лишь Ноя Шоу».

Но я не убивала Ноя. Я не могла.

— Где они? — спросила я отражение. Оно выглядело недоуменным, а затем посмотрело на зеркало справа. Самое обычное зеркало, подумала я, но тут стекло потемнело.

Образ девочки или чего-то, что однажды было ею, материализовался из темноты. Она сидела на ковре, склонившись над чем-то неразборчивым, ее черные волосы прикрывали голые плечи. Бронзовая кожа сияла, а на лице мелькали тени. Ее контуры были размытыми и нечеткими, словно кто-то разлил воду на картину, и краска начала стекать. А затем девочка подняла голову и посмотрела прямо на меня.

Это была Рэчел.

— Это всего лишь игра, Мара. — Ее голос был резким. Искаженным. Когда она снова открыла рот, до меня донеслись лишь помехи. Ее улыбка превратилась в белый мазок.

— Что с ней? — прошептала я, глядя на мерцающее отражение Рэчел в стекле.

— Ничего. Ну, если не считать того факта, что она мертва. А вот с твоей памятью о ней что-то не так. Это ты и видишь — воспоминание.

— Почему она выглядит как… — даже не знала, как это описать. — Вот так?

— Ты имеешь в виду мерцание? Думаю, это свечки. Мы втроем подожгли их, прежде чем достать спиритическую доску. Только не говори, что ты и это забыла!

— Нет, я хочу сказать… она… деформированная. — Руки Рэчел двигались, но ладони были окунуты в тьму, и я не видела, что конкретно она делала. Затем девочка подняла руку к носу. Она заканчивалась у запястья.

Мое отражение пожало плечами:

— Не знаю. Не все твои воспоминания такие. Посмотри налево.

Я ожидала увидеть, как потемнеет новое зеркало, но этого не случилось… поначалу. Я наблюдала за своим отражением: концы моих волос начали окрашиваться с темно-коричневых в красные, и так вплоть до корней. Лицо округлилось, и на меня посмотрели глаза Клэр.

Девушка присела, ее отражение отделилось от моего. Она вышла в той же белой хирургической рубашке, в которой была я, и ее бледное веснушчатое тело постепенно сковывали черные нити, пока не облачили в темные джинсы и одутловатое пальто, в котором она была в ночь, когда мы пошли в психбольницу. Яркий свет зеркальной комнаты замелькал и отключился. Корни пробили бетонный пол под кроватью. Они выросли в деревья, задевающие верхушками небо.

Клэр оглянулась на меня через плечо:

— О господи, она уже психует.

Ее голос был нормальным, контуры тела не размывались, не мерцали и не деформировались. Она была целой.

— Я тоже не знаю, что это значит, — сказало отражение надо мной. — С Джудом та же ситуация.

При звуке его имени у меня пересохло во рту. Я подняла голову и проследила за ее взглядом на зеркальную стену справа; на ней появился парень. Он стоял посередине стриженого сада, а вокруг него прижималась группка людей, похожих на каменные статуи. Среди них были Джейми и Стелла. Джуд держал девушку за блестящие черные волосы. Я видела выступающие вены на его руках, поры его кожи. Каждая черта лица, каждая деталь была в четкости и резкости. Я почувствовала прилив ярости.

— Не стоит, — сказало мое отражение. — Ты нас разбудишь.

— И что? Я не хочу его видеть. — Никогда. Но когда я вновь посмотрела, в зеркале появился новый образ. Джуд был прижат к белой стене, его шею сдавливала рука. И она принадлежала мне.

Я вновь подняла голову к потолку. Мне не хотелось вспоминать «Горизонт» и то, что произошло со мной после. Я посмотрела на свои запястья и лодыжки. Они не были связаны.

— Просто скажи, как мне выбраться отсюда.

— Им не нужны ремни, чтобы держать нас на поводке, — сказала она. — С этим отлично справляются и медикаменты. Они делают нас послушными. Покорными. Но мне кажется, они нас меняют. Я еще не знаю как, но тот факт, что твое воспоминание о Рэчел искажено, а о Джуде и Клэр нет, должен что-то значить.

— А мои братья? Родители? — И Ной, подумала я, но не сказала.

С этими словами зеркала вокруг заполнились их изображениями. Джозеф появился в костюме с квадратными карманами, он саркастично закатывал глаза. Даниэль смеялся, сидя в машине и кривя мне рожицу из-за руля. Мама устроилась на кровати с компьютером на коленях, ее лицо было поникшим и обеспокоенным. Папа лежал на больничной койке и ел запрещенную ему пиццу. А Ной…

Его глаза были закрыты, но он дышал. Просто спал. Одна его рука была сжата в кулак у лица, а дырявая футболка задралась, открывая вид на тонкую полосу кожи над трусами. Так он выглядел утром, когда я призналась, что со мной что-то не так. После того, как мы выяснили, что не так с нами.

Я не могла перестать смотреть на них — дорогих мне людей: смеющихся, болтающих и живущих за посеребренными стеклами. Но тут я поняла, что что-то было неправильно. Присмотрелась к Ною. Он спал, но не шевелился, облегчая мне задачу. Контуры тела парня расплывались. Я оглянулась на родителей и братьев — их контуры тоже были нечеткими.

— Думаю, мы их теряем, — сказала девушка. — Я не знаю почему, в отличие от Кэллс, и мне кажется, что она делает это намеренно.

Я случала лишь отчасти — не могла перестать пялиться в зеркала.

— Я никогда их не увижу, не так ли. — Это был не вопрос.

— Мои источники говорят, что нет.

— Знаешь, а ты та еще сволочь.

— Ну, это объясняет нашу популярность. Кстати говоря, Джейми и Стелла тоже здесь. На случай, если тебе было любопытно.

— Ты их видела?

Она покачала головой.

— Но Вэйн как-то упомянул фамилию Рот и дважды Беницию в разговоре с Кэллс. И говорил о них в теперешнем времени.

На меня накатило чувство облегчения. Горло напряглось и заболело, я была на грани слез, но они не шли.

— Что насчет Ноя? — выпалила я прежде, чем подумала, хотела ли знать ответ.

Девушка знала.

— Кэллс упоминала и о нем.

Но вопрос остался без ответа. Теперь я должна узнать.

— И что она сказала?

— Сказала… — мое отражение не закончило предложение. Что-то зашипело и клацнуло позади меня, и оно замерло.

— Что? — спросила я. — Что она сказала?

Девушка промолчала. Когда она заговорила, ее голос дрожал:

— Они здесь, — сказала она, а затем пропала.

3

До этого момента я еще сомневалась, была ли в сознании, или меня преследовали галлюцинации. Но звуки, доносившиеся до меня, были вполне реальными. Даже слишком. Цокот каблуков по линолеуму. Порыв воздуха, когда дверь за моей головой открылась. Я посмотрела на себя в зеркало в потолке. Открыла рот. Мое отражение повторило.

Значит, теперь я определенно осталась одна. Может, я и была не уверена, что реально, а что нет, но я точно не хотела, чтобы Кэллс знала, что я не сплю, потому закрыла глаза.

— Доброе утро, Мара, — решительно сказала доктор. — Открой глаза.

И они открылись. Я увидела женщину у своей кровати, отраженную сотни раз в крошечной зеркальной комнатке. Рядом с ней стоял Вэйн: огромный, плотный и неряшливый, в то время как она была худой, ухоженной и аккуратной.

— Ты давно проснулась?

Моя голова покачала из стороны в сторону. Каким-то образом, не знаю как, я не чувствовала, что управляю ею.

— Твой сердечный ритм недавно учащался. Тебе снился кошмар?

Будто я не жила в кошмаре. Она выглядела искренне обеспокоенной; не думаю, что мне когда-либо так сильно хотелось кого-то ударить.

Желание было резким и диким, и я наслаждалась им сполна. Но длилось оно недолго. Почти мгновенно потускнело. Растворилось, оставляя меня на растерзание холоду и пустоте.

— Расскажи, как ты себя чувствуешь, — сказала Кэллс.

Я повиновалась. Не важно, что мне не хотелось. Выбора не было.

— Я хотела бы провести несколько тестов. Не возражаешь?

Возражаю.

— Нет.

Она достала блокнот. На обложке было мое имя, выведенное моим почерком. Это был дневник, в котором я должна была записывать свои страхи в «Горизонте». Много дней прошло с того момента. Или недель, если мое отражение говорит правду.

— Помнишь эту вещицу, Мара?

— Да.

— Отлично, — женщина искренне улыбнулась. Она была довольна, что я помнила, и тут я задалась вопросом: а что же я забыла?

— Сегодня мы поработаем над твоими страхами. G1821 — генетический изъян, который вредит тебе, помнишь? — активизирует твои способности. Его провоцируют разные факторы. Но, в то же время, он отключает часть тебя. — Она умолкла, изучая мое лицо. — Убирает барьер между твоими сознательными мыслями и несознательными. Чтобы помочь тебе, Мара, я хочу быть уверена, что могу назначить тебе точную дозу лекарства, один из вариантов амитала — анемозин, как мы его называем. Чтобы увидеть, как он работает, мы пробудим твои страхи из дневника. Почти как на терапии, только тут еще используются медикаменты. Хорошо?