Михаил Скобелев - Стою за правду и за армию!

• Название: Стою за правду и за армию!
• Автор: Михаил Скобелев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-57042-3

Россия всегда благоговела перед эпическими героями, чьи победы достаются не столько выучкой и ратным трудом, сколько доблестью и Божьей помочью. Слава богу, в России таких хватало: Александр Невский, Александр Васильевич Суворов, Федор Федорович Ушаков. И – Михаил Дмитриевич Скобелев (1843—1882),– пожалуй, последний из тех, кто достоин называться «народным полководцем».

Эпичность Скобелева – не только в его неизменных победах: из более 60 сражений, в которых он принимал участие, ни одно не проиграно. Она – в народной любви к Скобелеву, в искреннем почитании его простыми солдатами, которым много приходилось терпеть от других начальников. А Скобелева они просто боготворили – за то, что никогда не были для него пушечным мясом, за то, что полководец всегда щадил их жизни.

В народной памяти Скобелев остался полумифическим богатырем, «Суворову равным» «белым генералом», который первым бросается в битву, разит врагов направо и налево, и при этом ни сабля, ни пули его не берут. Битва завершилась победой, кругом раненые, убитые – а у него ни единой царапины…

И вдруг в 38 лет – смерть-загадка. И современникам, и историкам остается только выдвигать версии – то ли убит недругами России как потенциальная угроза их антиславянской политики, то ли своими – как чрезвычайно популярный, а потому опасный человек. Способный в миг поднять армию, откровенно недовольный политикой нового царя, сворачивающего реформы, да к тому же имеющий реальную возможность стать если не князем Болгарии, то ее военным министром.

Но может быть все проще – и страшнее? Не выдержало сердце, которому было нанесено столько ударов. Недаром же Михаил Дмитриевич после последнего штурма Плевны, где он 30 часов просил о поддержке и не получил ее, сказал: «До третьей Плевны я был молод, а вышел из нее стариком». А ведь потом был еще позорный Берлинский конгресс, и тяжелая Ахалтекинская экспедиция, и смерть отца, и убийство матери, и безумие крестного, и исчезновение миллиона, собранного Скобелевым для какого-то важного дела…

Похороны белого генерала стали квинтэссенцией народной любви и горя от потери, которую невозможно восполнить. Говорят, корреспондент британской «Таймс» Чарльз Марвин был настолько поражен увиденным, что, не сдержав эмоций, воскликнул: «Такое у нас было бы невозможно!» – «Невозможно было бы и у нас,– ответил кто-то из русских.– Но ведь это же Скобелев…Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только склонить голову…

Электронная публикация материалов жизни и деятельности М. Д. Скобелева включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

---

Некоторые замеченные мною мелкие ошибки не в виде порицания, а как совет указываю для будущего:

Вследствие торопливости в распоряжениях ложементы, расположенные вообще удачно, были построены Владимирцами только на правом фланге позиции; эта ошибка была исправлена позже, 3-я рота Владимирского полка рано и неудачно стала для стрельбы залпами; выстрелы первого взвода роты не могли попасть в неприятеля.

На «ура» кинулись Владимирцы тоже рано.

Командующий 3-м батальоном Суздальского полка, желая обойти левый фланг неприятеля, не задержал соответственно с этим своего левого фланга, так что значительная часть батальона не успела принять участия в атаке; батальон слишком растянулся; 11 – я рота залегла на совершенно открытом месте, хотя левее она могла бы скрыться от выстрелов с левого неприятельского фланга, двигаясь по косогору.

В батальонном учении батальона Владимирского полка была замечена некоторая нетвердость в знании устава.

Церемониальный марш был очень хорош.

Осмотренные наудачу ружья во Владимирском полку оказались в образцовом порядке.

По окончании смотра была вызвана по тревоге 3-я батарея 16-й артиллерийской бригады; батарея была запряжена быстро, без всякой суеты, все движения исполнялись вполне в порядке, ездовые и пешая прислуга видно, что отлично понимают дело.

Замечено только, что ящики двигались недостаточно быстро, что объясняется тем, что лошади еще не вполне поправились.

Найдя войска в прекрасном виде и полной боевой готовности, считаю приятным долгом выразить мою признательность командующему дивизиею генерал-майору Томиловскому, командиру 16-й артиллерийской бригады генерал-майору Боретти, полковникам: Аргамакову, Эрну, Савицкому[80], подполковнику Маневскому, капитану Мицкевичу и всем господам офицерам. Молодцам солдатам мое сердечное спасибо.

II[…]
Подписал: начальник Авангарда, генерал-лейтенант Скобелев

П. А. Дукмасов. СО СКОБЕЛЕВЫМ В ОГНЕ. Воспоминания о Русско-турецкой войне 1877–1878 годов и о М. Д. Скобелеве его ординарца Петра Дукмасова

Предисловие к первому изданию

Предлагаемые воспоминания Петра Архиповича Дукмасова, бывшего ординарца одного из видных деятелей последней Русско-турецкой войны – Михаила Дмитриевича Скобелева, появляются в свет далеко не своевременно: много времени прошло уже с тех пор, как Россия вложила свой могучий и гигантский меч в ножны, закончив, на берегах Мраморного моря, славную, победоносную войну за освобождение от векового рабства своих младших братьев-болгар и даровав им свободную жизнь и почти независимого князя[81]. Много воды утекло за эти годы! Многих из участников войны, счастливо уцелевших от неприятельских пуль и снарядов, уже судьба унесла в могилу. Многие вышли из кампании с тяжелыми ранами или хроническими недугами, которые постоянно напоминают им о минувших боевых днях. Многие юные офицеры, прямо со скамейки попавшие на кровавый поединок креста с полумесяцем, уже стали солидными и опытными начальниками, командуют батальонами, батареями…

Но, несмотря на такой значительный промежуток времени, русское общество, и особенно военное, находится еще под впечатлением давно пережитых тяжелых дней и живо помнит все подробности, все подвиги и временные неудачи на Балканском полуострове нашего славного оружия… До сих пор не только в военных кружках, но и в среде совершенно мирных граждан часто слышатся разговоры о разных эпизодах войны за освобождение Болгарии, о более или менее выдающихся деятелях ее. И такие имена, как Радецкий, Гурко, Тотлебен, Драгомиров, Скобелев, Струков, Куропаткин, Гейман[82], Тергукасов[83] и др., не говоря уже, конечно, о двух августейших главнокомандующих[84] на европейском и азиатском театрах войны и об обожаемом начальнике Рущукского отряда[85], на долю которого выпала такая тяжелая, хотя и неблагодарная, не бьющая в глаза роль… – все эти имена, повторяю, долго еще будут свято храниться в памяти народа, и особенно войска, а признательное потомство и история оценят их важные государственные заслуги и честную службу… Каждый из военных людей, который может хоть что-нибудь внести для будущего историка этих важных дней жизни России, для более полной характеристики и боевой деятельности этих важных деятелей войны, нравственно обязан это сделать, сообщая, конечно, лишь голую правду, действительные факты…

Будучи сам военным человеком и любя горячо свою специальность, я не мог не относиться с глубоким уважением к истинно военным людям, в особенности к более или менее крупным деятелям и талантам.

Принимая участие в минувшей кампании, мне пришлось совершенно случайно несколько раз сталкиваться с одним из выдающихся героев войны – с Михаилом Дмитриевичем Скобелевым. Но и эти короткие встречи оставили по себе глубокое впечатление и незаметно привязали мою, юношескую тогда, душу к этому замечательному человеку. В Плевне, после взятия этого города, мне пришлось завтракать у Скобелева, и здесь я, между прочим, познакомился с одним из ординарцев его – хорунжим Войска Донского П. А. Дукмасовым. Об этом офицере я слышал еще ранее от своих товарищей, как об отчаянном головорезе, который, не задумываясь, отправлялся в самые опасные предприятия.

Впоследствии, в конце кампании, это реноме отважного, отчаянного героя вполне утвердилось за Дукмасовым, а те награды, которые украшали его грудь в чине хорунжего (впоследствии корнета Гвардии), служат лучшим доказательством его удали и храбрости. Немного найдется в рядах славной Русской армии офицеров, которые в первом офицерском чине имели бы такие высокие, почетные награды, как Святого Георгия, Владимира с мечами, золотое оружие, Станислава 2-й и 3-й степени и Анны 3-й степени!..

Правда, в среде нашей jeunesse doree militaire[86] есть немало баловней, грудь которых щедро украшена всевозможными регалиями и которые они при других условиях – при отсутствии крупного титула, знатных тетушек и приличных средств вряд ли получили бы! Но Дукмасов – из бедной донской дворянской семьи, человек без всякого светского лоску, без необходимых в жизни талантов – уменья понравиться начальству, без всяких связей, протекции. Он был только храбр, исполнителен, честен, и этого для Скобелева было достаточно, чтобы приблизить к себе.

Дукмасов, равно как и многие из ординарцев Скобелева, презирал опасность, смотрел прямо, вызывающе в лицо смерти и «точно и беспрекословно» исполнял самые смелые, подчас даже безумные поручения своего начальника. Скобелев, отличавшийся, как известно, и сам замечательной храбростью, любил таких детей войны, таких отважных удальцов, умел выбирать их из толпы, и за эти драгоценные боевые качества прощал им многое… Будучи сам аристократ по происхождению, по воспитанию и привычкам, Скобелев не особенно-то долюбливал людей своей среды, окружал себя преимущественно более простым людом и любил искренне самого простого человека – солдата!

Все русское общество, даже вся Европа живо интересовались личностью знаменитого русского полководца, личностью Скобелева, и те немногие сочинения, которые появлялись о нем, читались всеми нарасхват. Полной биографии этого замечательного государственного человека и, вместе с тем, глубокого патриота-славянофила до сих пор еще нет[87]. А между тем память о Скобелеве еще слишком жива в русском обществе, особенно в военном. Каждый истый патриот глубоко чтит покойного героя, справедливо гордится им и искренно желает для своего отечества побольше таких дельных и отважных сынов.

Горсть недоброжелателей Скобелева слишком ничтожна: это, большей частью, люди, которым он стал на дороге, которых он быстро перегнал в служебной иерархии. Вся русская и иностранная (кроме разве немецкой) пресса относилась к покойному герою очень сочувственно, сердечно и с глубоким уважением. Таких сочинений, как например, брошюра господина Градовского[88], пропитанная явным нерасположением к Скобелеву, в которой автор сажает чуть не на скамью подсудимых перед лицом всей России нашего народного любимца, приписывая ему целый ряд преступлений – очень немного. Конечно, у Скобелева, как и у каждого смертного, были свои недостатки: идеалы существуют только в воображении, и на солнце даже есть пятна!

Та громадная популярность, которой пользовался Скобелев не только среди армии и своего народа, но и во всей Европе, то обаяние, которое производил он на подчиненных ему офицеров и солдат (даже на совершенно посторонних людей), увлекая за собой в бою почти на верную гибель, – все это под руку только человеку недюжинному, человеку с сильною душой, с высоким нравственным духом. Одно имя Скобелева имело магическое действие. По обаянию, которое он оказывал на солдат, его можно сравнить с великими полководцами мира (Наполеон I, Фридрих II, Суворов), одно появление которых на том или другом пункте поля сражения наэлектризовывало сражающихся, удесятеряло их силы и действовало подавляющим образом на противника.