Манаф Сулейманов - Дни минувшие (Исторические очерки)

• Название: Дни минувшие (Исторические очерки)
• Автор: Манаф Сулейманов
• Жанр: История

---

Отправился как-то Гаджи в Петербург, накупил всякого товара. Однако в порту отказались принимать груз, мол, у нас всё на шесть месяцев вперед расписано, приходите весной. Представил купец, сколько тысяч рублей придется ему заплатить за хранение груза, и ему едва плохо не стало. Позже он сам рассказывал: "Бросился я к властям, забегал по конторам. К кому только не обращался. Везде отказали. Потеряв надежду, я добрел до какой-то церкви и присел возле ограды. Ко мне подошел старик-сторож и говорит: не сиди спиной ко дворцу, царь-батюшка имеет обыкновение в бинокль поглядывать, а ну, как тебя увидят! И мне влетит, и тебя в кутузку потащат. Я поднялся и стал расхаживать между мраморными плитами. Кто это здесь похоронен, спрашиваю у старика. Члены императорского семейства, отвечает, - их жены, матери, великие князья, генералы. Присел я возле какой-то могилы и стал плакать. Так мне себя жалко сделалось, что хоть караул кричи. Примерно через полчаса подходят ко мне два офицера и приказывают следовать за ними. Струхнул я чуток, честно говоря, но делать нечего - поплелся. Привели меня прямиком во дворец. Поднялся я по мраморной лестнице, прошел несколько комнат. Военный среднего возраста и какая-то женщина стояли рядом у окна. Обернулись на звуки шагов. Мужчина передал женщине бинокль, пошел нам навстречу. Я его сразу узнал: царь Николай. Поклонился. Стою ни жив, ни мертв. Что-то теперь со мной будет, - думаю. Царь спрашивает, кто я таков и откуда приехал. Жена его тоже к нам подошла, слушает. Говорю, из Баку прибыл, по торговым делам. Купец я, значит. А почему ты, спрашивает, сидел возле могилы и слезами обливался! Я ему кое-как объяснил, что царь для нас, мусульман, - это все равно что аллах, так же, как и члены его святого семейства. А потому плакать на его могиле и возносить молитвы за упокой души - дело богоугодное. Вижу, мои слова пришлись царю по душе. Переглянулись они с царицей, улыбнулись. Ну, а что ты в столице делаешь! - продолжил царь свои расспросы. Рассказал я о своих злоключениях. Царь нахмурился, подозвал офицера, стоявшего в дверях, и что-то поручил ему. Распрощались они со мной, а офицер вывел меня из дворца, усадил в карету и самолично доставил в гостиницу. А напоследок наказал: завтра к девяти будь наготове, я за тобой приеду. Какой там к девяти - я спозаранку был на ногах. Приехал этот офицер за мной и повез в какую-то контору. Вышли мы перед роскошным дворцом. В дверях солдаты с ружьями, честь отдают. Он им что-то сказал - они двери настежь распахнули. В большом кабинете меня принял важный военный - усадил на стул, чаю предложил. Затем кликнул переводчика. Я им опять все выложил. Военный написал несколько слов на бумаге, позвонил в колокольчик. Офицер отвез меня в порт. Там все сразу оформили, приняли груз. А я отправился в Баку. Приехал, гляжу - груз раньше меня прибыл, и все чин чином..."

Через несколько лет после этой истории Гаджи Гаджиагу пригласили в Петербург. На вокзале старика встретило несколько высокопоставленных чиновников и офицеров. Подвели его к карете. Чья это арба! - спрашивает купец. Его вразумляют, что это не арба, а карета. Ее сам царь прислал - в знак особого к тебе расположения. Гаджи Гаджиага накинул на плечи Хорасанский тулуп и говорит: "Пошли. Подданный в арбу падишаха не сядет. Арба падишаха впереди поедет, а подданный следом пойдет... Это сама по себе честь великая..."

Продавали как-то с молотка бакинскую гостиницу "Метрополь". Торги назначили в Тифлисе. Гаджи засобирался в дорогу. Увидели его знакомые и удивляются: ты что здесь потерял! Тебе дома гривенника жалко, чтобы проехаться в фаэтоне на резиновом ходу. Все норовишь за пятачок до дому добраться. А здесь счет на десятки тысяч идет. "Я на людей поглядеть приехал", - отвечает хитрый купец. Объявляют первоначальную цену гостинице пятьдесят тысяч - и постепенно добираются до шестидесяти тысяч рублей. Гаджи Гаджиага кричит:

"Семьдесят тысяч!" Страсти вскипают вновь. Цена поднимается до девяноста тысяч. После второго удара Гаджи объявляет:

"Девяносто девять тысяч!" Поднимается переполох. Никто, однако, не осмеливается назвать цену повыше. Гаджи приобретает "Метрополь". "Откуда у тебя столько денег!" - спрашивают купца недоброжелатели. "Это те самые пятачки, которые я на фаэтоне сэкономил", - прищурился старик. Другой полюбопытствовал: "А почему девяносто девять тысяч, а не сто!". Так ведь за тысячу рублей можно пять тысяч раз на фаэтоне прокатиться!"

Нанял Гаджи Гаджиага новую прислугу в дом. Вечером прислуге поручают зажечь лампы. Она снимает стеклянные колпаки и, чиркая спичкой, принимается по одной зажигать керосиновые лампы. Увидел это Гаджи и пришел в ужас: "Погоди! Эдак ты все спички в коробке изведешь..." Он приказывает девушке снять колпаки и выстроить лампы в ряд. Затем берет одну спичку из коробки, зажигает ею сразу пять ламп, и, поднеся к одной из них кусок бумаги, разжигает этой бумагой остальные светильники. "Вот теперь можешь надевать стеклянные колпаки. И так будешь делать каждый день. А то на тебя спичек не напасешься. Я не привык сорить деньгами..."

Старик, действительно, трясся над каждой копейкой и оставил сыну большое состояние. Зато тот распорядился им по-своему. Я уже рассказывал вам о том, как Юсифага промотал отцовские миллионы.

Профессор Саркисов, архитектор, поведал мне историю возвышения братьев Адамовых. Эти братья приехали некогда в Баку с пустыми руками, открыли в подвале мастерскую и принялись столярничать. Работали от зари до глубокой ночи. Всей финансовой стороной дела ведал старший брат. Остальные братья не смели без его ведома потратить ни копейки. Раз в неделю он самолично выдавал им по пятачку - на баню, на цирюльню и по двугривенному на мелкие расходы. Через пять лет, в один из выходных дней, после утреннего чая он торжествующе объявил младшим братьям: с завтрашнего дня в мастерской будут работать двое. В банке у нас уже миллион, так что я приобрел пристань и думаю заняться куплей-продажей древесины - балок, столбов, леса. Я заключил договора с русскими лесопромышленниками, а также с купцами из Ленкорани и Анзали. Они обязуются поставлять нам лес и пиломатериалы.

В Баку было много нефтепромышленников с миллионным состоянием - Шибаев, Лианозов, Ротшильд, Зубалов, Бенкендорф и др.

МАНТАШЕВ, к примеру, получал от бакинской нефти сотни миллионов рублей прибыли, хотя за четверть века не построил в Баку ни одного, сколько-нибудь примечательного, здания. Зато на промыслах понастроил бараков-казарм, которые имели вид еще более неприглядный, чем тюрьмы. Во время революционных событий он сбежал за границу, а в 1920-м году, отчаявшись когда-нибудь вернуться в Баку, продал свои сураханские, сабунчинские и биби-эйбатские промысла Детердингу за 7 миллионов франков.

Другой нефтепромышленник - ИСАБЕК ГАДЖИНСКИЙ - в отличие от Манташева, заботился о благоустройстве родного города и построил в Баку несколько замечательных зданий. Одно из них находится на углу Балаханской (Васина) и Мариинской (Корга-нова) улиц. Он жил там со своей семьей, пока не отстроил новый дом на Набережной, а, переехав, подарил старый дом брату.

Немало денег потратил Исабек Гаджин-ский на строительство бульвара. Занимался он и благотворительностью. У него было двое сыновей и одна дочь. Старший сын - Садык-бек - слыл большим оригиналом. Он превосходно одевался, причем, каждый день имел у него свой "цвет". По цвету его костюма люди издалека узнавали, какой сегодня день недели. Каждый день он ровно в десять выходил из дому - минута в минуту - так что окрестные лавочники и владельцы магазинов сверяли по его фаэтону свои часы. Учась в гимназии, Садык-бек помогал бедным однокашникам, платил за учение, покупал им одежду и учебники.

В Баку много домов, чрезвычайно разнообразных с точки зрения архитектурных стилей. Здания сооружались богачами на европейский манер - в стиле барокко, модерн, в готическом, романском, мавританском стиле. Это определяло причудливость и экзотичность центральной части города. Однако дом Исабека Гаджинского, расположенный на набережной, рядом с прославленной "Девичьей башней", выделяется даже среди этой архитектурной "разноголосицы". Богатство и в то же время лаконичность внешних форм дворца, их пластика поражают взгляд, а соседство с "Девичьей башней" создает неповторимый контраст и придает зданию еще большую привлекательность.

У входа в здание, с двух сторон, возвышались мраморные фигуры львов. К сожалению, они пострадали от артиллерийского снаряда в 1918-м году и в настоящее время не сохранились.

Это и многие другие здания, о которых я упоминал выше, придают Баку своеобразное очарование и являются его подлинным украшением. Большинство из них подарили своим соотечественникам бывшие батраки, каменщики, аробщики, которые разбогатели в результате нефтяного бума. Жители апше-ронских селений Амираджаны, Биби-Эйбат, Сураханы, Бинагади, сабунчинские купцы, торговцы, ремесленники-кустари, чиновники, они любили свой город и в меру своих сил и возможностей принимали участие в его благоустройстве и капитальной застройке.