Владимир Канивец - Александр Ульянов

• Название: Александр Ульянов
• Автор: Владимир Канивец
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

В черные дни реакции восьмидесятых годов, когда казалось, царизм окончательно расправился с революционным движением, Александр Ульянов с товарищами сделал попытку возродить лучшие традиции народничества. Он избрал ошибочный путь террора и погиб на виселице.

Эта книга — первая полная художественная биография Александра Ульянова — рассказывает о коротком, но славном жизненном пути революционера, передавшего эстафету борьбы с царизмом своему младшему брату, Владимиру Ильичу Ульянову-Ленину.

Автор книги писатель Владимир Васильевич Канивец родился на Украине в 1923 году. Участвовал в Великой Отечественной войне. После окончания Рижского университета много лет работал журналистом. Перу Вл. Канивца принадлежит несколько пьес, повесть и ряд рассказов.

---

Не отбирая книги-бомбы, агенты, ссадив Осипанова с извозчика, повели его по какой-то узкой и глухой лестнице с крутыми, почти винтовыми поворотами. Втроем и так трудно было идти бок о бок по узкой лестнице, а на крутых поворотах агенты, пыхтя, долго топтались на месте, прежде чем им удавалось протиснуться. Улучив момент, когда агенты стиснутые на одном из поворотов, немного отпустили руки, Осипанов потянул за бечевку, которая должна была порвать бумажную перегородку (только при этом условии бомба взрывалась от удара). В спешке он потянул за бечевку так сильно, что она оборвалась.

Агенты услышали треск порвавшейся веревки, но не поняли, в чем дело, и только сильнее зажали ему руки.

— Что ты сделал? — закричал агент Варламов. — Что у него треснуло?

— Не знаю.

— Держи тогда крепче. Ну, давай двигай!

Агенты зажали руки Осипанова, и не было никакой возможности бросить бомбу так, как это требовало ее устройство. Но когда они его привели через какой-то коридор в комнату (там за одним столом сидел полицейский офицер, за другим — какой-то чиновник) и отпустили руки, он сделал шаг вперед, боясь, как бы агенты, заметив движение, не схватили опять его за руки, и с силой грохнул бомбу об пол метрах в трех от себя. Осипанов видел, как книга бомба летела корешком кверху, как она ударилась углом о пол. Он закрыл глаза, подумал: «Все!» Но вместо взрыва послышался только глухой стук. Офицер вздрогнул и схватился за оружие, но увидел, что упала книга, устыдился своей трусости, сердито крикнул:

— Что стоите, разинув рты? Поднимите!

— Фу, какой дерзкий! — вытирая вспотевшую шею, вздохнул чиновник.

Агенты, все еще не понимая, с чем они имеют дело, кинулись выполнять приказание. Один из них схватил книгу. Почувствовав, что она подозрительно тяжелая, он поднес ее зачем-то к уху и вдруг затрясся от перепуга, не в силах выговорить ни слова.

— Что такое? — увидев его побледневшее лицо и трясущиеся губы, крикнул офицер, проворно метнувшись в самый дальний угол.

— Бо… Бом-ба… По-о… Посмотрите…

— Куда прешься, идиот? — не своим голосом закричал офицер. — Стой на месте и не шевелись!

— Ваше благоро-ородие, — взмолился агент, — у меня жен-на, де-ети…

— Не шевелись, тебе говорят!

— Герои! — презрительно заметил Осипанов. — Дайте-ка ее сюда!

— Стой! — храбро скомандовал офицер, выхватив револьвер. — Ни с места! Тимофеев, положи бомбу вон в тот угол! Варламов, беги к начальнику…

Захлопали двери, забегали агенты. В коридоре неслось тревожное:

— Бомба… Бомба…

Долго так стояли: офицер с наведенным на Осипанова револьвером, трясущийся от страха агент Тимофеев с бомбой в руках. Чиновник, бросив все — он расшифровывал что-то, — удрал. Как только Тимофеев делал попытку переступить с ноги на ногу, офицер кричал из своего дальнего угла:

— Замри!

В щели приоткрытой двери, наконец, появился Варламов.

— Ваше благородие, — почему-то шепотом начал Варламов, — их благородие приказали отнести ее на задний двор и положить там, пока кого надо вызовут.

— Так возьми и отнеси! — приказал офицер, но Варламов проворно прикрыл дверь.

— Давайте я отнесу! — не в силах сдержать смех от всей этой комедии, предложил свои услуги Осипанов.

— Ни с места! Тимофеев, пошел вон, дубина! — с яростью крикнул офицер, переводя пистолет на агента.

Это помогло: Тимофеев испуганно попятился к выходу, держа бомбу в вытянутых руках, и, открыв дверь своим чугунным затылком, скрылся. Офицер облегченно вздохнул, спрятал пистолет, не глядя на Осипанова, спросил:

— Вы что хотели сделать?

— Испытать вашу храбрость, — спокойно, с улыбкой ответил Осипанов.

— Так она неспособна была взорваться?

— Спросите эксперта.

— Так… Что вы намеревались взорвать?

— Ваше почтенное учреждение.

— Почему в таком случае ходили по Невскому?

— Оттуда легче всего попасть к вам. Невский ведь давно уже стал коридором полицейского управления.

— Перестаньте паясничать! Я вас вполне серьезно спрашиваю.

— А я вам вполне серьезно и отвечаю.

Александр Ульянов после окончания гимназии.

Петр Шевырев.

Василий Генералов.

Пахомий Андреюшкин.

Василий Осипанов.

Как храбрый офицер ни изощрялся, как он ни угрожал, ему ничего не удалось узнать от Осипанова, и он приказал увести его. Два жандарма, как и агенты при аресте, схватили его за руки, потащили по тому же темному коридору, спустили по лестнице, видимо, в подвал и втолкнули в совершенно темную, сырую и глухую, как могила, камеру. Осипанов никогда в тюрьме не сидел, но много слышал о тюремных порядках от тех, кто побывал в ней. Держась руками за скользкие стены, он обшарил камеру — она была довольно большой — и пришел к выводу, что это, видимо, карцер. Сесть было не на что, и он, прислонившись к двери, напряженно начал прислушиваться. «Если арестуют еще кого-нибудь, — думал он, — то они, наверное, приведут сюда. Тогда будет ясно: весь наш заговор раскрыт. Но нет — не может этого быть! Если бы они знали, кого арестовывают, не оставили бы бомбу у меня в руках. Да, но почему же она не взорвалась? Сделана плохо или веревочка подвела? И что, если Андреюшкин и Генералов встретят царя, бросят свои бомбы и они не взорвутся? И как это мы не испытали одну из них? Все спешка…»

Примерно через час по коридору провели кого-то. Неужели Андреюшкина и Генералова? Не прошло минут и десяти-пятнадцати, как опять кого-то провели. Потом еще… Осипанов приник ухом к окованной железом двери. Мимо шли, закрыв, видимо, камеры, надзиратели. Осипанов услышал обрывок разговора:

— И большие?

— Говорят, пудовые…

— Эва-а!..

По этому разговору трудно было что-то наверняка заключить. Слово «большие» обозначало, что разговор шел о нескольких бомбах, но то, что они пудовые, было явно плодом полицейской фантазии. А раз полицейская фантазия сделала бомбы пудовыми, то она с таким же успехом могла одну превратить в сто. Но нужно выбирать худшее из всех предположений.

Положим, арестованы все. Что в таком случае говорить следователю, который не замедлит вызвать его? И точно: не успел он перебрать несколько вариантов, как за ним пришли. Провели его уже в другой кабинет, к капитану Иванову. Высокий, с прыщеватым лицом капитан встретил его с казенной полицейской любезностью, пригласил сесть. Но капитану ничего не удалось добиться от Осипанова. Показание его было кратким, выдержанным, в нем он признавал только то, что никак нельзя было отрицать. Он написал: «Я… не отвергаю того, что сего числа я задержан с метательным снарядом… С какой целью я имел этот снаряд, от кого, когда и где получил таковой, я в настоящее время объяснять не желаю…»

10

Первого марта был воскресный день. Погода стояла солнечная, весенняя. Аня, испытывая постоянную тревогу за Сашу, собралась утром идти к нему. Но к ней зашла Шмидова и сказала, что она была уже у Александра Ильича и не застала его дома. Появился Марк Елизаров, и они втроем пошли побродить по городу. Шмидова вскоре оставила их, но разговор у Ани со своим спутником все равно не вязался: ее не покидала тревога за брата. Куда это он так рано ушел? Какие у него дела в воскресенье? Раньше он в свободные дни всегда утром приходил к ней…

Аня вспомнила, как отец наказывал ей: «Береги Сашу!» Как мать о том же просила ее. Но как же она может уберечь его от чего-то, если он все таит от нее? Вот в среду она зашла к нему и застала у него какое-то собрание. Таких людей она никогда не видала до сих пор, хотя и знает всех его знакомых. Саша вышел с нею в другую комнату, не скрывал, что занят. Аня, видя, что помешала, поспешила уйти. Она не могла понять, что происходило у Саши, но одно ей было ясно: он не хотел ее посвящать в эту тайну.

Вернувшись с прогулки домой, Аня спросила хозяйку, не заходил ли брат, и, узнав, что он не появлялся, принялась ждать его. Идти к нему она не решалась — еще помешает! — да и боялась разминуться в дороге. Время шло, а Саши все не было. Что же с ним могло случиться? Ведь она вчера встретила его на улице, и он обещал, что зайдет. Слово он всегда держал твердо.

Прождав весь день, Аня не вытерпела и вечером побежала к брату. Она еще издали увидела, что окна его квартиры ярко освещены, и обрадовалась: значит он дома, значит с ним ничего не случилось! Она вбежала по лестнице, нетерпеливо позвонила. Дверь мгновенно открылась, и она увидела: в комнатах все перевернуто, во всех углах роются полицейские. У Ани сердце оборвалось: случилось то, чего она боялась! Но, может, обыск ничего не даст? Саша ведь такой осторожный… Да, но где же он сам? Или они нагрянули, когда он вышел из дому? Может, он сейчас как раз у нее? Как бы его тогда предупредить?