Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

• Название: Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала
• Автор: Петр Румянцев-Задунайский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-68456-4

Слава – переменчива, изменения ее «характера» иногда очень сложно объяснить с точки зрения логики. В свое время имя Петра Александровича Румянцева (1725—1796) гремело как минимум не меньше, чем имена Суворова, Кутузова и других военачальников, прославлявших русское оружие. Павел I называл Румянцева «русским Тюренном», сравнивая с величайшим полководцем Франции XVII века. А Суворов постоянно подчеркивал, что он – ученик Румянцева.

Великий полководец, чтобы именоваться таковым, обязан выигрывать великие битвы; при этом можно побеждать в великих битвах – и не быть великим полководцем. Нужны талант, смелость, гибкость мышления, умение выйти за общепринятые рамки. П. А. Румянцев всеми этими качествами обладал сполна. Он был не просто военачальником – он был реформатором военного искусства. Во главу угла Румянцев ставил маневр, выбор выгодной позиции, победу не любой ценой, а с наименьшими потерями. Все гениальное кажется простым: если противник успешно использует некий прием – значит, нужно не подстраиваться под него, а найти эффективный ответ. И если палочная дисциплина дает сбои – нужно что-то менять.

Просто-то оно просто, да только именно Румянцев первым догадался, что против турок, перед которыми пасовали многие прославленные европейские полководцы, следует ставить войска не в линию и не ждать нападения, а искать противника и нападать на него глубоко эшелонированным строем. И он же первым в русской армии стал уделять внимание боевому духу армии, ее моральной подготовке, понимая, что одной муштрой хорошего солдата не воспитать.

Но прошло время – и имя Румянцева по каким-то малопонятным причинам стали задвигать на второй план. Ушли в тень, стали приписываться другим и его блистательные победы – взятие Кольберга, разгром турок при Ларге и Кагуле. И вот уже благодаря авторам псевдоисторических романов Румянцев превратился едва ли не в карикатурный образ.

К счастью, историческая справедливость все еще существует. И она безо всяких сомнений свидетельствует: Петр Александрович Румянцев – выдающийся полководец и дипломат, величие которого не подвластно времени и переменчивым историческим эпохам…

Представленные в данном издании труды П. А. Румянцева-Задунайского, посвященные организации и реформированию русской армии, представляют особый интерес. А о его гениальных победах при Гросс-Егерсдорфе, Кунерсдорфе, Кольберге в Семилетнюю войну 1757—1763 гг. и при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле – в Русско-турецкую 1768—1774 гг. рассказывают многочисленные исторические документы, а также опубликованные в качестве приложения труды известных российских историков Д. Н. Бантыша-Каменского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.

Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. А. Румянцева-Задунайского включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

---

24. Аще же бы при марширующем корпусе много больных имелось, в таком случае марш-комиссар хотя должен больше подвод дать, но командующему офицеру надлежит за своею рукою дать им требование, означив точно, коль много больных, и то число подвод, по требованию отпущенное, комиссар при счете, приложив с того требования копию и со сметою, полагая сколько и за прочие поверстные деньги на каждую лошадь в рубрике подвод сверх положения под отвоз больных припадет советникам департаментов, так марш-комиссарам, в случае какого-либо сомнения в том перед комиссариатом при подаче счетов, особо таковые излишние деньги подвод уметь доказать и отнюдь их под видом, чего комиссариату особо и прилежно рассматривая предостерегать, и потому по рассмотрению, до́лжно ли те взятые подводы заплатить тому округу, резолюцию давать; ибо за нее сверх положения подводы, и как выше описано под экипаж больных и амуницию взятые не платить, но марширующего корпуса командиру и комиссару оные и вдвое платить оставить.

25. И сего ради полкам, прежде выступления из квартир, получая экипажные, а офицеры – рационы по полевому штату деньги, до́лжно весь потребной экипаж вьючных и верховых лошадей достать и на походе никаких подвод не требовать, отнюдь и фураж же бы аще по необходимости в натуре им доставить надлежало, то по пропорции артелей и по полевому штату лошадей оной им по расписанию за плату настоящую, от обывателей собрав, давать.

26. В прочем офицерам во время марша, а особо командующим прилежно надзирать и со всякой строгостью взыскивать, чтобы подводы данные не отягощены, и через то лошади подданных изнурены, тем меньше подданные побоями или иным чем огорчены отнюдь не были, и того унтер-офицера, который бы отважился во время марша подводчика бить или иначе озлоблять, под каким бы вымыслом и видом ни было, тотчас под арест взять и, по вступлении на ночлег, жестоко наказать палками, а рядовых, которые б такие продерзости делали для поселян, бить и шпицрутенами.

Что до офицеров, то надобно думать, что из них никто с поселянами так обходиться и их озлоблять не будет; а аще ж бы противу чаяния сие случилось и в том жалоба занесена была, такового офицера арестом наказать, а за изнурение и перегнание лошадей так, чтобы на месте или вскоре потом которая пала, по настоящей цене хозяину заплатить и никаких отговорок в том не принимать.

27. Марш-комиссарам до́лжно между собою корреспондироваться с выступления в поход о продолжении оного, дабы всякой комиссар на своем назначенном посте для встречи войска явился, и, приняв, далее препровождал, которое особливо тогда нужно делать, когда марширующей корпус из провинции одной в другую вступать будет, где весьма надлежит командиру заблаговременно и нарочного офицера наперед послать и записку или мнение свое дать, каким образом маршировать он за благо рассуждает, дабы иногда корпус в марше не был без довольствия и к отягощению подданных к пропитанию своему свои меры и средства [не стал] изыскивать, где уже обыкновенно порядка и ожидать не можно, и следствия бывают из того горестные.

28. Что до содержания полков, когда б они в поле или гарнизон переменяя из одной провинции в другую маршировали, не имея провианта, учреждать унтер-офицерам и рядовым и ротным служителям магазины, где бы они ежедневно, а не больше как на четыре дни хлеба печеного в вес надлежащий получали, как и для постели сноп соломы. Где же более бы четырех дней стояли, то давать на первую неделю на двух человек два снопа, а в будущую на двух человек по полуснопу для перебивки со старой, которой хлеб в городах, а солому с земли по рапорту комиссариата и департамента советников собирать и свозить.

Причем командующим со всею строгостью наблюдать, чтобы сверх надлежащего – ни хлеба ни соломы – ничего взято и требовано не было. Солдатам тем хлебом, которой они сверх их обыкновенного жалованья получают, и довольствоваться надлежит и все прочее для себя и с ними будущих жен и детей за деньги покупать и доставать повинны; напротив чего, марш-комиссары и магистраты распоряжаться должны так, чтобы в тех местах, где станции и ночлеги иметь припадет, кроме выдаваемого хлеба, как хорошее вино, пиво, так мясо, а особо ветчина, соленая рыба, крупы, капуста и прочие всякие съестные припасы в городе [были] приуготовлены; а аще бы в лагере, то и за настоящую цену в оный вывезены и продаваемы были и солдат бы все ему потребное за деньги достать мог.

29. При маршах, когда полки, батальоны или роты на учение в место сбираемы, или к генеральному смотру, или из одного гарнизона в другой бы переходили, остается при том всем, как выше поставлено, и что до содержания принадлежит, то солдатам кроме свободной крыши и соломы на постилку ничего от хозяев не требовать, а располагать в таком марше и кантонировать в городах или деревнях не в дворах, но сараях целыми полками, батальонами по 1, 2, 3 или 4 роты, все по состоянию места и по показанию марш-комиссаров.

30. Что до получения фуража в марше, то оный с земли выставлять в те места, где ночлеги припадут, и в тех от владельцев или их управителей на поклажу оного сараи и места показаны быть надлежит и точно на всякую строевую и подъемную лошадь в сутки то число, какое от главнокомандующего корпусом, смотря по тогдашнему в земле урожаю, определено будет, дабы положенная по штату на фураж цена не превосходила, но сколько можно ниже была.

Правила П. А. Румянцева к построению войск для нападения на неприятеля

9 июня 1773 г.

1. Всякий корпус должен построен быть в каре продолговатое, так чтобы боковые фасы половину фрунтового фаса имели. А гренадеры полков, делающих фланги, сведены были на сии.

2. Полевая артиллерия делится на шесть номеров, разделяясь в кордебаталии [центре боевого порядка] на середине последнего фаса, то есть 1-й номер – 10 орудий, а на прочих – по 4, в том числе 4 гаубицы по флангам. В прочих корпусах разделяют оную командующие генералы по своему благоизобретению.

3. Кавалерию всю построить в две шеренги между каре, равняясь по задней линии и имея в ней самые малые интервалы, не более как на взвод.

4. От боковых каре, для прикрытия флангов оных, егерям составлять особ-ливые каре с четырьмя полковыми орудиями, за оными – казачьи полки.

5. Кавалерии огня ружейного на собственной себе вред под ответом полковых командиров отнюдь не употреблять, ниже́ оставлять свое место без повеления, разве бы неприятельская конница фланг их искала; то в таком случае фланговым эскадронам, очистив место егерским каре на употребление их артиллерии и огненного ружья, взять таковую позицию, чтобы в состоянии быть всегда их подкреплять.

Если же неприятель действительно в бег обратится и господа командующие повелят атаковать, тогда, держа возможным образом свою линию, поражать неприятеля без всякой пощады и пленными в первоначальных поражениях себя не отягощать. В случае же иногда сильного отпора – которому быть однако ж не чается, если всяк свою должность исполнять будет, – отступить в свой интервал с порядков кто где стоял; но притом ведать, что иначе поступивший и лишающий себя собственной обороны, через замешательство иногда пехоты, понесет всю жестокость казни, предписанной в военном уставе.

6. Пехоте надлежит при всяком случае, где приказано будет, на неприятеля наступать, а особливо на овладение батарей и окопов, держа весь порядок строя, и со всем военным звуком идти поспешно, чтобы не медлить под неприятельским огнем, который артиллерия должна своими ужасными залпами к молчанию привесть.

Искусство артиллеристов наставит их производить огонь в содействие и облегчение одного перед другим больше терпящего огонь неприятельский, а особливо стараться, открыв неприятельские линии, их анфилировать. Делом будет искусства и проницания самих господ предводителей, чтобы, пользуясь действием артиллерии, открывать слабую сторону неприятельскую и его фланкировать, в чем я и полагаюсь на их благоразумие.

В таком предприятии, каково есть, перенестись за реку Дунай и там произвести на неприятеля свое оружие. Не сомневаюсь я, что всяк усердную волю свою к службе при каждом действии покажет, коль сие предпримем во исполнение высочайшей воли нашей всемилостивейшей государыни и поелику на таковы наши действия целый свет обратит свое зрение. Тут добрая заслуга каждого измерена будет при воздаянии ценой сих великих уважений, как и напротиву изобличенные в нерадении и в других предосудительных поступках службе долженствуют ожидать, что им возмерится судом всей строгости.

Реляция П. А. Румянцева Екатерине II о комплектовании и содержании армии

5 октября 1776 г.

Ваше императорское величество, удостоив меня доверенностью, сообщением вашего предположения относительно комплектования вашей армии, ободрили притом о милостивом и снисходительном принятии на то моего мнения.