Никколо Макиавелли - Государь. Искусство войны

• Название: Государь. Искусство войны
• Автор: Никколо Макиавелли
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-64581-7

«Цель оправдывает средства», – еще не зная, кто автор этих слов, по какому поводу они были сказаны и что они значат, едва ли не с детства мы запоминаем: так быть не должно, это безнравственно и цинично. Став старше, узнаем, что слова эти принадлежат итальянцу Никколо Макиавелли (1469—1527), и обнаруживаем другие его сентенции: «Все вооруженные пророки побеждали, а все безоружные гибли», «Обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда», «Государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением, смотря по надобности» и многие другие.

Очевидно, что человек, дающий такие рекомендации, – исчадие политического ада, он аморален и циничен, а его принципам не место в жизни. Однако почему-то трудами этого исчадия зачитывались государственные деятели и величайшие философы, книги его переведены на десятки языков, а его теория политической науки стала основой университетских курсов…

Чтобы оправдать макиавеллизм, принято рассуждать о современной ему эпохе: сложной, противоречивой и нестабильной. Как раз такой, в которой методы, предложенные Макиавелли, были вполне востребованы.

Все это так… и не совсем…

В 1960-х гг. в США вышло очередное издание мыслей и высказываний Никколо Макиавелли с примечательным вопросом на обложке: «Макиавелли – циник, патриот или политолог?» Вот она – суть явления! Политика во все времена была, есть и будет циничной, разве что степень цинизма меняется. Ни один политик, государственный деятель или правитель не обходится без цинизма. Но чтобы стать успешным, ему также понадобится патриотизм. Макиавелли первым сформулировал этот принцип: сильный государь – но республиканское устройство, интересы государства превыше всего – в том числе и превыше собственных интересов. Не так уж и цинично. Просто – и гениально!

Представляя свой главный труд – «Государя» – Макиавелли писал: «Я не заботился здесь ни о красоте слога, ни о пышности и звучности слов, ни о каких внешних украшениях и затеях, которыми многие любят расцвечивать и уснащать свои сочинения, ибо желал, чтобы мой труд либо остался в безвестности, либо получил признание единственно за необычность и важность предмета».

Труды Никколо Макиавелли в безвестности не остались. Признание они получили на века. Поистине, скромная гениальность и гениальная скромность…

Электронная публикация включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие правители» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями. В книге великолепный подбор иллюстративного материала: текст сопровождают более 200 редких иллюстраций из отечественных и иностранных источников, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Элегантное оформление, прекрасная печать, лучшая офсетная бумага делают эту серию прекрасным подарком и украшением библиотеки самого взыскательного читателя.

---

Остальные города: Пиза, Ареццо, Прато, Пистойя, Эмполи, Ливорно – все другие, все сельское население прав не имели. Флорентийская буржуазия не желала делиться властью ни с кем, хотя знала очень хорошо, какое царит из-за этого недовольство в городах и в деревне.

Пиза лишь недавно была покорена после четырнадцатилетней войны. Ареццо бунтовал и отпадал от Флоренции. В Пистойе и Прато происходили волнения. Деревня была неспокойна. Дать всему этому населению оружие – не значило ли тоже подготовить подкрепление для императора или для французского короля? Опыт Ordinanza при Содерини, так позорно закончившийся в Прато, не давал больших поводов для оптимизма.

Макиавелли нигде в своих сочинениях не ставит вопроса, из-за чего армия сражается: не в каждом отдельном случае, а вообще. В «Discorsi» нет главы, посвященной анализу экономической основы римской военной мощи. В «Arte della guerra», в конце четвертой книги[364], речь идет о том, что должен делать полководец, чтобы заставить солдат идти в бой в том или другом сражении, и приводятся в сущности примеры, как генералы обманывали солдат или действовали на их суеверие, чтобы поднять у них дух.

Под конец, однако, указывается, что лучшее средство пробудить в бойцах упорство – показать им воочию, что они перед альтернативою: победить или погибнуть. И говорится: «Это упорство возрастает вследствие веры в полководца и любви к нему и любви к родине. Любовь к родине – чувство прирожденное (e causato dalla natura)». Любовь к родине, следовательно, учитывается, и было бы странно, если бы она не учитывалась: древние историки ведь говорили о ней без конца.

Но нет ни малейшей попытки ее проанализировать. Солдаты Французской революции шли на врага, ведь тоже побуждаемые патриотизмом, l’amour sacre de la patrie[365], но мы знаем, что такое патриотизм революционных солдат. Французская революция дала третьему сословию равноправие и избавила его от королевской опеки, освободила крестьян от крепостного права и дала им землю и волю. Там не думали, что патриотизм – чувство прирожденное, и патриотизм создавали.

Солдаты революции дрались за то, чтобы у них не отняли даров революции. Даже в самой Флоренции XVI века в разные моменты граждане республики относились к войне по-разному. При Содерини они шли в милицию, но сражались плохо. В 1526–1527 годах они трусили и не пошевелились, а в 1530-м, в последней борьбе против Папы и императора, бились героями: потому что в последней республике ожила частица демократической души Савонаролы, и к власти были приобщены более широкие круги, чем при Содерини.

Макиавелли, конечно, не мог знать ни про Французскую революцию, ни про эпопею 1530 года. Но история итальянских коммун давала сколько угодно фактов, из которых при надлежащем анализе было нетрудно получить те же выводы. У Макиавелли их не оказалось, потому что его классовая настроенность затемнила столь ясный обычно его анализ.

Макиавелли не додумался до того, что патриотизм представляет собою тоже классовое чувство, что у разных групп населения одного и того же государства патриотизмы могут быть различны.

Его классовая природа делала его патриотом флорентийским и общеитальянским, классовая природа романьольского крестьянина могла делать его патриотом и венецианским, и даже имперским, а классовая природа пизанского жителя могла делать и делала его патриотом французским. Экономика Италии по причинам, которые уже указывались, не могла еще создать единого патриотизма, подобно тому как сделала это экономика Франции, разумно направленная монтаньярским Конвентом, в 1793 году[366].

Макиавелли вводила в заблуждение его классовая идеология, классовая идеология представителя торгово-промышленной буржуазии, и он был склонен своим настроениям придавать характер общий. Он не подумал, что сначала нужно устранить неравноправность во Флоренции и на ее территории и заинтересовать в победе над врагом все население.

А если и подумал, то не решился этого сказать, потому что знал, как это будет встречено его собственной группою. Точно так же Жиронда[367] не хотела дать крестьянам то, чего они требовали, и потому не могла по-настоящему организовать армию, пока была у власти.

И единству Италии мешала в конечном счете та же экономика. Если бы Венеция искренне, без страха пошла на союз с Папою и Флоренцией в 1526 году, герцог Урбинский, ее кондотьер, не посмел бы держаться того образа действий, который привел лигу к поражению. Но Венеция не могла не бояться Флоренции и особенно Папы.

То, что для Макиавелли, флорентийского буржуазного патриота, было спасением – вся программа «нового государя», – то для венецианского буржуазного патриота было катастрофой, ибо объединение Италии в условиях того момента означало для Венеции потерю самостоятельности и превращение из царицы Адриатики в провинциальный порт: меч «нового государя», разделавшись с мелкими, должен был обрушиться в первую голову на нее.

Наконец, какими аргументами можно было заставить служить делу объединения этих мелких: Феррару, Мантую, Урбино, Сиену, Лукку и прочих? Ведь они должны были пасть первой его жертвой. Ведь недаром Альфонсе д’Эсте посылал пушки Фрундсбергу, Франческо Мария, щадил ландскнехтов, а Федерико Гонзага старался их выручить.

Если бы экономика Италии была благоприятна объединению, она бы сломила и местные сепаратизмы, и династические интересы тиранов, как сломила их в XIX веке. В XVI она для этого не созрела.

Вот почему в тот момент «из пламя и света рожденное слово», последняя глава «Il Principe», «Марсельеза XVI века», повисла в воздухе без отклика.

Цель, которую ставил себе Макиавелли, которой он добивался со всей страстью, стремясь к которой он раскрыл такие сокровища воли, темперамента и энергии, достигнута не была.

Ренессанс завещал задачу политического возрождения Италии Risorgimento[368], а писал его завещание Никколо Макиавелли.

Примечания

1

В переводе Муравьевой, помещенном в данном издании, «Государь».

2

Посвящение трактата относится ко времени между сентябрем 1515 г. и сентябрем 1516 г.

3

Франческо Сфорца (1401–1466) был назначен главнокомандующим в войне с Венецией, но, заключив с венецианцами союз, повернул оружие против Милана и захватил в нем власть (1450).

4

Испанский король, Фердинанд Католик (1452–1516), заключил с Людовиком XII договор о разделе Неаполя (Гранада, 11 ноября 1500 г.), с помощью французов отобрал королевство у правившего им Федерико Арагонского, а затем изгнал из него и французов (1502–1504).

5

В книге первой «Рассуждений о первой декаде Тита Ливия».

6

Речь идет об Эрколе I д’Эсте (1471–1505), который в войне с Венецией (1482–1484) понес территориальный ущерб, и Альфонсо I д’Эсте (1505–1534), последний принимал участие в войнах Святой Лиги на стороне Франции (1510–1512) и на некоторое время лишился своего герцогства.

7

Т. е. Папа Юлий II (Джулиано делла Ровере, 1443–1513), ставший понтификом в 1503 г.

8

Род д’Эсте владел Феррарой с 1208 г.

9

Нормандия была присоединена к Франции Филиппом II Августом в 1204, Гасконь – Карлом VII в 1453 г., Бургундия – Людовиком XI в 1477 г., Бретань вошла в состав Франции при Карле VIII в 1491 г. как приданое его жены.

10

Грецией автор называет Балканский полуостров, куда османы вторглись в 1357 г.

11

Первая Македонская война велась между Римом и Македонией в 214–205 гг. до н. э.

12

Венеция рассчитывала расширить свои материковые владения, по соглашению в Блуа (апрель 1499 г.) ей должны были отойти Кремона и Гьярада.

13

Генуя перешла под прямое управление Франции, в нее был назначен французский губернатор; Флоренция предложила поддержать Людовика XII в Ломбардии и Неаполе, с тем что он поможет ей овладеть Пизой.

14

Венецианские приобретения были на самом деле весьма внушительны (Крема, Кремона, Бергамо, Бреша), тогда как Людовику XII досталась остальная часть Миланского герцогства.

15

Людовик XII прибыл в Италию в июле 1502 г., но не из-за угроз Тоскане со стороны Чезаре Борджа, а из-за необходимости готовиться к войне с Испанией.

16

По соглашению в Гренаде (11 ноября 1500 г.), Людовику XII должна была достаться северная часть этого королевства и титул Неаполитанского короля, а Фердинанду Католику – титул герцога Пульи и Калабрии вместе с этими областями.

17

Федерико I Арагонский, король Неаполя (1496–1501), лишенный престола, получил от Людовика XII титул графа Мена (умер в 1504 г.).

18

10 декабря 1508 г. Людовик XII вступил в Камбрейскую Лигу и, разбив венецианцев при Аньяделло (14 мая 1509 г.), завладел Брешей, Бергамо, Кремоной.