Наталия Гуревич - Осенний Донжуан

• Название: Осенний Донжуан
• Автор: Наталия Гуревич
• Жанр: Современные любовные романы

---

- Да.

- Хорош творец у тебя получается. Прямо крокодил какой-то. Слава богу, что я атеист, - и он заискивающе хохотнул.

Но Алена не улыбнулась. Тогда Нелюбов подлил ей коньяка и заговорил сам.

- То, что ты говоришь, - это все мистика. Подходит для киносценариев, но к жизни не имеет никакого отношения. Все наши желания обусловлены физиологией – всё! А нашей физиологии хочется поменьше работать и побольше есть. Вот тебе и двигатель прогресса. И не надо этого стесняться: что естественно, то не безобразно.

- Но все-таки человек – существо духовное, - заметила Алена. Ей не хотелось спорить с Нелюбовым, не для споров она к нему пришла, однако утвердившиеся принципы не пропьешь, вот и пришлось заметить. Нехотя.

- Вся человеческая духовность – это готические кружева на фундаменте инстинктов и рефлексов, - уверенно ответил Нелюбов. - Люди себе с жиру напридумали, повесили, как финтифлюшку на грудь и привыкли гордиться. А чем гордиться? Не понимаю. Ходят под стягами да с лозунгами, дескать, мы такие-растакие духовные. А идут-то за жратвой. Чем коммунисты грезили? Чтобы в итоге у всех стало вдоволь жратвы. Чем утешает любая религия? Что когда-нибудь будет тепло, светло и без мух. И народ за эту морковку впахивает. Ладно, кто-то просто впахивает, не сильно вникая, но кто-то же такой Орден Света себе во всю грудь сотворил: где мы и где гориллы?!. В общем, не забивай ты себе голову, давай вот лучше выпьем.

- Давай. А за что?

- Ну, ты предложи.

- Хорошо. Давай за нас.

- Давай.

- Давай совсем за нас.

Алена изо всех сил заставляла себя не отводить взгляд и смотрела на Нелюбова вытаращенными глазами. На поверхности ее светлых, почти бесцветных глаз бушевало грозное цунами бабьего одиночества; волна ходила справа налево и сверху вниз. Алена никак не могла начать говорить, но Нелюбов понимал, что если дать паузе затянуться, то разговоров потом не оберешься. Он накрыл Аленину ладонь своей рукой и сказал:

- Совсем за нас не получится. Я скоро женюсь.

Алена моргнула, и мгновенно чаянья Нелюбова сбылись: выражение ее глаз изменилось. Теперь она смотрела растерянно, потом промелькнуло удивление, и наконец мрачное понимание утвердилось на ее лице. Она опустила глаза, поджала губы и выдала презрительное “ммм”, которое должно было обозначать, что она догадалась, на ком собирается жениться Нелюбов, и не одобряет его выбора.

Принесенный Аленой коньяк допивали молча. Нелюбов наблюдал, как она от стопки к стопки становится все безмятежнее и постепенно успокоился. Он глотал коньяк, поглядывая в темное окно, подумывая о баночке красной икры в холодильнике – доставать, не доставать.

Закончился коньяк. Нелюбов вынул из морозильника заиндевевшую бутылку водки, а к ней и икорочки достал. Разлил водку, распечатал икру и положил возле банки две чайные ложечки: гулять так гулять... Алена равнодушно приняла смену натюрморта.

- Мое желание быть с тобой – настоящее и правильное, - сказала она, выпив водки, не глядя на Нелюбова. - Ты делаешь ошибку, отталкивая меня.

Нелюбов давил во рту икринки языком.

- Твоя ошибка не только в том, что плевать ты на меня хотел, - продолжила Алена. - Ты думаешь, что так уж нужен Чуче? Ерундаааа. Ей вообще никто не нужен, ей лишь бы быть довольной собой. Я в жизни не встречала человека, который так был бы зациклен на себе. Даже тебе, знатному эгоисту, до нее далеко. Она тобой оботрется и выкинет. Вот посмотришь.

Нелюбов продолжал давить икринки.

- Ты моя мечта, Нелюбов, ты мое желание, моя колея... Ты эту колею прокладывал годами, так я имею право, в конце концов... - Алене все еще трудно было отставить стыдливость и приличия, но она мало-помалу преодолевала себя. - Я с самого начала замечтала про тебя, еще когда ты первый раз, случайно, у меня остался, помнишь? Хочешь скажу, когда это было? У нас сегодня юбилей, Нелюбов – пятнадцать лет со дня нашей первой ночи.

Нелюбов разлил жгучую водку по стопкам и, отсалютовав Алене, выпил.

- Ох, ты тогда и напился! Но я все равно поняла, что ты лучше всех. Тебе этого никто больше не скажет, Нелюбов. Все сильно гордые и не любят тебя. А я тебя люблю и совсем не гордая...

Наконец, она заставила себя посмотреть ему в лицо. Нелюбов удовлетворенно отметил, что выражение ее глаз – не жалобное, а вполне спокойное. Да здравствует алкогольная анестезия. “Я могу смотреть на него, когда вздумается, - ему это безразлично,” - подумала Алена. И стала говорить, водя взглядом по лицу Нелюбова: лоб, правая бровь, нос, левая бровь, висок за ней, потом щека, рот...

- Помнишь, как мы на три дня зависли у меня на даче? Одни на краю Вселенной... Помнишь, как ходили к обрыву и валялись в мокрой траве? Тетя Зоя поила нас молоком... По утрам мы завтракали молоком и хлебом. А вечером ты ходил на другой край деревни за медовым самогоном, и мы пьянствовали на крылечке, закусывая дешевой колбасой... А помнишь, как ты соседский стог сена разворошил, чтобы мы могли внутрь залезть? Помнишь, как пахло сено? И мы там полночи ласкались, и уснули, а утром нас там чуть не застукали, и я ужасно испугалась... А ты держал мое лицо в своих ладонях и беззвучно говорил: “тссссс!”... Слушай, Нелюбов, давай трахнемся напоследок, и я больше никогда к тебе не приду.

Нелюбов не удивился переходу от лирики воспоминаний к прагматике настоящей минуты. Его и самого пьянка всегда на секс подвигала. Но сегодня он никак не мог допустить, что Алена выцарапает хотя бы толику желаемого. Нет. Он с самого начала, пропуская ее в квартиру, решил, что сегодня ее желания не исполнятся. Потому что он здесь главный, и никто другой.

- Я собираюсь жениться. Поэтому никакого секса у нас с тобой не будет, - жестко заявил он Алене.

- Ой-ой-ой, женится он! - болезненно сморщилась Алена. - Теперь лебединая верность навек. Ты уж хоть бы передо мной не выделывался бы. Будь на моем месте другая какая-нибудь... Галька, к примеру... Галька просто взяла бы тебя за штаны, и никуда бы ты не делся, и даже не стал бы про женитьбу рассказывать. А меня вечно подводит излишняя либеральность...

Она встала и вдруг, закрыв лицо руками, выставив вперед локти, зашлась навзрыд. Нелюбов понаблюдал за ней со спокойным удовлетворением, но скоро поднялся, обнял, прижал к себе, пальцами чувствуя, как рождаются в ее теле параксизмы горя; грудью и животом ощущая, как несчастье в судорогах выплескивается изнутри в большой мир.

Алена плакала долго, так что Нелюбов устал стоять с ней в обнимку и сел, притянув ее к себе на колени, а потом устал еще раз и пересадил Алену на подоконник. Вяло поглаживая ее по лодыжке, он терпеливо дождался, когда слезы иссякнут.

Они допили водку, и ни один не помнил, как каждый из них добрался до своей постели, при том, что постель Алены находилась в двенадцати кварталах от постели Нелюбова.

Нелюбов свернул с центральной аллеи и стал подниматься по разбитой каменной лестнице. По обе стороны лестницы тянулся кирпичный парапет; местами он был совсем обрушен, местами на нем даже сохранилась блеклая штукатурка; стертые, расколотые, проваленные плиты ступеней засыпаны были бурой кирпичной пылью и крошкой.

Нелюбов шагал вверх. После того, как он поговорил с Чучей, слова, сказанные Аленой  вчера, впились в затылок, подгоняли вожжами. “Она тобой оботрется и выкинет”. Он, конечно, не бог весть какого высокого мнения был о прозорливости Алены, но последние несколько дней Чуча действительно вела себя подозрительно: передумала спешить с подачей заявления, не звонит по восемь раз на дню и сдержанно отвечает в аське; а тут еще этот Иван нарисовался... Да нет, конечно, Алена никакой не пророк. Но вот насчет Гали она попала прямо в точку. Буквально все так и было, как она сказала.

После делового, как всегда обстоятельного секса, Галя взяла такой же деловой тон:

- Слушай, Нелюбов. Я ухожу от Левушки. Мастерскую я у него заберу – пусть читает свои книжки, а мне детей кормить надо. Машину, я думаю, он тоже отдаст. Автомобилист он ни все равно ни к черту. Жить первое время придется на даче родителей. Но дом капитальный, теплый и не так уж далеко от города. И вот я подумала: давай, Нелюбов, жить вместе. Ты давно хотел своим делом рулить – я предлагаю тебе готовое дело, рули. Какая, в конце концов, разница, мастерская или агентство. Дело – оно и есть дело, хоть водовозка. Детей я от тебя не запрошу – двоих за глаза хватает. Дом свой есть – ты сейчас за аренду этой хатки сколько отдаешь? Мешать мы друг другу не будем – слава богу, за столько лет характеры изучили. И в сексе мы замечательно подходим – уж что проверено, то проверено. Так что смотри сам: одни плюсы.

Нелюбов лежал на спине, задрав подбородок, сложив руки на животе. Галя тоже лежала на спине. Чуть повернув голову, она смотрела на профиль Нелюбова и говорила:

- У нас будет замечательная жизнь, Нелюбов. Представляешь, большой, обустроенный дом, завтрак на веранде, потом всей семьей едем в город... все-таки надо будет купить вторую машину... да... разъезжаемся по работам и трудимся, добываем, а вечером несем добытое в клювике домой. Я тебе жалуюсь на учеников и дирекцию. Ты мне – на клиентов и работников. Я тебе говорю: дави их, гадов, победа будет за нами. А ты мне говоришь, что если кто еще на меня рот разинет, то ты тому умнику пасть порвешь... Будем в отпуск ездить к морю. Трейлер купим. Красота. Иногда будем и отпускать друг друга. Скажем, захочется тебе одному поехать куда-нибудь на недельку – да пожалуйста. Хоть и на две недельки. Мы люди взрослые. Человеку нужна своя неприкосновенная территория, я ж понимаю. Просто заразу всякую в семью не тащи, да и ладно. И мне ничего не рассказывай, если вдруг баба какая подвернется, не хочу. А еще можно продать все и уехать в Германию. У меня там родственники. Правда, дальние, но помочь первое время не откажутся. Я Левке давно предлагала уехать, но он все ныл: что я там делать буду, что я там делать буду? Господи! зачем только я вышла за него замуж??? - Галя отвернула лицо от Нелюбова и скорбно протянула руки к потолку.