Тарас Шевченко - Кобзарь: Стихотворения и поэмы

• Название: Кобзарь: Стихотворения и поэмы
• Автор: Тарас Шевченко
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

В сборник вошли поэтические произведения великого украинского поэта Т. Г. Шевченко (1814–1861).

Большой мир национального и всечеловеческого бытия встает с пламенеющих страниц "Кобзаря". Картины народной жизни, с многообразием ее человеческих типов и лиц, ее драмами и трагедиями, так же как и с ее редкостными поэтически светлыми моментами, с ее горестным настоящим и трудным, но героическим прошлым, с ее обычаями и преданиями, красота родной земли и ее пейзажей — все это художественно дано Шевченко для последующих поколений с той "отцовской" первоначальностью, щедростью и непреложностью, которая роднит его в литературах XIX века прежде всего с Пушкиным и Мицкевичем.

Вступительная статья М. Рыльского.

Примечания И. Айзенштока.

Иллюстрации Т. Шевченко.

---

Кобзарь

(играет и припевает)

«От села до села
Праздник, пир великий.
Я курицу продала,
Ношу черевики.
От села до села
Танцевать пойду я.
Ни коровы, ни вола, —
В хате ветер дует.
Я отдам, я продам
Куму свою хатку.
На виду, на ходу
Поставлю палатку.
Стану я торговать
Горилкою горькой
Да гулять, танцевать
С молодыми только!
Ох вы, детки мои,
Я вас пожалею.
Поглядите, как танцую, —
Станет веселее.
Я в батрачки пойду,
Деток в школу отдам,
Своим новым черевичкам
Таки дам, таки дам!»

«Славно! Славно! Плясовую!
Поддай жару в ноги!»
Заиграл кобзарь, пустились
Посреди дороги.
Ходит площадь. «Ну-ка, Гонта,
Тряхнем стариною,
Пока живы — погуляем,
Притопнем ногою!»

«Не смотрите вы, дивчата,
Что я обтрепался…
Родной батько делал гладко, —
Я в него удался».
«Добре, братец! Ей-же-богу!»
«Дорогу Максиму!»
«Погодите ж!»
«Даром, что ли, так поется:
Люблю дочку, чью придется, —
Хоть попову, хоть дьячкову,
Хоть и просто мужикову».

Все танцуют, а Галайда
На гулянье плачет.
У стола сидит печальный,
Слез своих не прячет.
А с чего бы ему плакать?
Сидит себе паном:
Есть и деньги, есть и слава,
Да нету Оксаны;
Не с кем долей поделиться,
Не с кем веселиться,
Сиротою довелося
На свете томиться.
И не знает, не гадает,
Что его Оксана
За рекой, в плену у ляхов,
У панов тех самых,
Что отца ее убили.
Над нею глумились,
Хвост поджали — убежали,
В страхе притаились.
Только слушаете, сидя
За стеной надежной,
Стоны братьев! А Оксана
В окошко тревожно
Смотрит, смотрит на пожары.
«Где-то ты, мой сокол?»
А того она не знает,
Что он недалеко,
Здесь, в Лысянке, да не в прежней
Старой свитке рваной.
В жупане сидит, горюет:
«Где моя Оксана?
Где она, моя голубка,
Томится да плачет?…»
А в потемках вдоль заборов,
В кирее казачьей
Идет кто-то…
«Что за люди?» —
Казак окликает.
«Я посыльный пана Гонты,
Пускай он гуляет,
Подожду я».
«Ловок, Лейба,
Ловок, жид, однако!»
«Спаси, боже, — не был жидом.
Видишь — гайдамака.
Вот копейка — знак имею»{84}.
«Да напрасно ищешь…»
И свяченый вынимает
Из-за голенища.
«Признавайся, пес лукавый,
Ты привел в Ольшану
В дом ктитора ляхов пьяных?
Я шутить не стану.
Я батрак твой. Я Ярема.
Узнаешь, поганый?
Говори же, признавайся:
Где моя Оксана?»
Замахнулся.

«Спаси, боже…
За рекой… у пана…»
«Выручай же, а иначе —
Протянешь ты ноги».
«Добре, добре…
Ах, какой вы,
Пан Ярема, строгий!..
Тотчас все исполню. Деньги
И стену ломают.
Скажу ляхам: вместо Паца…»
«Ладно. Понимаю.
Лети духом».

«Добре, пане,
Вы себе гуляйте,
Да часок-другой… покамест
Гонту забавляйте.
А куда везти Оксану?»
«В Лебедин…{85} к монашкам».
С Гонтой весело танцует.
Жупан нараспашку.
Зализняк же берет кобзу:
«Потанцуй-ка, старый!
Я сыграю!»
И вприсядку
Слепец средь базара
Чешет рваными лаптями,
Говорит словами:

«В огороде пастернак, пастернак;
Чем я тебе не казак, не казак?
Иль я тебя не люблю, не люблю?
Иль я тебе черевичков не куплю?
Куплю, куплю, черноброва,
Куплю, куплю пару новых.
Буду часто ходить,
Буду крепко любить».

Ой, гоп-гопака!
Полюбила казака,
Некрасивого, рябого
Да седого старика.
Иди, доля, за бедою,
А ты, старый, за водою,
А я сбегаю в шинок.
Выпью чарку да другую,
Выпью пятую, шестую,
Да и хватит мне, ей-ей!
Пляшет баба, а за ней
Выбегает воробей,
Так и чешет — людей тешит.
Веселей, воробей!
Рябой, старый бабу кличет,
А та ему дулю тычет:
«Оженился, сатана,
Нет ни хлеба, ни пшена!
Надо деток воспитать,
Обувать, одевать.
А я буду добывать,
А ты, старый, не греши,
А ты зыбку колыши,
Да замри — не дыши!»
«Как была я молодою, жила весело я,
По-над ставней новый фартучек повесила я.
Кто идет — не минет,
То кивнет, то моргнет,
А я шелком вышиваю
И в окошечко киваю.
Надевайте, хлопцы, свитки,
Ожидаю у калитки.
Погуляем, хлопцы, вместе,
Заиграем, хлопцы, песни».

«Загоняйте квочку в бочку,
А цыпляток в вершу!..
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
И… Гу!..
Взялся батька за дугу,
А старая — за гужи.
Дочка, повод подвяжи!»

«Хватит, что ли?»
«Еще! Еще!
Сами ноги носят!»

«В миску хлеба накроши
Да побольше квасу.
Дед да баба — оба рады, —
Тюрька задалася!

Квасу, квасу подливай
Да кроши петрушку…
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Квасу, квасу подливай,
Кроши больше хрену.
А дед бабе…
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Ой, лей воду, воду,
Поищи-ка броду, броду!..»

«Будет, будет! — крикнул Гонта. —
Хватит! Погуляли!
Поздно, хлопцы. А где Лейба,
Лейбу не видали?
Найти Лейбу и повесить!
Где он, сын собачий?
Гайда, хлопцы! Погасает
Каганец казачий!»
А Галайда атаману:
«Погуляем, батько!
При пожаре на базаре
И светло и гладко!
Потанцуем! Играй, старый!»
«Нет, конец пирушке!
Огня, хлопцы! Дегтю! Пакли!
Волоките пушки!
Наведите на тот берег.
Думают — шучу я!»
Заревели гайдамаки:
«Добре, батько, чуем!»
Через греблю повалили,
Орут, запевают.
А Галайда: «Батько, батько,
Стойте, погибаю!
Погодите, не палите, —
Там моя Оксана!
Хоть немного погодите,
Я ее достану!»
«Ладно, ладно!
Максим, братик,
Приступаем, друже!
Что возиться! А ты, хлопец,
Другую, не хуже
Облюбуешь…»
Оглянулся:
Где он? Был иль не был?…
Взрыв гремучий. Стены вражьи
Взметнулись под небо
Вместе с ляхами. Что было —
Пеклом запылало.
«Где ж Галайда?» — Максим кличет.
Следа не осталось…

Покамест хлопцы снаряжались,
Ярема с Лейбою пробрались
В подвалы к ляхам, и казак
Оксану вынес, чуть живую,
И поскакал напропалую
На Лебедин…

Лебедин

«Сирота я из Ольшаны,
Сирота, бабуся…
Отца ляхи замучили,
А меня… боюся
Даже вспомнить, мое сердце,
Увезли с собою.
Не расспрашивай, родная,
Что было со мною.
Сколько плакала, молилась,
Сердце надрывала!
Не хватало слез, голубка,
Душа замирала.
Кабы знала, что увижу
Друга дорогого, —
Молча б вытерпела муки
За одно то слово.
Ты прости, прости, голубка,
Может, согрешила,
Может, бог меня карает,
Что я полюбила,
Полюбила молодого.
И что тут поделать?
Полюбила, как умела,
Как сердце велело.
Не за себя, не за батька
Молилась в неволе, —
За него молилась богу,
Чтоб дал ему долю.
Карай, боже, карай, правый,
Все скажу, что было:
Страшно молвить, чуть я душу
Свою не сгубила.
И наверно б, на себя я
Руки наложила,
Да как вспомню сиротину, —
Боже ты мой милый!
Кто ж его на белом свете
Приветит, не бросит?
Кто про долю, про недолю,
Как я, порасспросит?
Кто обнимет крепко-крепко,
Как я, горевого,
Кто подарит сиротине
Ласковое слово?
Так я думала, бабуся,
И сердце смеялось:
Я сама на свете круглой
Сиротой осталась.
Только он один на свете,
Один меня любит.
Как узнает, что решилась, —
И себя загубит.
Так я думала, молилась,
Ждала, поджидала.
Нет и нету — не приходит,
Одна я осталась!»
И заплакала. Черница
Склонилась над нею,
Опечалилась.
«Бабуся,
Скажи ты мне, где я?»
«В Лебедине, моя пташка,
Ты лежишь больная».
«В Лебедине? А давно ли?»
«Третий день, родная».
«Третий, третий… Погоди-ка…
Пожар над водою…
Лейба… Вечер…
Майдановка…{86}
Зовут Галайдою…»
«Галайдой себя, Яремой
Называл, родная,
Тот, что спас тебя…»
«Где? Где он?!
Теперь все я знаю!..»
«На неделе обещался
За тобой явиться».
«На неделе!
Близко! Близко!
Будет мне томиться!
Вышел, вышел срок, бабуся,
Несчастной судьбине!
Тот Галайда — мой Ярема!..
По всей Украине
Его знают! Я видала,
Как села пылали!
Я видала — каты-ляхи
Все дрожмя дрожали,
Как услышат про Галайду!
Знают они, знают,
Кто такой он и откуда,
За что их карает.
Отыскал меня в неволе,
Орел сизокрылый!
Прилетай же, мой соколик,
Голубочек милый!
Ах, как весело на свете,
Как весело стало!
Сколько дней прошло, бабуся?
Еще три осталось?
Ах, как долго!..
«Загребай, мама, жар, жар, —
Будет тебе дочки жаль, жаль…»
Ах, как весело на свете!
А тебе, бабуся?»
«На тебя гляжу я, пташка,
Гляжу, веселюся».
«Что ж, бабуся, не поешь ты?»
«Бывало, певала…»
Тут к вечерне зазвонили,
Оксана осталась.
А черница, помолившись,
В храм заковыляла.

Через три дня там Исайя,
Ликуй!{87} возглашали:
Утром рано там Оксану
С Яремой венчали.
А под вечер мой Ярема,
Хлопец аккуратный,
Чтоб не сердить атамана,
Поскакал обратно
Ляхов резать.
И с Максимом
В Умани справляет
Пир кровавый. А Оксана
Сидит поджидает,
Поджидает, не едет ли
С дружками Ярема:
Чтоб из кельи взять Оксану
 И ехать до дому.
Не тоскуй, молися богу,
Поджидай, Оксана.
А покамест — на пожары,
На Умань{88} я гляну.

Гонта в Умани