Юрий Жуков - Сталин: арктический щит

• Название: Сталин: арктический щит
• Автор: Юрий Жуков
• Издательство: Вагриус
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9697-0472-5

В книге Юрий Жуков подробно описывает, как осваивались северные территории России начиная с конца XIX века. Он приходит к сенсационному выводу: сталинская политика в этом стратегически важном регионе последовательно реализовывала все постулаты, изложенные в 1884 г. в докладе министра финансов С.Ю. Витте. Автор, как и в других своих книгах, показывает системность подхода сталинского режима, когда одновременно решались задачи защиты целостности российской территории, осуществлялось наращивание военной мощи, развивалась экономика северных регионов. Особое значение придавалось освоению главной транспортной артерии — Северного морского пути, а также развитию воздушного транспорта. И походы «Красина» и «Челюскина», рекордные перелеты Чкалова, зимовка папанинцев и многие другие — перестают быть отдельными яркими героическими эпизодами, а встраиваются в логичную цепь событий по завоеванию громадного пространства Арктики.

---

И все же не столько предложение представлять свои заявки, выраженные в виде своеобразного исключения из общих правил, сколько саму процедуру принятия договора Кремль расценил как оскорбительную, дискриминационную. Потому 12 февраля нарком иностранных дел Г.В. Чичерин направил по радио ноту протеста правительствам Великобритании, Франции, Италии, Японии и США.

«Решение о передаче Шпицбергена (в Москве упорно отказывались использовать норвежское название архипелага. — Прим. авт.) в полную собственность Норвегии, — отмечала нота, — произошло без участия России. Советское правительство заявляет поэтому, что не признает себя связанным этим актом»5.

Направляя вызывающую по форме, но и бесполезную, чисто декларативную ноту, нарком отлично понимал: она ничего не изменит и даже ответа на нее не последует. Просто он использовал появившийся предлог для очередной откровенно пропагандистской акции. Продемонстрировал рьяную приверженность РСФСР прежней, рожденной в Октябре, чисто классовой внешней политике.

Но все же заинтересованность Советской России в постоянном присутствии на Шпицбергене, о чем пока еще никто открыто не говорил, заинтересованность в восстановлении старых прав на угольные месторождения на Западном Шпицбергене оказалась сильнее и важнее идеологии. И потому Чичерину очень скоро пришлось поступиться партийными принципами. Уже 7 мая 1920 года он направил министру иностранных дел Норвегии Н. Илену ноту иного характера. В слегка завуалированной форме выразил готовность своей страны в самое ближайшее время представить заявки, как того и требовал договор, с законными претензиями русских акционеров.

«Русское правительство, — сообщал нарком, — только что узнало, что на этих днях истекает срок, установленный Парижской конвенцией 9 февраля, для представления заявок о соблюдении прав владельцев шахт, эксплуатировавшихся на Шпицбергене до подписания названной Парижской конвенции. Нисколько не желая уточнять позицию, которую Россия думает занять впоследствии в отношении вопроса о Шпицбергене вообще и вопроса о правах, которые эвентуально могут быть выведены для русского правительства из того факта, что русские граждане эксплуатировали ранее и эксплуатируют в настоящее время шахты на Шпицбергене, я считаю долгом категорически сослаться на протест, заявленный мною 19-го числа прошлого февраля относительно направления, данного в настоящее время делу о Шпицбергене…»6.

На этот раз Чичерин далеко не случайно отказался, как то он сделал ранее, «уточнять позицию» РСФСР по отношению к самому парижскому соглашению. Теперь он стремился во что бы то ни стало обеспечить возможность маневра в будущем. Сделать то, что потребуют или позволят обстоятельства, и прежде всего установление дипломатических или хотя бы торговых отношений с Норвегией. Присоединиться к договору, столь негативно оцененному им совсем недавно, либо, наоборот, еще раз проигнорировать его.

Вместе с тем Чичерин допустил, хотя далеко не сразу, преднамеренную утечку информации. Разрешил опубликовать в официальном органе наркомата, «Вестнике НКВД», статью, содержавшую личное мнение по проблеме арктического архипелага отнюдь не частного лица, а заведующего экономико-правовым отделом А.В. Сабанина. Выпускника Александровского лицея, работника российского МИДа с 1908 года. Человека, хорошо известного в Кристиании как члена российской делегации во время довоенных переговоров.

«Постановка шпицбергенского вопроса, — отмечал Сабанин, — для советской власти представляется довольно ясной: признание Шпицбергена не находящимся под суверенным господством какого-либо одного или нескольких государств, а ничьей землей, по поручению заинтересованных в шпицбергенском вопросе стран, включая сюда Россию, управляемую одной из этих стран»7.

Таким весьма своеобразным способом НКИД, ничуть не предрешая своих действий в будущем, все же сделал достоянием заинтересованных сторон свое истинное отношение к проблеме Шпицбергена. Как оказалось, точно такое, какое неоднократно высказывало в ходе переговоров в Кристиании еще до начала Мировой войны… Министерство иностранных дел Российской империи. Отношение, которое не смогли поколебать ни прошедшие годы, ни победа социалистической революции.

Однако, быстро уяснив, что регистрация заявок на месторождения угля на Шпицбергене будет проводиться еще довольно долго, возможно, не один год — вплоть до ратификации договора всеми странами, чьи уполномоченные его подписали, а после того еще три месяца, НКИД временно перестал вплотную заниматься этим вопросом. Ведь жизнь потребовала от него решения более важных, иных проблем, не терпящих ни малейшего отлагательства. Проблем заключения мирных договоров с соседними странами, установления с ними границ. В том числе и на Севере.

2

После вывода в сентябре 1919 года союзнического экспедиционного корпуса из Северной области британское военное министерство поспешило оправдаться. Согласно не так уж давно возникшей традиции, выпустило «Синюю книгу». В ней попыталось объяснить как причины высадки войск на территории России, так и эвакуации их оттуда. Заодно дало прогноз на ближайшее будущее: «Всякая попытка одними русскими силами оборонять Архангельск в течение неопределенного периода обречена на неудачу»8.

Действительно, когда в конце января 1920 года Красная армия начала общее наступление на огромном пространстве, от Ладожского озера до среднего течения Северной Двины, оставшиеся без зарубежной поддержки войска диктатора Северной области генерал-лейтенанта Е.К. Миллера, не принимая боя, стали поспешно отступать. 19 февраля генерал-майор Скобельцин, командующий белогвардейским Мурманским фронтом, проходившим, однако, через южные районы Карелии, приказал подчиненным ему частям без сопротивления отходить в Финляндию. На тот же день и Миллер назначил эвакуацию Архангельска, мгновенно превратившуюся в паническое бегство генералитета и штабных офицеров на яхте «Ярославна» и сопровождавшем ее через замерзшее Белое море ледоколе «Козьма Минин» в Норвегию.

20 февраля в Архангельск торжественно вступили части 6-й армии РККА. Одновременно в Мурманске победило восстание, которым руководил начальник комендантской команды штабс-капитан Орлов, оказавшийся большевиком-подпольщиком И.И. Алексеевым. И восстановленная советская власть столкнулась с тем, о чем нисколько не беспокоилось Временное правительство Северной области: с вопросом о границах. Поначалу — только морской.

Прибывший в начале апреля в Архангельск уполномоченный НКИД Г.Л. Шкловский первым делом проинформировал Москву о полной утрате контроля за деятельностью иностранных, в основном норвежских, рыбаков и зверобоев в российских прибрежных водах. Потому и пришлось Г.Б. Чичерину обратиться 15 апреля к своему норвежскому коллеге Н. Илену с настоятельной просьбой «предпринять шаги перед вашими соотечественниками, предложив им прекратить эту практику, нарушающую российские законы»9. В Кристиании не стали возражать. Поступили именно так, как и следовало добрым соседям. 21 апреля через консула в Архангельске запросили НКИД «исчерпывающие указания существующих положений определения морских границ России»10.

Но именно к этому ни Шкловский, ни Наркоминдел оказались не готовыми. Правда, на месте, в Архангельске, Шкловскому удалось узнать о существовании трех вариантов решения вопроса применительно к региону, разработанных до революции, но так и не утвержденных.

Согласно первому варианту, «юридически бесспорная граница наших территориальных вод — тридцатимильная полоса», которая, однако, «допускает нежелательное проникновение иностранных судов и промышленников за параллель Канина Носа в Печерское (юго-восточная часть Баренцева моря. — Прим. авт.) и Карское моря». Во-вторых, по линии, проходящей от мыса Цып-Наволок на северо-востоке полуострова Рыбачий через северное побережье острова Колгуева к Новой Земле. Преимущество данного варианта заключалось в том, что такая граница закрывает проход к горлу Белого моря и делает Печерское море внутренним русским морем и закрывает Карское море». Наконец, третьим вариантом предусматривалась «упрощенная граница по северной параллели 70°0′15″ до меридиана 50° и далее к параллели северной 78-ой, то есть прикрывающая все западное побережье Новой Земли.

Не высказав своего мнения об этих вариантах, Шкловский поспешил сверх меры усложнить и без того далеко не простую задачу. Телеграммой, отправленной 27 апреля, безосновательно напугал НКИД: «…Вообще замечаются со стороны Норвегии шаги, ведущие к захвату Новой Земли»12. Но столь важное сообщение не подкрепил какими-либо фактами.