Eugene - Гимн неудачников

• Название: Гимн неудачников
• Автор: Eugene
• Жанр: Фэнтези

Всю жизнь я делал только то, что мне говорили другие, и бежал от ответственности, как от огня. И это была единственная вещь, которую я боялся и от которой приходилось бегать, и все шло хорошо, все шло просто замечательно… Но одно неверное решение — и вот я уже посреди глухого леса в компании непонятно кого, идущих непонятно куда с непонятными намерениями без карты, компаса и навигатора. Какие призраки, какая нежить, какие друиды и тайны прошлого?! Верните меня обратно! Кажется, из этой истории уже не выпутаться…

---

— Я должен исполнить волю Великого Леса. После этого я к вашим услугам.

— Я буду сжигать твои кости, пока ты будешь молить о пощаде, — высокомерно процедил колдун.

Целительница закатила глаза.

— Ну, вот и договорились.

Мда, эта тройка при любом раскладе будет слушать только самих себя. Чем думали братства, когда посылали с друидами колдуна? Сразу же понятно, что ничего путного не выйдет. Природу Смерть не любит, с деревьями не разговаривает и даже на балалайке какой-нибудь не играет. Одни проблемы.

Друиды переглянулись и многозначительно кивнули друг другу. Клен достал из рюкзака саперную лопатку и воткнул ее в землю; Смерть скучающе наблюдал за непонятными приготовлениями, разбирая по косточкам найденный где-то почти целый скелет.

Почему Смерть согласился — тоже интересно. Жаль, жаль, что вместо бесполезной и опасной карты прошлый Лоза не оставил мне экземпляр договора. Когда-то экспедиции действительно включали кого попало, в том числе и колдунов, но когда это было — в незапамятные времена. Когда, к примеру, впервые шли в Ниморский Лес. Я задумчиво поглядел на скованную безобразную химеру. Нет никаких причин считать, что главы братств — круглые дураки… Множественная шизофрения Древа все еще веселилась. Ничего, еще посмотрим, кто на чьих костях спляшет.

Тихий скрежет перешел в надрывный визг. Железные столбы вокруг поляны медленно поднимались, обрывая траву, мох, упавшие ветки, выворачивая землю, и вставали ровно в ряд. Хрен знает, что в них скрежетало; кажется, они делали это сами по себе, радуясь, что могут подать голос после долгого молчания. Вслед за столбами по поляне поползли длинные тени, вопреки всем законам физики устремляясь к центру поляны.

Столбы встали ровно, и жуткий скрип наконец прекратился. Я отнял руки от ушей и поздравил себя с верной догадкой: тени действительно походили на симметричную многолучевую звезду или снежинку с центром в том месте, где растет яблоня.

— Именем Великого Леса, — в наступившей тишине отчетливо повторил Клен. — Верни Кактуса и Лозу.

Так и виделось, как он долбает, долбает и долбает Древо, пока не задолбает вконец.

— Человек наш…

Эй, что происходит? Что, минута молчания, посвященная моей загубленной жизни, уже прошла? Головы покачивались на ветках и тихо гудели, выводя призрачную завораживающую мелодию:

— Его душа была обещана нам.

— Где он?

— Молчать! Молчать, кому сказано!

Серокожая тварь безразлично смотрела сквозь меня. Черные провалы глаз быстро затягивала белесая пелена. Друидское зомбирование, теперь и для нечисти.

— Меж костей и праха, меж золотых стен средь Стражей он пребудет отныне и навечно, — монотонно пропели голоса. — Его жизнь была отдана в оплату, и Стражи довольны жертвой. Его душа принадлежит нам.

То ли я не то перевожу, то ли яблоня съехала на метафоры. Полезное дело — передавать сообщения по грибнице. Темен и запутан становится от этого их смысл. Я не Древо, у меня голова одна, и мне ее жалко…

По простейшей причинно-следственной связи, во всем виноваты тени. Пока их не было, тварь молчала и никого не сдавала. Я бросился к ближайшему столбу — трава, потеряв всякий азарт, отпустила меня с миром — и попытался его сдвинуть. Но железка не сдвинулась ни на чуть-чуть, стоя непоколебимо, как вмурованная в бетон. Она плевала на физику, и на меня ей было тем более наплевать.

— Как он погиб? — напряженно спросил Клен, переварив последнее сообщение. Я вздохнул, поддержал себе мыслью, что лучше смерть, чем превращение в существо типа Соны, и ступил на тень.

Н-н-н…

Небо…

Превращение лучше…

На меня рухнула наковальня. Свет померк; перед глазами стояло какое-то багровое марево. Сквозь шум крови в ушах я не мог различить, говорило ли что-нибудь Древо или нет. К ногам и рукам будто привязали по мешку с песком, и сила тяжести властно приказывала прильнуть к земле и больше никогда не вставать.

— Как он погиб? — донеслось откуда-то из прекрасного далека и грохотом литавр отозвалось в голове.

Так… Значит… еще не все потеряно…

Вяло барахтаясь, как полудохлая медуза, выброшенная на берег, я потянулся к лежащему на земле яблоку. Чужая воля властно давила на мозги; я чувствовал, что стоит хоть немного уступить — и меня сломают, растолкут в пыль, а потом слепят из пыли то, что пожелают. Так вот ты какой — моральный пресс…

Стиснув зубы, я царапнул ногтями бок яблока, и через несколько попыток сумел его схватить.

— Кх х… — я сам испугался, услышав от себя хрип человека, перееханного грузовиком. Силы стремительно утекали, зато тень, на которой я лежал, становилась все толще и чернее. Перед глазами маячило видение, как еще немного — и она вытянет последние капли жизни и отползет, довольная, как сытая пиявка.

— Убех хих…

Образ раздувшейся довольной пиявки, оставляющей мое бездыханное тело, вдохновлял на борьбу.

— Как он…

Нет! Не надо снова! Вам меня не зомбировать, антигуманные природоведы! Я не сдамся… Не сейчас…

— Убей… — беззвучно прошептал я, едва шевеля губами от мертвенной усталости. — Убей их.

А вот сейчас.

Размытая длинная линия пошатнулась и упала. Я со стоном перекатился на бок, жадно хватая ртом воздух; в ушах стоял назойливый свист. И это всего лишь одна тень, направленная не на меня, а на Древо — и как оно справляется, бедное. Видать, для того столько голов и отрастило. Ненавижу магию. Она не просто растирает мое самоуважение в пыль, она еще делает это непреднамеренно.

Но одной бреши в заклинании полезной плодовой культуре оказалось достаточно. Тени дрогнули и поползли по кругу; яблоня наматывала их на себя, все быстрее и быстрее, превращая в спираль. Столбы зашатались и начали валиться на землю один за другим, как костяшки домино. Да! Свободу иным формам жизни!

Земля подо мной зашевелилась, словно кто-то упорно пытался выбраться на поверхность. Я подскочил, как резиновый мячик, уставившись на зеленый вспучившийся холмик; холмик треснул и исторг из себя белесый кокон, в котором я не сразу признал пожелтевший от древности скелет в призрачно светящихся соплях.

Сона бы оценил.

— Ма… — неожиданно вырвалось у меня. — Карма моя.

Только невероятно зрелище меня оправдывало. Мать моя, проявив похвальную предусмотрительность, оставила сыночка еще в роддоме (мои родители вообще были очень разумные люди, жаль, я этого не унаследовал).

По всей поляне земля вспучивалась, выплевывая белесые костяки, на ходу обрастающие плотью из глины, мха и зеленых побегов. Я заметался туда-сюда, ощущая себя некромантом, к которому вместо духа прабабушки, закопавшей в подполе клад, явился на огонек весь соседний погост. Сколько магов так погорает — не счесть, я тут статистику не испорчу. Зато яблоня, по которой горькими слезами рыдала лесопилка, целлюлозный комбинат и спичечная фабрика, оживала на глазах. Серый жирный колосс на груде костей раздался ввысь и вширь, распирая оковы; с громким звоном лопнула одна из цепей. Под морщинистой кожей пульсировали зеленоватые вены, корни жадно вгрызались в землю, вытягивая все соки, опутывая остров, опутывая Ниморский Лес, жадно тянулись вглубь, дальше и дальше, к источнику…

— Достали! — завопил Смерть непонятно кому. Чуткая и ранимая душевная организация черного мага не вынесла творящегося беспредела. Утренние побудки под пение птиц взывали к возмездию. — Все!

Затянутое дымкой небо налилось пульсирующей чернотой, и тьма, скопившаяся посередине, сорвалась на поляну огромной чернильной каплей, сделав мир плоским, черно-белым и немым.

"Сейчас начнется тарарам", — сказал я себе, и оказался прав. А лучше бы подготовился.

Из-под земли ударили молнии, отпечатавшись на сетчатке до мельчайших веточек. Между светлыми, как на негативе фотографии, стволами деревьев просияло черное пламя с белоснежной бахромкой, а потом живая изгородь смешалась в единый серый вихрь. Что мне очень интересно, как это Смерть с таким расходом сил до сих пор жив. Он даже заклинания не использует, псих! Видно, светит где-то над ним — в безбрежной ночи космоса — счастливая звезда. Поляна погрузилась в сумрак, наполненный смутными тенями и колючими переливающимися искрами. Кости, не удерживаемые больше лианами, рассыпались прахом, но земля непрерывно тряслась: что-то лезло наружу, что-то большое, и мне оставалось только надеяться, что оно не успеет. Серый ветер бил в лицо; маска трескалась и стекала пылью, и вместе с ней спадало заклятие, подарившее мне невидимость, двойное зрение и сомнительную друидскую привилегию разговаривать с деревьями.

Колдун в несколько шагов оказался рядом с Древом и коснулся его ладонью. От корней яблони до кончиков веток прокатилась дрожь, и она затряслось, как в припадке. Листья чернели и скручивались, осыпаясь с трясущихся веток, яблоки морщились и съеживались, превращаясь в головешки; дерево чахло и сохло буквально на глазах, не в силах противостоять всеразрушающей черной магии.