Елена Некрасова - Гиль-гуль

• Название: Гиль-гуль
• Автор: Елена Некрасова
• Издательство: Ред Фиш. ТИД Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-483-00153-2

Что связывает советского инженера Василькова, переводчицу-китаянку Сян-цзэ, охранника Макса и русскую израильтянку Ольгу?

Гиль-гуль. В Каббале этот термин означает «колесо времени», переселение душ.

* * *

Что связывает советского инженера Василькова, переводчицу-китаянку Сян-цзэ, охранника Макса и русскую израильтянку Ольгу?

Гиль-гуль. В Каббале этот термин означает «колесо времени», переселение душ.

Действие романа разворачивается в Китае пятидесятых годов прошлого века и в современном Израиле. Маги древности и маоистская политика «большого скачка», иудейские догмы и коммунистические идеалы, китайский театр и стройки века, страстная любовь и будни израильской больницы, утонченные чувства и мясорубка истории… Роман, от которого невозможно оторваться, в котором каждый найдет частичку своей собственной души.

---

Черт, все же он задремал… А время? Почти восемь… А Сян-цзэ?! Конечно ее нет, она бы разбудила… На сцене уже никого, как это его угораздило? Ну ладно, поспал в театре… для разнообразия, пора и честь знать. А вот и Сяо, зовет его… Может, она все-таки пришла?

Главное, следить за временем… хоть старик и уверяет, что его проводят… да и катер подождет, раз договорились, все равно надо выйти вовремя, без четверти десять… а сейчас уже начало десятого… Сяо Юй на вершине блаженства — водит палочкой по медному тазу и мурлычет… забавный старик… а звуки и правда интересные, как это у него получается… Даже хорошо, что немного вздремнул, усталость как рукой сняло… главное, заполучил прекрасное лекарство, ради этого стоило съездить… хуже всего эти гнилые остаточные симптомы, а тут принял пару капель и здоров как бык… он мне что-то говорит, или это песня такая? Показывает пятерню…

— Скажите, господин Кот, почему у меня пять внуков? А? И внучка? А ведь не было ни одной жены!

— Ну… вам повезло, Сяо Лао[39].

— Ха! Это верно! Просто я много дружил с красотками из зеленых домов. Ты понимаешь? А ты? Ты их любишь?

— Я… Как сказать… у нас нет зеленых домов… Я — нет.

— Нет! А красотки есть, понимаешь? Скажи, где твоя женщина? У тебя она есть?

— Она… я не знаю. Сейчас нет.

— Вот! Не хочешь отдыхать и болеешь. Поэтому ты больной. Звери могут любить раз в году, а люди — нет. Люди должны любить постоянно, все время… так надо — чтобы инь-ян, понимаешь? А ты все думаешь, думаешь… у-у-у-у… мысли-мысли-мысли, от них вянут цветы! Хочешь в зеленый дом? Я покажу.

— А… спасибо… но… нет, я не хочу. Я не могу… за деньги.

— Дешево! Это очень дешево! Хочешь, я заплачу? Там чудесные девушки, путь чистой любви, понимаешь? Посмотри на меня — хорош? Много ци! Много лет правильной любви, а твой стебель почти уже высох, не жалко?

Старик совсем спятил, тащит его в какой-то бордель… Да, разошелся не на шутку, в мужской-то компании, видела бы Сян-цзэ… девочек ему подавай… она говорит, что ему больше ста, никогда не поверю… а если спросить прямо в лоб? «Ни до да?» Это же самый обычный вопрос, все отвечают, даже женщины… у них неприлично скрывать свой возраст…

— Уважаемый Сяо Юй, а сколько вам лет?

— Ха! Сначала скажи, сколько тебе?

— М-м… как это…

— Да покажи на пальцах! Четыре и два? Сорок два? Врешь! Птички столько не живут.

— Но… это же… спать… сон!

— Я тоже твой сон!

Все понятно… когда Сян-цзэ спрашивала старика про эти его птичьи сны, тот ничего толком не сказал, мол, сны как сны, всякое бывает… зато теперь использовал, чтоб не отвечать на вопрос…

— А ты плохая птица, глупая! Вот скажи — когда ты птица, ты ведь хочешь быть человеком, да?

— Ну да…

— А когда ты человек, когда ты в своем теле, ты хочешь быть этой птицей, а?

— Птицей? Нет… пожалуй, нет.

— Ну вот видишь! Полдела сделано!

— Я не понимаю, Сяо Лао…

— А я не понимаю, где эта паршивка, принесет она нам воду для рук или нет… Юнь-цяо! Ли Юнь-цяо! Сиди! Я сам тебя провожу, только найду ее. Можешь принять еще пару капель, две капли, больше не надо! И будешь завтра ого-го-го! Есть у тебя еще чай? Давай свой пузырек, я капну тебе прямо в чай. Так и принимай — пять днем, две на ночь. Понял?

— Да, мне понятно, большое спасибо…

Да… Васильков… и мужик ты никудышный, и птица плохая… Зато китайский явно продвинулся… она наверняка удивится, как ловко он поговорил со стариком, совершенно без помощи… только тема уж больно… это он не расскажет, конечно… так, болтали о том, о сем, о театре… О, вот и Юнь-цяо нашлась…

Когда внучка подавала им чай, Васильков уже высказал ей комплименты — и про наряды, и про то, как играла. Он и правда был удивлен — девушка сильно похорошела, прямо не узнать… Похудела, это само собой… дело не в этом. Юнь-цяо вдруг по-женски оформилась, все было красиво: и плавная неторопливость походки, и новая прическа, и лицо… лицо — вот что главное! Юньцяо будто сменила кожу, как будто сбросила свою старую негодную кожу, серовато-угреватую… особенно изрытую на лбу… юношеская страсть давить прыщи была и у него, хорошо что мать за этим следила… а то бы на всю жизнь себя изуродовал. Да… такое неожиданное преображение внучки Сяо его поразило… Свой лоб она всегда прикрывала челкой, а тут — волосы убраны, гладко зачесаны назад, чистый высокий лоб… от шрамов и следа не осталось. Видать, не обошлось без деда… он ведь травник, наверняка потрудился над внучкой…

Васильков наблюдал за девушкой, да… небо и земля. Юнь-цяо принесла большую чашу и полотенца, оставив все это на столике, стала расправлять смятые стариком подушки… Она была в серебристо-сером ципао, как все же великолепно придумано это традиционное платье… облегает фигуру, но всегда подчеркивает только достоинства, а мелкие недостатки даже скрывает… это точно, ципао украшает любых женщин, даже толстух… и хорошо, что оно опять входит в моду… нельзя же всю жизнь ходить в бесформенных робах… у нас даже при Сталине такого не было, наоборот… Но фигура Юнь-цяо теперь просто великолепна, какие там недостатки… в высоких разрезах ципао мелькали стройные ноги девушки, и он ведь хорошо помнит — раньше икры были почти неразвиты, ноги толстоваты… невероятно. Нога просматривалась от середины бедра, прямо-таки точеная ножка танцовщицы… Теперь Юнь-цяо собирала разбросанные по комнате музыкальные инструменты, любит старик это дело — подудеть в какой-нибудь хитрый рожок, или свиснуть в дудку, или неожиданно ударить по висящей в углу тарелке… сегодня извлекал звуки из медного таза… Юнь-цяо улыбается ему… а, ну да, конечно… прислонившись к стене, он чуть не раздавил многоствольную флейту. Глупо все время молчать… надо что-то сказать… Например, сказать, как ей подходит этот серый цвет… а как это… можно так: «серый вам очень к лицу», это он сможет… так, «серый» будет «хуйсэдэ»…

Васильков почувствовал неладное… да уж, похоже, он слишком расслабился… следил взглядом за соблазнительной девушкой, думал, что все под контролем… но это слово… черт, оказалось весьма коварным, произнеся про себя «хуйсэдэ», он ощутил такой прилив возбуждения, что… а плащ остался в зрительном зале… как же он теперь встанет? И где так долго носит старика, заснул он там, что ли? Боже мой… Юнь-цяо присаживается рядом с ним… что это… притрагивается рукой к его восставшему члену… она улыбается, расстегивает свои перламутровые пуговицы… она в своем уме, или… о боже, это невыносимо, надо… она сбрасывает ципао, она совсем обнаженная! Так вот что задумал старый сводник, сейчас же надо сказать ей… но зачем… почему она так близко… невозможно… что за странное… как будто окунули в горячую ванну в одежде… он не должен… какая у нее свежая грудь, кожа… его пальцы скользят, как по шелку… но это же… что она… что она делает… как это может быть… о-о-о… чтобы ртом…

* * *

Только что посмотрела английский документальный фильм про королевство Мустанг в Непале, жаль, что не с начала.

Там находится несколько храмов и монастырей (они даже древнее, чем в Тибете), фрески которых нуждаются в реставрации. И вот король Мустанга, получив благословение далай-ламы, пригласил самых лучших европейских специалистов, чтобы те привели их в порядок. Тут и возник конфликт: реставраторы считают, что фрески не надо полностью восстанавливать, то есть закрашивать трещины и обновлять краски. Обсыпавшиеся части фресок они просто покрыли белилами и черным контуром дорисовали лица и фигуры богов, очень схематично, а трещины в стенах укрепили и тоже оставили. Нам, говорят, реставраторская этика не позволяет их трогать, коллеги не поймут. Фрески, мол, принадлежат своему времени, что мы их, акриловыми красками должны раскрашивать? А король Мустанга пытается им объяснить, что для его народа эти фрески — не искусство, а образ жизни, и поэтому должны хорошо выглядеть, оставить так — с трещинами, с подтеками, — значит оскорбить божества. А реставраторы недоумевают — как можно посягать на древнейший культурный слой? Тогда приходят буддийские монахи и верховные ламы и тоже проводят беседу с реставраторами — мол, тело человека тоже ведь со временем того… и душа обретает новое тело, вот и фрески надо обновить, чего ж цепляться за старое? Надо, чтоб было красиво. Всегда эти фрески разрушались, и всегда люди их восстанавливали… А реставраторам по фигу весь этот буддизм, они же профессионалы и стоят на своем: культурным вандализмом заниматься не имеем права — хотите, сами закрашивайте, если сможете. Король Мустанга уже чуть не плачет, подбородок трясется у старика, прямо жалко. Вы что, говорит, даже не закроете эти трещины? Они же прямо по лицам проходят, как шрамы! А те не понимают — они же все пропитали растворами, шрамы укрепили и замазали темной краской, чтоб не сильно бросались в глаза, чего же еще? Так и не нашли стороны общий язык, и отсутствующие части богов придется раскрашивать местным умельцам. Непонятно даже, на чьей стороне автор фильма, скорее всего, на «мустанговской», очень уж гнусно выглядят реставраторы… хотя не факт. Но благородные лица жителей королевства, их сдержанность и терпеливая логика так явно контрастируют с возмущенными возгласами вредных прыщавых реставраторов, что авторская позиция и не требуется. Меня этот фильм чем-то поразил, пока не пойму даже… Лицами. На улице не встретишь «мустанговцев» (или мустангцев?), зато «реставраторов» хоть отбавляй. И еще тот факт, что в королевстве живет всего несколько тысяч человек, и окружают его высочайшие вершины мира, один Эверест чего стоит. Добраться туда можно только пешком — несколько дней пути через семь горных перевалов и глубоких ущелий, и еще речные переправы. Местные ламы охраняют тайну древнего манускрипта, в котором есть указание на приход Будды. И вот получается, что тупые европейцы, проделав весь этот путь, пытались навязать им свои представления о культуре…