И Ряпасов - Неведомый город

• Название: Неведомый город
• Автор: И Ряпасов
• Издательство: Salamandra P.V.V
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014

Эта книга — первое за 100 лет переиздание увлекательного фантастического романа «уральского Жюль Верна» И. Г. Ряпасова, вышедшего в 1914 г. под псевдонимом «И. де Рок». Герои романа этого талантливого и забытого писателя отправляются в Туркестан для разгадки таинственных шифрованных радиосигналов и оказываются в Гималаях, где находят скрытый от цивилизации город и одержимого ученого…

«Неведомый город» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.

Роман И. Г. Ряпасова «Неведомый город» («Гроза мира») публикуется по изданию М. М. Стасюлевича (СПб., 1914) в новой орфографии, с исправлением ряда очевидных опечаток, устаревших особенностей орфографии и пунктуации и некоторых оборотов. За немногими исключениями, написание имен собственных и географических названий оставлено без изменений. Иллюстрации И. Гурьева взяты из издания 1914 г.

Статья И. Г. Халымбаджи (1933–1999) «…метил в русские Жюль Верны» была впервые опубликована в антологии «Поиск-92» (Екатеринбург, 1992).

---

— Одним словом, — поставил Руберг свое резюме, — мы увидим немало интересного.

— Да, — подтвердил Березин. — Нам суждено видеть не только интересные вещи, а прямо чудеса, чудеса технических работ этого города, где все так необыкновенно.

— Итак, будем выжидать событий.

События последовали гораздо скорее, чем предполагали пленники. Вечером зашел Сигма и знаками показал, чтобы пленники шли за ним. Он их провел в комнату и указал целый магазин разнообразнейших костюмов, начиная с европейских и кончая пестроцветными одеяниями Индии. Доктор выбрал себе пару черного сукна, инженер — смокинг, а студент удовлетворился пиджачным костюмом светло-серого цвета.

На другой день утром к пленникам явился знакомый им джентльмен. Его лицо вовсе не казалось ни строгим, ни озабоченным. Он как будто потерял долю официальности и замкнутости, которая так отличает англичан от прочих наций.

На этот раз он подошел к друзьям и, протянув руку, отрекомендовался:

— Инженер Вилькинс.

— Очень рад видеть коллегу, — ответил Березин, пожимал руку собрата по профессии.

То же самое сделали и доктор со студентом.

— Будьте любезны, господа, ехать к м-ру Блому. Вас проводит ваш знакомец Кортэр.

Из дома двинулись налево, к озеру. Коттеджи казались вымершими, лишь кое-где изредка колебалась белая занавеска и за ней мелькало женское лицо. Зато на озере, в отдалении, шла созидательная работа. Взору русских представились огромнейшие краны на противоположном берегу озера, казавшиеся отсюда гигантскими руками. Эти руки поворачивались с суши на воду и обратно, таская тяжести. Люди около них казались пигмеями.

Ближе к середине озера стояло на воде большое сооружение, отчасти напоминавшее черепаху. При ближайшем рассмотрении черепахи она оказалась похожей на броненосец. Только этот броненосец был вдвое больше любого дредноута британского флота, а отсутствие труб и мелких сооружений делало громаду похожей на средневековую крепость со срезанными башнями.

Доктор и его товарищи долго ломали голову, спрашивая себя, что могла представлять из себя эта громада, но ответа не нашли. Если это и был броненосец, то ему было совсем не место в замкнутом горном озере.

Но рассуждать было некогда, так как путники достигли станции отправления, если так можно назвать крытую платформу. Около нее, на рельсах, стоял вагон, напоминавший вагон трамвая без одной стороны. Внутри вагона протянулся ряд скамей. В будке с толстыми стеклами, положа руку на вентиль, стоял сухопарый, высокий вожатый. Он обернулся, и все узнали механика, атакованного ими на паровозе.

Увидя трех друзей, Кортэр улыбнулся насколько мог приветливее. Он указал им на скамьи и посоветовал крепче держаться.

В тот же момент вагон дрогнул, колеса завизжали и друзья с удивлением увидели, как платформа, англичанин и коттеджи стали исчезать с глаз быстрее, чем в кинематографе. Хотя вагон не трясло, а лишь качало, стоять на ногах не было возможности: скорость движения валила путешественников с ног.

Новые и новые ландшафты так быстро появлялись и исчезали из глаз, что друзья не отдавали себе полного отчета в виденном. Они лишь заметили, что сады сменялись каменными домиками, долины — скалистыми холмами. Иногда с грохотом пролетали ущелья.

Через пять минут вагон остановился у новой платформы. Но через минуту началась та же бешеная езда. Русские, не привыкшие к такому способу передвижения, казалось, не могли придти в себя от изумления, англичанин стоял хладнокровно в своей будке, не спуская рук с различных рычагов и вентилей.

Три минуты спустя вагон снова остановился. Механик указал путешественникам многоэтажный корпус, находившийся за платформой у склона горы.

Ярким красочным пятном выделялся он из серого однотонного фона горной местности. Справа и слева к главному корпусу жалось несколько мелких зданий.

— Меня удивляет эта чрезвычайная быстрота здешнего трамвая, — заметил Руберг, вступая на платформу.

— А меня поразило совсем другое, — ответил инженер. — У этого «трамвая» нет проводов для электрического тока, стало быть, это не трамвай.

— В самом деле, — вскричал студент, оглядываясь, — проводов нет?.. Ах, он уж исчез!

Последнее восклицание относилось к вагону, удалявшемуся от платформы с неимоверной быстротой.

Около самого входа в корпус путешественники были встречены рыжеусым субъектом лет сорока пяти, крепкого телосложения, одетым в рабочую тужурку. Его быстрые, проницательные глазки сверкали из-под рыжих бровей подобно раскаленным угольям и разом пронизали путешественников. «Ну и бульдог», — определил его про себя доктор, взглянув в неприятное лицо англичанина.

— Мне поручено представить вас доктору Блому, — отрывисто сказал незнакомец с неприятными глазами.

Русские молча поклонились.

Из обширного вестибюля широкая лестница вела в ярко освещенный зал, служивший как бы приемной. В ее убранстве замечалась какая-то строгая, изящная простота. Стены, двери с резными украшениями и мебель в строгом северном стиле казались сделанными из полированного дуба. Можно было подумать, что находишься в одном из лучших особняков какой-либо европейской столицы, но легкое, чуть заметное дрожание стен, пола и потолка показывало, что приютившее их огромное здание предназначено не для жилья, а для других целей.

Ждать пришлось недолго. Одна из дверей с украшениями распахнулась, и в ней показался старец высокого роста. Обрамленное небольшими седыми баками спокойное лицо было одухотворено такой внутренней мощью и энергией, что само просилось на полотно художника, столько в нем отражалось мысли, ума и силы. Глаза, обладавшие привлекательностью молодости, еще не потеряли способности загораться юношеским блеском. Движения, порывистые и легкие, были проникнуты благородством. Некоторая худощавость вошедшего скрывалась в настоящий момент серым балахоном, спускавшимся до пола. Было очевидно, что обладателя его только что оторвали от лабораторных работ.

— Сэр, — сказал проводник путешественников, низко кланяясь, — вот иностранцы…

— Добро пожаловать, господа, — ответил старец, и звук его голоса показался русским чрезвычайно знакомым: им почудились в нем те же нотки, что и в тоне вчерашнего невидимого допросчика. Только тот голос был резок и неприятен, а этот ласкал слух.

— Рад вас видеть, — продолжал старец с достоинством, подходя к группе и протягивая руку. — Блом — доктор химии и высших прикладных наук, — отрекомендовался он.

Березин в ответ назвал себя и представил своих товарищей.

— А это мой помощник, — указал м-р Блом на бульдогообразного англичанина, — инженер Гобартон.

Русские раскланялись с Гобартоном.

Извинившись за рабочий костюм, доктор Блом попросил иностранцев в свой кабинет.

Часть вторая ГОРОД ЧУДЕС

I. Первая неделя в Бломгоузе

Спустя неделю после поездки русских на трамвае, в одной из богато убранных комнат домов Бломгоуза задумчиво сидел в кресле средних лет господин, сосредоточенно куривший сигару. Это был доктор Руберг. Он в одиночестве раздумывал о событиях последних дней.

Нового было много. Начать хоть с того, что неизвестный миру город вел какую-то титаническую работу, результаты которой еще трудно учесть. Люди здесь не стеснялись с природой, они являлись ее полными хозяевами, обладая знанием таких природных сил, какие не снились мудрецам и техникам Америки и Европы. Обитатели Бломгоуза жили какой-то новой жизнью, где техника играла решающую роль во всем, — в общественной и семейной жизни.

Пребывание у м-ра Блома оставило в трех друзьях неизгладимый след. После короткого разговора с этим поистине замечательным человеком, так умевшим влиять на окружающих, путешественникам показалось, что они знали его уже весьма долгое время, почему разговор с их стороны принял откровенный характер.

Вслед за тем Блом повел своих гостей внутрь здания. Они остановились в комнате, сплошь заставленной принадлежностями химических и физических опытов, моделями невиданных машин и приборов, поблескивавших медью в лучах пробивающегося в окна солнца, искрящимися пробирками и сосудами на полках.

И здесь доктор увидел своего друга инженера в состоянии такого восхищения, каким никогда его еще не наблюдал. Николай Андреевич задавал Блому тысячи вопросов и на все получал короткие, ясные и обстоятельные ответы. Даже Руберг, незнакомый с сутью многих технических терминов и выражений, вполне понимал все объяснения старого ученого, настолько они были естественны и просты. Это вполне законное любопытство и любознательность со стороны русских понравились мистеру Блому, который, закрыв оконные жалюзи, проделал несколько опытов с электричеством. Так, в темноте совершенно неожиданно ярким светом загорались лампы и фонари, у которых не было ни фитилей, ни проводов. Руберг запомнил, что Березин при этом что-то говорил об опытах Теслы, а Блом утвердительно кивал головой.