И Ряпасов - Неведомый город

• Название: Неведомый город
• Автор: И Ряпасов
• Издательство: Salamandra P.V.V
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014

Эта книга — первое за 100 лет переиздание увлекательного фантастического романа «уральского Жюль Верна» И. Г. Ряпасова, вышедшего в 1914 г. под псевдонимом «И. де Рок». Герои романа этого талантливого и забытого писателя отправляются в Туркестан для разгадки таинственных шифрованных радиосигналов и оказываются в Гималаях, где находят скрытый от цивилизации город и одержимого ученого…

«Неведомый город» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.

Роман И. Г. Ряпасова «Неведомый город» («Гроза мира») публикуется по изданию М. М. Стасюлевича (СПб., 1914) в новой орфографии, с исправлением ряда очевидных опечаток, устаревших особенностей орфографии и пунктуации и некоторых оборотов. За немногими исключениями, написание имен собственных и географических названий оставлено без изменений. Иллюстрации И. Гурьева взяты из издания 1914 г.

Статья И. Г. Халымбаджи (1933–1999) «…метил в русские Жюль Верны» была впервые опубликована в антологии «Поиск-92» (Екатеринбург, 1992).

---

Огромная половинчатая створка входа начала открываться, как будто переворачивалась страница в гигантской книге. Тысячепудовое бронированное полотно двери, катясь внизу на роликах, медленно отходило к стене, открывая черную пасть внутренности горы.

Русские с тайным трепетом смотрели на двухаршинную толщу дверного полотна, могущего, в своем слепом стремлении открыться, раздавить человека, как жалкого муравья!..

«Только циклопы могли выковать эту дьявольскую дверь», — бормотал про себя доктор, вступая вместе со всеми под темные своды.

Помещение, которое мистер Блом называл ангаром, внезапно озарилось. Сотни лампочек заливали его морем почти дневного света. Своды обширнейшей пещеры терялись вверху на недосягаемой высоте.

— Вы, господа, желали видеть невидимое, — сказал мистер Блом, — смотрите и отдайте должное моим рабочим, создающим такие чуда искусства.

Центральное место в пещере занимало до дюжины странных сооружений, похожих внешностью на огромные яйца удлиненной формы. Яйцевидные предметы блестели, как полированное серебро, и отражали в себе тысячи огней, играющих на поверхности всеми цветами радуги. Русские и без объяснений мистера Блома поняли, что перед ними находится эскадра невидимых дирижаблей.

Действительно, это были чудеса строительной техники. На зеркальных стенках дирижаблей-невидимок нельзя было найти шва склепки, не было ни выступов, ни острых углов. Только у кормы виднелись две стабилизующих поверхности, небольших и не портящих общего вида. Аппараты казались выкованными из цельного куска металла.

— Батюшки, это что за рожи такие! — вскричал Руберг, подходя к ближайшему дирижаблю и видя в нем отражение себя и своих друзей.

На самом деле, выгнутая поверхность зеркала давала необычайно уродливые изображения. Фигура доктора в отражении походила на вазу: ноги казались очень тонки, туловище было несоразмерно широко, а голова уподобилась пивному котлу, в котором лишь толстый расползшийся нос и узкие, но длинные прорези глаз выдавали голову.

Изображение было настолько карикатурно, что сам доктор и его друзья покатились со смеха.

— Какие красавцы писаные, — вымолвил Горнов.

Даже старый ученый и тот улыбнулся, глядя на веселость друзей.

— А все-таки бесподобные сооружения, — сказал инженер, когда прошел пароксизм смеха.

— Надеюсь, что с ними старая Англия не погибнет, — серьезно проговорил мистер Блом.

— Вы так опасаетесь за судьбу своего отечества? — спросил, оживившись, доктор. — Почему же? Разве у него нет ваших изумительных аэропланов, вашего радиотита и, наконец, ваших других гениальных открытий?!..

— Все есть, любезный доктор, — сказал ученый, впервые применив к доктору это прилагательное. — И Британия сильна сейчас, как никогда. Но надо считаться с реальной действительностью, которая наступит скоро, даже, может быть, скорее, чем мы ожидаем.

— В чем же вы, профессор, видите угрозу для Англии? — предложил вопрос Николай Андреевич.

— В увеличении народонаселения земного шара.

— В росте населения? Объяснитесь же, мистер Блом!..

— Надеюсь, вы не станете отрицать значения роста населения для политической жизни. Особенно ярко оно выступает в тех странах, которые уже подошли или начинают подходить к пределу своей населенности. В наиболее критическом положении находится, как известно, Франция, с трудом удерживающая свое место среди великих держав. В настоящее время население Франции достигает почти 40 миллионов, тогда как ее соседка, Германия, имеет 65 миллионов. Если Франция пока богаче Германии и имеет возможность держать почти такую же армию, то это зависит главным образом от того, что во Франции пропорционально гораздо больше людей в рабочем возрасте, чем в Германии, где относительно гораздо больше детей. А дети, — это — не настоящее, а будущее нации. Когда эти дети подрастут, тогда только это будущее превратится в настоящее со всеми его последствиями. Теперь во Франции рождается круглым числом 800 000 детей ежегодно, а в Германии — 2 000 000, и так как сила смертности по обе стороны Вогезов почти одинакова, то через 30 лет население Германии будет в два с половиной раза больше населения Франции.

— Ага, вот оно что! — сказал Руберг, но сказал это таким тоном, что нельзя было понять, радуется ли он этому обстоятельству или печалится.

— Что касается других великих держав, — продолжал мистер Блом, — то числа ежегодных рождений в круглых цифрах определяются так: Россия — 7 миллионов, Соединенные Штаты — 3 1/2 миллиона, Австро-Венгрия — 1 3/4 миллиона, Япония— 1 1/3 миллиона, Англия — 1150 тысяч и Италия — 1100 тысяч.

— Только миллион сто тысяч, это немного! — сказал доктор.

Мистер Блом, как будто не слыша замечания, продолжал дальше:

— Исходя из данных о рождаемости и смертности населения, а также о движении эмиграции, можно приблизительно определить вероятную численность населения важнейших государств через тридцать лет. В 1942 году Россия должна иметь до 250 миллионов жителей, Соединенные Штаты — 150 миллионов, Германия — 100 миллионов, Япония — 75 миллионов, Австро-Венгрия — 67 миллионов, Англия — 6о миллионов, Италия — 43 миллиона и Франция — 40 миллионов. Очевидно, что Франция уже не в состоянии в близком будущем удержать свое место одной из могущественнейших держав Европы и должна довольствоваться приблизительно тем значением, какое ныне принадлежит в совете народов Италии. Зато тевтонскому могуществу суждено непрерывно расти. И Англия, великая Англия должна отойти на второй план по сравнению с своей немецкой соперницей.

— Но нет! этого не случится, — с энергичным жестом перебил свои мысли мистер Блом, сверкая глазами. — Страна, давшая миру таких мыслителей, как Бокль и Дарвин, таких ученых, как Фарадэй и Дэви, таких гуманных политиков, как Гладстон и Асквит, не может и не должна погибнуть! Я в этом порукой!

Русские поражались чувству глубокой любви к родине, сквозившей в речах старого ученого.

— Вы, сыны России, счастливее меня, — обратился он к трем друзьям. — Вам, а не кому другому, принадлежит будущее. Через тридцать лет ваша страна будет иметь население в четверть миллиарда и вам суждено властвовать над миром. Счастливы будут те страны, которые сохранят вашу дружбу. И несчастны, обречены на окончательную погибель те, что поднимутся против вас!..

В словах мистера Блома слышалось столько горечи, столько затаенной скорби, что было видно невыносимое страдание этого патриота от сознания, что не его родина, а другая, чуждая ему страна займет в будущем первенствующее положение среди мировых держав.

А в среде русских чувство удивления сменилось чувством глубокого уважения к этому старцу, страдающему за будущность своего отечества.

— Что вы, мистер Блом, — пробовал утешить его инженер. — Ведь Англия еще сильна. Она владеет многочисленными колониями, с которыми ее население будет стоять на одном из первых мест в европейском концерте.

— Колонии не думают о старой Англии. Они заботятся о себе, а не о метрополии. Что поможет моему отечеству удержать первенство еще на несколько десятков лет, так разве вот это, — и он кивнул головой на дирижабли, — да и то до тех пор, пока германские шпионы не заберутся сюда.

— У вас против них есть хорошее оружие, — заговорил доктор, желая переменить тему разговора, — ваши изобретения, мистер Блом. А кстати, вы все еще не сказали, из какого материала сооружены ваши удивительные дирижабли?

— Это новый сорт стали, которая прочностью не уступает никелевой, а легкостью почти превосходит алюминий. Это материал будущего для строителей воздушных аппаратов.

— Неужели сама сталь дает этот зеркальный блеск? — интересовался инженер.

— Нет, поверхность дирижаблей сначала тщательно полируется, а затем покрывается хромом, — металлом, обладающим большим блеском.

— Ваши дирижабли, по-видимому, невелики?

— Да, всего 30 футов в длину и 12 в диаметре. Главная цель их — служить разведчиками. Они могут поднимать не более пяти человек, а обыкновенно приноровлены для трех.

— Я не вижу мест для пассажиров, — сказал студент.

— Внутри, — сказал мистер Блом, — а вход сверху.

— Внутри? — изумился инженер, — да где же тогда помещается газ, поднимающий дирижабль кверху?

— Газа в нем вовсе нет. Он летает главным образом силой двигателей.

— Но как же тогда вы им управляете в воздухе?

— Очень просто. Устойчивость аппарата основана на простом принципе: он уравновешен с воздухом и достаточно незначительного двигателя — в 500–600 сил, чтобы он плавал в нашей атмосфере.

— Пятьсот сил — это вы называете незначительными двигателями! — вставил доктор.

— Да, по моим расчетам это сила очень небольшая.