Джек Лондон - Собрание сочинений в 14 томах. Том 1

• Название: Собрание сочинений в 14 томах. Том 1
• Автор: Джек Лондон
• Издательство: Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1961

В настоящем издании сочинений Джека Лондона представлены наиболее значительные романы, повести, рассказы и статьи писателя.

Издание строится по хронологическому принципу. Рассказы размещаются в порядке, принятом в американских изданиях сборников, появившихся при жизни писателя.

Сборники располагаются хронологически и в подавляющем большинстве случаев печатаются полностью.

В первый том вошли так называемые «северные» рассказы, объединенные в сборники «Сын Волка» (Бостон, 1900), «Бог его отцов» (Чикаго, 1901), «Дети мороза» (Нью-Йорк, 1902).

Все рассказы сборника «Сын Волка», за исключением «Северной Одиссеи», были впервые опубликованы в журнале «Оверленд мансли» (Сан-Франциско).

«Белое безмолвие» – в феврале 1899 года.

«Сын Волка» – в апреле 1899 года.

«На Сороковой Миле» – в мае 1899 года.

«В далеком краю» – в июне 1899 года.

«За тех, кто в пути» – в январе 1899 года.

«По праву священника» – в июле 1899 года.

«Мудрость снежной тропы» – в декабре 1899 года.

«Жена короля» – в августе 1899 года.

Рассказ «Северная Одиссея» впервые опубликован в журнале «Атлантик мансли» в январе 1900 года.

«Бог его отцов» – впервые напечатан в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в мае 1901 года.

«Великая загадка» – в журнале «Энслис мэгэзин» в сентябре 1900 года.

«Встреча, которую трудно забыть» – в журнале «Сан-Франциско Санди икзэминер» 24 июня 1900 года.

«Сивашка» – в журнале «Энслис мэгэзин» в марте 1901 года.

«Человек со шрамом» – в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в сентябре 1900 года.

«Строптивый Ян» – в журнале «Аутинг мэгэзин» в августе 1900 года.

«Мужество женщины» – в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в августе 1900 года.

«Там, где расходятся пути» – в журнале «Аутинг мэгэзин» в декабре 1900 года.

«Дочь Северного сияния» – в периодическом издании «Кристмас уэйв» в декабре 1900 года.

«Там, где кончается радуга» – в журнале «Мак-Клюрс синдикейт Питтсбург лидер» 24 марта 1901 года.

«Женское презрение» – в журнале «Оверленд мансли» в мае 1901 года.

«В дебрях Севера» – впервые опубликован в журнале «Пирсонс мэгэзин» в сентябре 1902 года.

«Закон жизни» – в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в марте 1901 года.

«Нам-Бок – лжец» – в журнале «Энслис мэгэзин» в августе 1902 года.

«Великий кудесник» – опубликован в периодическом издании «Аутвест» в сентябре 1902 года.

«Пришельцы из Солнечной Страны» – вошел в сборник «Дети мороза» в июле 1902 года.

«Болезнь Одинокого Вождя» – в периодическом издании «Аутвест» в октябре 1902 года.

«Киш, сын Киша» – в журнале «Энслис мэгэзин» в январе 1902 года.

«Смерть Лигуна» – вошел в сборник «Дети мороза» в июле 1902 года.

«Светлокожая Ли Ван» – в журнале «Атлантик мансли» в августе 1902 года.

«Лига стариков» – в журнале «Брандэр мэгэзин» в октябре 1902 года.

---

Тот, кто стонал, двигался медленно, но после многих остановок добрался наконец до Тайи, и последний понял, что это не был житель Солнечной Страны. Он протянул руку и там, где полагается быть голове, нащупал плечо ползущего на локтях человека. Голову он нашел потом: она свисала набок, и затылок касался земли.

– Это ты, Тайи? – сказал человек. – Это я, Ааб-Ваак, беспомощный и искалеченный, как плохо пущенное копье. Голова у меня волочится по земле; без твоей помощи мне не выбраться отсюда.

Тайи влез в проход и прислонил Ааб-Ваака спиною к стене, но голова у того свисала, и он стонал и жаловался.

– Ой-ой, ой-ой! – плакался Ааб-Ваак. – Олуф забыл, что Мисэчи тоже знала этот ход. Она показала его жителям Солнечной Страны, и они поджидали нас у конца прохода. Я погиб, у меня нет сил. Ой-ой!

– А проклятые пришельцы из Солнечной Страны, они погибли в пещере? – спросил Тайи.

– Откуда я мог знать, что они поджидают нас? – стонал Ааб-Ваак. – Мои братья ползли впереди, и из пещеры не доносился шум схватки. Как я мог знать, отчего нет шума схватки? И прежде чем я узнал, две руки стиснули мне шею так, что я не мог крикнуть и предупредить моих братьев. Затем еще две руки схватили меня за голову, а еще две – за ноги. Так меня и поймали трое пришельцев из Солнечной Страны. Они держали мне голову и за ноги повернули мое тело. Они свернули мне шею так же, как мы свертываем головы болотным уткам.

– Но мне не суждено было погибнуть, – продолжал Ааб-Ваак, и в голосе его послышалась гордость. – Я один остался. Олуф и все остальные лежат в ряд, и головы у них повернуты, и лицо там, где должен быть затылок. На них нехорошо смотреть. Когда жизнь вернулась ко мне, я увидел наших братьев при свете факела, оставленного пришельцами из Солнечной Страны. Ведь я лежал вместе со всеми.

– Неужели? Неужели? – повторял Тайи, слишком потрясенный, чтобы говорить.

Тут он услышал голос Пришельца-Билла и вздрогнул.

– Это хорошо, – говорил тот. – Я искал человека со сломанной шеей, и вот чудо! Встречаю Тайи. Брось-ка ружье вниз, Тайи, чтобы я слышал, как оно стукнется о камни.

Тайи повиновался, и Пришелец-Билл выполз из отверстия в скале. Тайи с изумлением глядел на чужестранца. Он очень похудел, был измучен и покрыт грязью, но глубоко запавшие глаза горели, как угли.

– Я голоден, Тайи, – сказал Билл. – Очень голоден.

– Я пыль под твоими ногами, – отвечал Тайи. – Твое слово для меня закон. Я приказывал людям не сопротивляться тебе. Я советовал…

Но Пришелец-Билл, не слушая, повернулся и крикнул своим товарищам:

– Эй, Чарли! Джим! Берите с собой женщину и выходите!

– Мы хотим есть, – сказал Билл, когда его товарищи и Мисэчи присоединились к нему.

Тайи заискивающе потер руки.

– Наша пища скудна, но все, что мы имеем, твое.

– Затем мы по снегу отправимся на юг, – продолжал Пришелец-Билл.

– Пусть ничто дурное не коснется вас и путь по-кажется легким.

– Путь долог. Нам понадобятся собаки и много пищи.

– Лучшие наши собаки – твои, и вся пища, какую они смогут везти.

Пришелец-Билл подошел к краю уступа и приготовился к спуску.

– Но мы вернемся, Тайи. Мы вернемся и проведем много дней в твоей стране.

Так они отправились по снегу на юг, Пришелец-Билл, его братья и Мисэчи. А на следующий год в бухте Мэнделл бросил якорь «Искатель-2». Немногие мэнделлы, те, кто остался в живых, потому что были ранены и не могли ползти в пещеру, стали под началом жителей Солнечной Страны копать землю. Они забросили охоту и рыбную ловлю и получают теперь каждый день плату за работу и покупают муку, сахар, ситец и другие вещи, которые ежегодно привозит из Солнечной Страны «Искатель-2».

Этот прииск, как и многие другие в Северной Стране, разрабатывается тайно; ни один белый человек, не имеющий отношения к Компании (Компания – это Билл, Джим и Чарли), не знает, где на краю Полярного моря затерялось селение Мэнделл. Ааб-Ваак, у которого голова свисает набок, стал прорицателем и проповедует младшему поколению смирение, за что и получает пенсию от Компании. Тайи назначен десятником на прииске. Теперь он разработал новую теорию насчет жителей Солнечной Страны.

– Живущие там, где ходит солнце, не изнеженные, – частенько говорит он, покуривая трубку и наблюдая, как день постепенно сменяется ночью. – Солнце вливается им в тело, и кровь их закипает от желаний и страстей. Они всегда горят и поэтому не знают поражений. Они не знают покоя, ибо в них сидит дьявол. Они разбросаны по всей земле и осуждены вечно трудиться, страдать и бороться. Я знаю. Я Тайи.

Болезнь Одинокого Вождя (перевод Э. Березиной)

Эту историю рассказали мне два старика. Когда спала жара – это было в полночь, – мы сидели в дыму костра, защищавшего нас от комаров, и то и дело яростно давили тех крылатых мучителей, которые, не страшась дыма, хотели полакомиться нашей кровью. Справа от нас, футах в двадцати, у подножия рыхлого откоса, лениво журчал Юкон. Слева, над розоватым гребнем невысоких холмов, тлело дремотное солнце, которое не знало сна в эту ночь и обречено было не спать еще много ночей.

Старики, которые вместе со мною сидели у костра и доблестно сражались с комарами, были Одинокий Вождь и Мутсак – некогда товарищи по оружию, а ныне дряхлые хранители преданий старины. Они остались последними из своего поколения и не пользовались почетом в кругу молодых, выросших на задворках приисковой цивилизации. Кому дороги предания и легенды в наши дни, когда веселье можно добыть из черной бутылки, а черную бутылку можно добыть у добрых белых людей за несколько часов работы или завалящую шкуру! Чего стоят все страшные обряды и таинства шаманов, если каждый день можно видеть, как живое огнедышащее чудовище – пароход, наперекор всем законам, кашляя и отплевываясь, ходит вверх и вниз по Юкону! И что проку в родовом достоинстве, если всех выше ценится у людей тот, кто больше срубит деревьев или ловчее управится с рулевым колесом, ведя судно в лабиринте протоков между островами!

В самом деле, прожив слишком долго, эти два старика – Одинокий Вождь и Мутсак – дожили до черных дней, и в новом мире не было им ни места, ни почета. Они тоскливо ждали смерти, а сейчас рады были раскрыть душу чужому белому человеку, который разделял их мучения у осаждаемого мошкарой костра и внимательно слушал рассказы о той давно минувшей поре, когда еще не было пароходов.

– И вот выбрали мне девушку в жены, – говорил Одинокий Вождь. Его голос, визгливый и пронзительный, то и дело срывался на сиплый, дребезжащий басок; только успеешь к нему привыкнуть, как он снова взлетает вверх тонким дискантом, – кажется, то верещит сверчок, то квакает лягушка.

– И вот выбрали мне девушку в жены, – говорил он. – Потому что отец мой, Каск-Та-Ка, Выдра, гневался на меня за то, что я не обращал свой взгляд на женщин. Он был вождем племени и был уже стар, а из всех его сыновей я один оставался в живых, и только через меня мог он надеяться, что род его продлится в тех, кому еще суждено явиться на свет. Но знай, о белый человек, что я был очень болен; и если меня не радовали ни охота, ни рыбная ловля и мясо не согревало моего желудка, – мог ли я заглядываться на женщин, или готовиться к свадебному пиру, или мечтать о лепете и возне маленьких детей?

– Да, – вставил Мутсак. – Громадный медведь обхватил Одинокого Вождя лапами, и он боролся, пока у него не треснул череп и кровь не хлынула из ушей.

Одинокий Вождь энергично кивнул.

– Мутсак говорит правду. Прошло время, я исцелился, но в то же время и не исцелился. Потому что, хотя рана затянулась и больше не болела, здоровье не вернулось ко мне. Когда я ходил, ноги подо мной подгибались, а когда я смотрел на свет, глаза наполнялись слезами. И когда я открывал глаза, вокруг меня все кружилось; а когда я закрывал глаза, моя голова кружилась, и все, что я когда-либо видел, кружилось и кружилось у меня в голове. А над глазами у меня так сильно болело, как будто на мне всегда лежала какая-то тяжесть или голову мне сжимал туго стянутый обруч. И речь у меня была медленной, и я долго ждал, пока на язык придет нужное слово. А если я не ждал, то у меня срывалось много всяких слов и язык мой болтал глупости. Я был очень болен, и когда отец мой, Выдра, привел девушку Кэсан…

– Молодую и сильную девушку, дочь моей сестры, – перебил Мутсак. – С сильными бедрами, чтобы рожать детей, стройная и быстроногая была Кэсан. Ни одна девушка не умела делать таких мокасин, как она, а веревки, которые она плела, были самыми прочными. И в глазах у нее была улыбка, а на губах смех, и нрава она была покладистого; и она не забывала, что дело мужчины – приказывать, а женщины – повиноваться.

– Так вот, я был очень болен, – продолжал Одинокий Вождь. – И когда отец мой, Выдра, привел девушку Кэсан, я сказал, что лучше бы они готовили мне погребение, чем свадьбу. Тогда лицо, отца моего почернело от гнева, и он сказал, что со мною поступят по моему желанию, и, хотя я еще жив, мне будут готовить погребение, как если бы я уже умер…