Джек Лондон - Собрание сочинений в 14 томах. Том 1

• Название: Собрание сочинений в 14 томах. Том 1
• Автор: Джек Лондон
• Издательство: Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1961

В настоящем издании сочинений Джека Лондона представлены наиболее значительные романы, повести, рассказы и статьи писателя.

Издание строится по хронологическому принципу. Рассказы размещаются в порядке, принятом в американских изданиях сборников, появившихся при жизни писателя.

Сборники располагаются хронологически и в подавляющем большинстве случаев печатаются полностью.

В первый том вошли так называемые «северные» рассказы, объединенные в сборники «Сын Волка» (Бостон, 1900), «Бог его отцов» (Чикаго, 1901), «Дети мороза» (Нью-Йорк, 1902).

Все рассказы сборника «Сын Волка», за исключением «Северной Одиссеи», были впервые опубликованы в журнале «Оверленд мансли» (Сан-Франциско).

«Белое безмолвие» – в феврале 1899 года.

«Сын Волка» – в апреле 1899 года.

«На Сороковой Миле» – в мае 1899 года.

«В далеком краю» – в июне 1899 года.

«За тех, кто в пути» – в январе 1899 года.

«По праву священника» – в июле 1899 года.

«Мудрость снежной тропы» – в декабре 1899 года.

«Жена короля» – в августе 1899 года.

Рассказ «Северная Одиссея» впервые опубликован в журнале «Атлантик мансли» в январе 1900 года.

«Бог его отцов» – впервые напечатан в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в мае 1901 года.

«Великая загадка» – в журнале «Энслис мэгэзин» в сентябре 1900 года.

«Встреча, которую трудно забыть» – в журнале «Сан-Франциско Санди икзэминер» 24 июня 1900 года.

«Сивашка» – в журнале «Энслис мэгэзин» в марте 1901 года.

«Человек со шрамом» – в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в сентябре 1900 года.

«Строптивый Ян» – в журнале «Аутинг мэгэзин» в августе 1900 года.

«Мужество женщины» – в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в августе 1900 года.

«Там, где расходятся пути» – в журнале «Аутинг мэгэзин» в декабре 1900 года.

«Дочь Северного сияния» – в периодическом издании «Кристмас уэйв» в декабре 1900 года.

«Там, где кончается радуга» – в журнале «Мак-Клюрс синдикейт Питтсбург лидер» 24 марта 1901 года.

«Женское презрение» – в журнале «Оверленд мансли» в мае 1901 года.

«В дебрях Севера» – впервые опубликован в журнале «Пирсонс мэгэзин» в сентябре 1902 года.

«Закон жизни» – в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в марте 1901 года.

«Нам-Бок – лжец» – в журнале «Энслис мэгэзин» в августе 1902 года.

«Великий кудесник» – опубликован в периодическом издании «Аутвест» в сентябре 1902 года.

«Пришельцы из Солнечной Страны» – вошел в сборник «Дети мороза» в июле 1902 года.

«Болезнь Одинокого Вождя» – в периодическом издании «Аутвест» в октябре 1902 года.

«Киш, сын Киша» – в журнале «Энслис мэгэзин» в январе 1902 года.

«Смерть Лигуна» – вошел в сборник «Дети мороза» в июле 1902 года.

«Светлокожая Ли Ван» – в журнале «Атлантик мансли» в августе 1902 года.

«Лига стариков» – в журнале «Брандэр мэгэзин» в октябре 1902 года.

---

Холостяку прощают многое такое, что общество немедленно поставит ему на вид, если он опрометчиво свяжет себя семейными узами. Так случилось и с Флойдом Вандерлипом. Скоро должна была приехать Флосси, и потому, когда Лорэн Лиснаи промчалась по главной улице на его собаках, это вызвало разговоры. Когда же в Доусоне появилась некая журналистка – корреспондент газеты «Канзас-сити Стар», Лорэн ее сопровождала и видела, как та фотографирует золотые прииски Вандерлипа на речке Бонанзе и как рождается очерк на шесть газетных столбцов. В те дни обеих дам угощали царскими обедами в доме, выстроенном для Флосси, за столом, который был покрыт скатертью, купленной для Флосси. Начались визиты, прогулки, пирушки, кстати сказать, ничуть не выходившие из рамок благопристойности, и вот мужчины начали резко осуждать все это, а женщины ехидствовать. Только миссис Эппингуэлл ничего не хотела слышать. До нее, правда, доходил отдаленный гул сплетен, но она была склонна верить хорошим отзывам о людях и не слушать дурных, а потому и не обращала внимания на пересуды.

Иное дело – Фреда. У нее не было оснований жалеть мужчин, но в силу каких-то причуд сердце ее тянулось к женщинам… к женщинам, жалеть которых у нее было еще меньше оснований. И вот сердце Фреды потянулось к Флосси, уже начавшей свой долгий путь на суровый Север, где ее, быть может, и не ждали больше. Застенчивая, привязчивая девушка, с хорошенькими пухлыми губками немного вялого рта, с пушистыми светлыми волосами, с глазами, в которых сияло непритязательное веселье и бесхитростная радость жизни, – вот какой Фреда рисовала себе Флосси. Но ей представлялась и другая Флосси – с посиневшим от мороза, укутанным до самых глаз лицом, устало бредущая за собаками. И вот однажды во время танца Фреда улыбнулась Флойду Вандердипу.

Немного найдется на свете мужчин, которых не взволновала бы улыбка Фреды. И Флойд Вандерлип не принадлежал к их числу. Благосклонность очаровательной экс-натурщицы Лорэн Лиснаи заставила его взглянуть на себя по-новому, а расположение гречанки-танцовщицы подтвердило эту переоценку, – он почувствовал себя «интересным мужчиной». Очевидно, думал он, у него есть какие-то глубоко скрытые достоинства, и обе женщины подметили их. Сам Флойд хорошенько не знал, что это за тайные достоинства, но у него было смутное ощущение, что они существуют, и вот он возгордился. Мужчина, способный заинтересовать двух таких женщин, не может быть заурядным человеком. Когда-нибудь на досуге он попробует разобраться в этих своих достоинствах, думал он, но пока он просто возьмет то, что ему даруют боги. И тут в голове у Флойда закопошилась мелкая мыслишка: да чем же, черт побери, приглянулась ему Флосси? И он стал горько раскаиваться в том, что вызвал ее. Конечно, о женитьбе на Фреде не может быть и речи. Прииски его – самые богатые на Бонанзе, он занимает видное положение в обществе и несет перед ним некоторую ответственность за свои поступки. А вот Лорэн Лиснаи – это как раз такая женщина, какая ему нужна. Она когда-то жила широко; она может стать достойной хозяйкой его дома и придать блеск его долларам.

Но Фреда улыбнулась ему и продолжала улыбаться, и он стал проводить много времени в ее обществе. И вот в один прекрасный день она тоже пронеслась по главной улице на его собаках, а экс-натурщица призадумалась и во время следующей встречи с Флойдом Вандерлипом ослепила его рассказами о своих принцах и кардиналах и разных случаях из придворной жизни, действующими лицами в которых были короли, аристократы и она сама. Кроме того, она показала ему письма на элегантной бумаге, которые начинались обращением «Моя милая Лорэн», кончались словами «любящая Вас» и были подписаны именем некоей ныне здравствующей и царствующей королевы. А он в душе удивлялся, как это столь высокая особа снисходит до того, чтобы потратить хоть минуту на разговоры с ним. Но она вела игру умно, сравнивала его со всеми этими знатными призраками, которые по большей, части были плодом ее воображения, и сравнивала так, что сравнения оказывались в его пользу, а у Флойда Вандерлипа голова шла кругом от восхищения самим собой и снисходительной жалости ко всему миру, который так долго не замечал его достоинств. Фреда действовала более искусно. Если она кому-нибудь льстила, никто об этом не догадывался. Если ей приходилось унижаться, никто не замечал ее унижения. Если мужчина чувствовал ее благосклонность, то это чувство внушалось ему так тонко, что он при всем желании не мог бы сказать, почему и как оно возникло. Итак, Фреда все больше завораживала Флойда Вандерлипа и каждый день каталась на его собаках.

И тут-то миссис Эппингуэлл совершила ошибку. О Флойде Вандерлипе стали говорить все громче и определеннее, сплетая его имя с именем танцовщицы, и все это дошло до миссис Эппингуэлл. Она тоже представила себе, как Флосси теперь час за часом бредет в мокасинах по бесконечному пути, и вот Флойда Вандерлипа стали приглашать на чашку чая в дом на склоне холма, и приглашать часто. У него прямо дух захватило, и он опьянел от самолюбования. Никогда еще мужчина не становился жертвой подобного коварства. Три женщины– и какие женщины! – боролись за его душу, пока четвертая спешила предъявить свои права на нее.

Впрочем, расскажем о миссис Эппингуэлл и ее ошибке. Миссис Эппингуэлл сначала осторожно поговорила обо всем с Ситкой Чарли, у которого гречанка однажды купила собак. Но миссис Эппингуэлл не называла имен. О женщине, которой увлекся Флойд Вандерлип, она сказала только: «Эта… э… ужасная особа». – а Ситка Чарли повторил: «Эта… э… ужасная особа», – подразумевая экс-натурщицу. И он согласился с миссис Эппингуэлл, что очень дурно со стороны женщины отбивать жениха у невесты.

– Ведь она совсем девочка, Чарли, – сказала миссис Эппингуэлл, – наверное, очень молоденькая. И вот она приедет на чужбину и очутится тут совсем одна, без единого друга. Надо что-то предпринять.

Ситка Чарли обещал помочь и ушел, раздумывая о том, что за скверная баба эта Лорэн Лиснаи и как благородны миссис Эппингуэлл и Фреда, если они принимают близкое участие в судьбе какой-то неведомой им Флосси.

Надо сказать, что миссис Эппингуэлл была женщина с открытой душой. Ситка Чарли однажды шел с ней через Горы Молчания и потом прославил ее своими рассказами об ее ясном, испытующем взгляде, ясном, звучном голосе и совершенной искренности и прямоте. Губы ее как-то сами собой складывались для приказания, и она привыкла всегда говорить начистоту. Но с Флойдом Вандерлипом она на это не решалась, так как узнала ему цену; зато она не побоялась спуститься в город к Фреде. Она среди бела дня спустилась с холма и подошла к дому танцовщицы. Миссис Эппингуэлл и ее муж, капитан, стояли выше пустых пересудов. Она считала необходимым увидеть эту женщину своими глазами и по-говорить с нею и не находила в этом ничего зазорного. И вот она целых пять минут простояла в снегу, на шестидесятиградусном морозе, перед домом молодой гречанки, ведя переговоры с горничной, после чего получила удовольствие выслушать, что ее не впустят в этот дом, и вернулась к себе в гневе, переживая это оскорбление. «Кем она себя считает, эта женщина, что отказывается принять меня?» – спрашивала себя миссис Эппингуэлл. Можно было подумать, что они переменились ролями, что миссис Эппингуэлл – простая танцовщица, которую жена капитана не захотела принять. А ведь приди Фреда к ней на холм, – все равно с какой целью, – она, миссис Эппингуэлл, радушно приняла бы ее, и они посидели бы вместе у камина, как равная с равной, и поговорили бы по душам. Она нарушила общепринятые условности и унизила себя, но к подобным нарушениям она относилась не так, как другие женщины, которые жили внизу, в городе. А теперь ей было стыдно, что она сама подвергла себя такому посрамлению, и в душе она осуждала Фреду.

Но Фреда этого не заслуживала. Миссис Эппингуэлл снизошла до встречи с ней, отщепенкой, а Фреда, строго соблюдавшая традиции своего прежнего положения, не допустила этой встречи. Она готова была боготворить такую женщину, как миссис Эппингуэлл, и не было бы для нее большей радости, чем принять ее в своем доме и посидеть с нею – просто посидеть, хоть часок, но она уважала миссис Эппингуэлл и уважала себя, хотя ее не уважал никто, – вот это и помешало ей уступить своему самому горячему желанию.

Она еще не совсем опомнилась от недавнего визита миссис Мак-Фи, жены священника, обрушившейся на нее с целым вихрем увещеваний и угроз, и просто не могла представить себе, чем вызван визит жены капитана. Она не знала за собой никакой особенной провинности, и уж, конечно, женщина, стучавшаяся на этот раз в ее двери, не думала о спасении ее души. Так зачем же она приходила? Как ни велико было вполне законное любопытство Фреды, она ожесточилась сердцем и, гордая, как горды все те, кому гордиться нечем, теперь вся дрожала в своей комнате, как девушка после первой ласки возлюбленного. Если миссис Эппингуэлл страдала, поднимаясь к себе на гору, то и Фреда страдала, лежа ничком на кровати, с сухими глазами и пересохшими губами.