Мари Лу - Молодая элита (ЛП)

• Название: Молодая элита (ЛП)
• Автор: Мари Лу
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Я устала от того, что меня используют, ранят и не воспринимают всерьез.  Аделина Амутеру выжила во время кровавой лихорадки. Десять лет назад смертельная болезнь охватила нацию. Большинство зараженных погибли, а на выживших детях остались странные отметины. Черные волосы Аделины стали серебристыми, ресницы побелели, а на месте левого глаза теперь грубый шрам. Жестокий отец девушки верит, что она — мальфетто, мерзость, осквернившая доброе имя семьи и стоящая на пути их счастья. Однако ходят слухи, что некоторые выжившие обладают больше чем шрамами, что у каждого из них есть свой собственный загадочный дар, и хотя их личности остаются в тайне, таких называют Молодой Элитой. Терен Санторо служит королю. Он лидер Инквизиторской коалиции, и его работа заключается в поиске членов «Молодой Элиты» и уничтожении их прежде, чем они уничтожат нацию. Он верит, что подобные люди опасны и мстительны, но, возможно, именно Терен владеет самым страшным секретом из всех. Энцо Валенсиано — член общества «Кинжала», состоящего из Молодой Элиты, которая ищет себе подобных, прежде чем тех найдет Инквизиция. Но когда общество находит Аделину, то обнаруживает кого-то с такой силой, какую еще никогда не встречало. Аделина хочет верить, что Энцо на ее стороне и что ее настоящий враг — Терен. Но жизни этой троицы переплетутся самым неожиданным образом, пока каждый из них будет преодолевать разные и очень личные проблемы. Однако в одном уверены все: Аделина обладает такими способностями, которые не должны принадлежать этому миру, чернотой в сердце и желанием уничтожить всех, кто перейдет ей дорогу.  Мой черед их использовать. Мой черед ранить. Перевод группы: https://vk.com/youngadultfiction  

---

Слова Мишеля эхом вторят словам Рафаэля. Я учусь видеть. Начинаю замечать то, на что не обращала внимания раньше. Со всем этим приходит мысль: если я смогу управлять своей силой, то, возможно, смогу в следующий раз удивить Терена не предательской информацией, а кое-чем другим. Возможно, в следующий раз я смогу его атаковать. Эта мысль подстегивает меня, и я лихорадочно работаю над собой.

Я практикуюсь каждую свободную минуту. Когда остаюсь одна и когда наблюдаю за спаррингами между Энцо с Лусентой и Данте. Время от времени, пока другие сражаются, меня отводит в сторону и тренирует Джемма. Именно она учит меня тому, как успокоить разум, чтобы лучше почувствовать тех, кто окружает меня.

— Почему ты не участвуешь в поединках? — спрашиваю я ее.

Сегодня она пришла в компании с котом, огромным, диким и злобно рычащим.

Джемма, улыбнувшись, опускает взгляд на кота. Он спрыгивает с ее коленей и подбегает ко мне. Я дергаюсь в сторону от его дикой мордочки, но он лишь трется об меня и устраивается возле моих ног.

— Я не боец, — отвечает Джемма. — Папа считает, что у меня красивые руки, и не хочет, чтобы я изуродовала их, пока не найду себе подходящего жениха. — Она выразительно поднимает руки, и, действительно — они красивые и изящные. На короткое мгновение я позабыла, что Джемма, в отличие от Лусенты и бывшего солдата Данте, — леди, рожденная в аристократичной семье. Это позволило ей избежать гнева Инквизиторов после инцидента на скачках. Я испытываю внезапную зависть, понимая, что ее семья добра к ней и поддерживает ее. Мне и в голову не приходило, что кто-то может по-настоящему любить своих детей-мальфетто.

Обойдя мои ноги, кот шипит на меня и возвращается к Джемме. Глупое существо. Я смотрю на Джемму.

— Почему с тобой всегда разные животные?

— Они сами идут за мной. Кого-то из них мне легче привязать к себе, так что порой это происходит само собой. Этот кот шел за мной хвостиком от папиного особняка. — Джемма любовно чешет его мордочку, и он мурчит ей в ответ. — Он не останется со мной, но какое-то время порадует меня своей компанией.

Я перевожу взгляд на спаррингующихся. Мы некоторое время молча наблюдаем за дуэлью, а потом Джемма прочищает горло и я снова гляжу на нее. Беззаботное выражение ее лица сменилось серьезностью.

— Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты сделала на площади после скачек, — говорит она. — Это было дерзко, смело и захватывающе. Мы с папой оба благодарны тебе.

Должно быть, ее отец — покровитель общества «Кинжала».

От добрых слов Джеммы становится тепло на сердце, и я отвечаю на ее улыбку улыбкой. Тьма во мне на мгновение светлеет.

— Рада была помочь. Ты там казалась не очень-то радостной.

Джемма морщит носик:

— Не самый лучший момент в моей жизни. — А затем смеется звонким, радостным смехом. Смехом человека, которого любят. Он так заразителен, что я не могу удержаться и смеюсь вместе с ней.

* * *

— Я смотрю, тебе всё больше нравится Джемма, — говорит мне Рафаэль на следующий день, когда мы вместе идем по катакомбам. Сегодня он собрал свои темные волосы в высокий элегантный пучок, обнажив изящную шею, и надел синие одежды с серебряным узором. Мне виден лишь его профиль в тусклом свете светильника, и это нервирует меня. Создается ощущение, что темнота пытается поглотить нас целиком.

— Она не может не нравиться, — через некоторое время отвечаю я. Это признание не радует меня. Я не должна сближаться ни с кем из Элиты.

Рафаэль поворачивается ко мне с легкой улыбкой, затем снова смотрит вперед.

— Здесь туннели еще раз расходятся. Видишь? — Замолчав, он поднимает светильник, развевая мрак, и я вижу разветвляющийся перед нами путь и стены, уставленные рядами погребальных урн. Рафаэль сворачивает вправо. — Сейчас мы находимся под Площадью Двенадцати Богов — самой крупной рыночной площадью города. Если прислушаешься, то услышишь суету и шум. Это место неглубоко под землей.

Мы оба, остановившись, прислушиваемся, и действительно, постепенно я улавливаю тихие крики торговцев, предлагающих купить их добро: чулки и сладости, зубной порошок и орешки в меду. Я киваю. В последнее время я с Рафаэлем изучаю катакомбы. Оказалось, что основная часть подземных ходов соединена с лабиринтом туннелей, которые простираются гораздо дальше, чем я думала.

Мы продолжаем идти, и я запоминаю одно ответвление за другим, переплетение тихих ходов, тянущихся параллельно поверхности земли с ее шумным, суетливым миром. Я разглядываю роспись на стенах, исказившуюся от времени. Кажется, что стены сдвигаются вокруг, готовые погрести меня вместе с прахом прошлых поколений. Я совершенно точно знаю, что без помощи Рафаэля, умерла бы здесь, потерявшись в жутком лабиринте.

— Этот путь ведет к тайной двери под храмами, — сообщает Рафаэль, когда мы проходим один из туннелей. — Другой его конец приведет тебя в северный особняк Энцо. — Он кивком головы указывает на темный проход впереди. — Раньше здесь даже был туннель, проходящий прямо под Башней Инквизиторов, но он уже многие десятилетия перекрыт.

Я ничего не отвечаю на упоминание о башне, и Рафаэль замечает мой дискомфорт. Мы долгое время идем сквозь тьму молча.

Наконец мы останавливаемся у тупика. Рафаэль, едва прикасаясь, проводит пальцами по краю стены. Нащупывает маленькую выемку в камне и хорошенько толкает. Стена медленно отодвигается, и в туннель льется свет. Я жмурюсь.

— А это, — говорит Рафаэль, беря меня за руку, — мой любимый подземный коридор.

Мы выходим из туннеля и оказываемся у каменных ступеней, уходящих в воду канала — в тихом, укромном местечке, открывающем вид на главную гавань и начало Солнечного моря. По золотистой воде скользят в отдалении гондолы.

Я восхищенно ахаю, на секунду забыв обо всех проблемах.

— Как красиво.

Рафаэль садится на ступеньке, находящейся прямо над водой, и я следую его примеру. Некоторое время мы сидим не разговаривая друг с другом и слушая лишь шелест лижущих камень волн.

— Ты часто сюда приходишь? — спрашиваю я потом.

Он кивает. Его взгляд устремлен на виднеющуюся в отдалении пристань, где возвышаются смутные силуэты дворца. Его ресницы высвечены солнцем.

— В тихие дни. Тут славно думается.

Мы сидим в уютном молчании. До нас доносятся песни плывущих в нашу сторону гондольеров. Сама того не замечая, я начинаю им подпевать, губы машинально подхватывают мелодию маминой колыбельной.

Рафаэль смотрит на меня со свойственной ему легкой улыбкой на губах. В его глазах светится интерес.

— Ты часто поешь эту песню, — говорит он. — Колыбельную речной девы. Я ее знаю. Приятная песня.

Я киваю.

— Мне пела ее мама, когда я была совсем маленькой.

— Я люблю, когда ты ее поешь. Она успокаивает твою энергию.

Смутившись, я замолкаю. Должно быть, последние дни Рафаэль чувствовал мою возросшую нервозность. Приближается моя следующая встреча с Тереном.

— У меня не очень хорошо выходит. Я не обладаю таким голосом, какой был у мамы.

Я уже готова рассказать ему о своей сестре, о том, как голос Виолетты похож на голос нашей мамы, но вспоминаю о том, где моя сестра находится сейчас. И проглатываю готовые сорваться слова.

Рафаэль не говорит ничего о том, что моя энергия изменилась. Может быть, он решил, что меня опечалили мысли о маме.

— Ты можешь спеть ее для меня? — спрашиваю я у него, чтобы отвлечься. — Я еще не слышала, как ты поешь.

Он чуть склоняет голову в мою сторону, и одно это движение вгоняет меня в краску. Во мне просыпается склонность к страсти. Рафаэль начинает с короткого напева мелодии, а затем поет первые куплеты колыбельной. Я приоткрываю рот при звуках его голоса, нежности мелодии, словах, замирающих в воздухе, светлых и чистых, полных желания. В моих устах эта песня — просто слова, в его — чарующая музыка. Я слышу в его пении маму. Мне приходит воспоминание о теплом дне и купающемся в лучах солнца саде, где мы с мамой танцевали под звуки этой колыбельной. О том, как она обхватила меня сзади, а я повернулась и обняла ее в ответ, зарывшись лицом в ее платье.

«Мамочка, тебе будет очень грустно, когда я вырасту?» — спросила я.

Мама наклонилась и коснулась моего лица. Ее щеки были влажны.

«Да, моя милая, — ответила она. — Мне будет очень грустно».

Песня заканчивается, и в воздухе растворяются последние ноты. Рафаэль бросает на меня взгляд. Осознавая, что зрение затуманивают слезы, я поспешно их вытираю.

— Спасибо, — тихо благодарю я.

— Пожалуйста, — улыбается он, и я вижу в его глазах искреннюю теплоту.

На мгновение я ощущаю что-то, чего не чувствовала вне общества «Кинжала». Что-то, что нашла только сейчас, окруженная молодыми незнакомцами, напоминающими мне меня саму. Доброту. Безо всяких условий.