Александр Филиппов - Искатель, 2014 № 12

• Название: Искатель, 2014 № 12
• Автор: Александр Филиппов
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014
• ISBN: 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Александр Филиппов ВСЕ ПО-ЧЕСТНОМУ (повесть)

Павел Амнуэль ПОВОДЫРЬ (повесть)

Анна Чемберлен ЭКСПРЕСС «ЗАБВЕНИЕ» (рассказ)

---

К слову, этот парень в ментовской форме беспокоил все-таки Клифта. Ведь кто-то ему гражданина Жабина заказал! А заказ, если подходить к делу чисто формально, не выполнен. Жабин-то жив-здоров и приступил к исполнению своих нефтеносных обязанностей. А то, что под его личиной скрывается авторитетный в воровском мире вор-карманник, пока никому не известно.

Впрочем, надолго задерживаться в роли нефтяного магната Валерка Пузанёв не планирует. Отдохнет чуток, бог даст, бабла срубит — и ищи ветра в поле. А паспорт покойного фрайерка Жабина уничтожит. Долго ли другой ксивой разжиться? Всего и делов — сунуть руку в карман затрапезного лепешка селянина какого-нибудь подходящих лет, за которым уж точно ни полиция, ни киллеры не гоняются…

Клифт потянулся, сбросил с себя пиджак, позаимствованный у почившего в бозе Жабина, с удовольствием взвесил в руках две толстенькие пачки купюр, извлеченных из стыренных только за последние сутки кошельков, хмыкнул удовлетворенно. О деньгах пару-тройку ближайших месяцев можно не думать… А может, рвануть из этой блат-хаты прямо сейчас? Жадность, как известно, фрайера губит…

«Ладно, не дергайся, — окоротил он себя. — Пользуйся, пока жизнь кучерявая катит…»

Сунул пачки денег во внутренний карман пиджака — самое ненадежное, кстати, место, любой начинающий щипач оттуда их мигом вытянет, но если ты сам вор-кар-манник, то беспокоиться не о чем. Ворон ворону глаз, как известно, не выклюет…

Клифт принялся разоблачаться дальше. Нужно принять ванну, побриться, морду одеколоном намазать — чтоб, так сказать, соответствовать. Не мешало бы и бельишко нижнее поменять — хотя бы носки дырявые. В подобных гостиницах, если в шкафах порыться, наверняка чистенькие да новенькие трусы-майки припрятаны. Если уж понтоваться, то до конца!

Он прошел в ванную комнату, посоображав минуту, разобрался в кранах и набуровил полную ванну, в какой не то что лежать в позе скифского покойника с согнутыми ногами, а даже побултыхаться можно, добавил из стоящих здесь же на полочках тюбиков и баночек шампуня, солей ароматических. Пена — шапкой, аромат — как в парикмахерской. Скинул трусы и плюхнулся, от удовольствия заурчав. Эх, всегда бы так жить!

Помывшись, вытерся огромным, как простыня, банным полотенцем, набросил на плечи приготовленный здесь же махровый халат и пошлепал босиком в гостиную.

В этот момент в дверь постучали — тихо, деликатно.

— Войдите! — опускаясь в податливое кресло гундосо-барственным голосом, как представлялось ему, должны разговаривать большие начальники, разрешил Клифт.

В комнату, толкая перед собой никелированный столик на бесшумных колесиках, тесно уставленный тарелочками с закусками, бутылками и вазой с фруктами, вошла горничная.

Была она молодая, смазливенькая, а блуждающая на полноватых чувственных губах шкодливая улыбка вселяла надежду, что она не только перекус может предложить. А эта молочно-белая, налитая, едва ли не до сосков обнажившаяся из-под передничка грудь…

Господи, ну можно ли посылать такие испытания мужику, полжизни проведшему в зоне, на безбабье?!

Клифт громко сглотнул, едва не поперхнувшись слюной, оторвался от созерцания женской груди. И, возведя ханжески взгляд к потолку, выдавил из себя приторно-сладко, кастратно даже, иначе не назовешь:

— Ах, оставьте, дорогуша. Я сам разберусь…

Но как только горничная, или черт знает, как она здесь называется, вышла, виляя бедрами, прикрыв за собой двустворчатую, с узорами золочеными дверь, цапнул прямо руками с тарелки кусок чего-то мясного, пряно-сладкого, жамкнул, слегка прикусив язык — блин, вку-уснотища-а!

Торопливо, плеснув мимо фужера, налил красного вина, выпил, поперхнувшись, большими глотками: ульк-ульк-ульк… Дребедень, кислятина. А что, интересно, водки здесь совсем уж не подают?

Поднял крышку с глубокой тарелки — а это что? Суп не суп, хренотень какая-то с устрицами и креветками. Зачерпнул ложкой — сойдет. Вроде ухи. Эх, к ней бы водочки!

Насытившись, вытянул из поданной на этом же столике пачки диковинную, зеленого цвета, сигарету, чиркнул позолоченной (а может, и золотой?!), зажигалкой, пыхнул ароматным дымком, зажмурился блаженно — живут же буржуи!

Покайфовав так, встал, обследовав номер. В шифоньере, как и предполагал, стопки новеньких трусов, белоснежных маек, носков, платочков. Все ненадеванное, в целлофановых упаковках. На вешалках — рубашки, костюмы, и парадно-черные, как на похороны, и празднично-светлые. Туфли в коробках — они что, мать их, и размер Жабина знали? Или это у них на все случаи жизни, для любого постояльца затарено?

Прошел во вторую комнату — спальня. Кровать-аэродром с балдахином — Клифт такие только в кино видел, тумбочки, еще какие-то мебеля… Все ясно. Дальше — гостиная с камином, по стенам — полки с разными финтифлюшками, статуэточками. Потом присмотреться надо. Может, если такую статуэточку барыге толкнуть, неделю прожить хватит? А вот кухня, должно быть. Стол, буфетная с посудой — сплошь хрусталь да фарфор, серебро с мельхиором, впрочем, Клифт в таких делах ни хрена и не смыслил — он же щипач, не домушник! Холодильник размером с гараж. Ух ты! Чего только здесь нет! Одних колбас и нарезанных, и палками, сортов двадцать. Да сыров столько же. А еще баночки разные жестяные, стеклянные, какая-то жратва в вакуумных упаковках — штабелями…

Он вдруг вспомнил пересыльную тюрьму в Соликамске, где ждал этапа месяца два еще в восьмидесятые годы, хату на сорок человек, а из деликатесов, кроме «хозяйской» хавки — кусок сала соленого с полкило возле решки, кулек слипшихся ландориков да сухари из черного хлеба… Вот бы этот холодильник туда! Братва бы вконец охренела…

В дверь опять аккуратненько постучали… Явно не мусора, которые «брать» приходят, — успокоил себя, дернувшись было привычно, Клифт.

На пороге возникла все та же пышногрудая горничная в белом, чуть ниже пупка, передничке:

— Юрий Степанович, звонили из офиса компании. Они за вами машину выслали. Там весь коллектив собрался — для представления…

— Через пять минут буду готов.

А про себя подумал: «Вот будет представление, если какая-нибудь сволочь в лицо настоящего Жабина знает!»

А потом решил: «Да хрен с ним! Раз такая масть привалила — надо рискнуть. На худой конец, за мной пока ничего криминального нет. Ну, в крайнем случае, морду набьют, как аферисту. В первый раз, что ли?»

7

Компания «Южуралнефть» располагалась в многоэтажном здании, выстроенном по современным архитектурным вкусам из бетона и зеленоватого стекла, а потому напоминала высоченную пивную бутылку, на горлышке которой штопором торчали раскидистые усы гигантских радиоантенн.

На входе Клифта встречали два толстомордых зама и вышколенная охрана в черной униформе, которая дружно вытянулась по швам и взяла под козырек.

Мягко шамкнув металлическими челюстями дверей, бесшумный лифт вознес стремительно троицу в офисное поднебесье — на шестнадцатый этаж.

Здесь Клифта, вернее изображенного им Жабина, тоже ждала выстроенная по ранжиру должностей компанейская челядь — мужчины и женщины, молодые и старые, спортивно-поджарые и раскормленно-брюхатые, но все с одинаковыми выражениями на лицах — восторженными и подобострастными. Они помахивали ему ладошками, как будто бы он был космонавт, вернувшийся после долгой вахты на околоземной орбите, и Клифт, глядя на их дорогие костюмы, прикинул с привычным восторгом, сколько в них покоится до поры лопатников, набитых плотно купюрами и кредитными картами!

А потому он с искренней радостью помахивал им ручкой в ответ, действительно чувствуя себя космическим первопроходцем на неизведанной, но богатой планете. Только стартовавшим в межзвездное пространство не с земли, а гораздо ниже, из выгребной, можно сказать, ямы.

Его провели в просторную приемную. На строгой табличке черным по белому было написано: «Юрий Степанович Жабин. Генеральный директор».

Секретарша Клифту сразу не глянулась. Он полагал, что у начальника такого уровня встречать посетителей должна была красавица вроде Анжелины Джоли, на худой конец Милы Йовович, а здесь — мегера преклонных лет, с поджатыми губами и сухая, как вобла.

Замы представили ее как профессионала высочайшего класса. Имя тоже было под стать — Елена Львовна.

«Гиена Львовна, — тут же поправил их мысленно Клифт и пообещал себе беспощадно: — Выгоню к чертовой матери!»

С тем и шагнул за порог собственного кабинета — огромного, как зал ожидания на столь любимом, удобном для работы щипача Казанском вокзале.

Здесь, напротив, все соответствовало представлениям Клифта о подобных конторах, почерпнутых из видеофильмов. Огромное, во всю стену, окно с видом города с высоты птичьего полета, подернутого зеленой пеной парков и скверов. Широкий, вроде теннисного, стол с письменным прибором — миниатюрный московский Кремль из розовой яшмы. Напольные часы в рост человека с тяжелым, словно кувалда, маятником и кандальными позолоченными цепями. По стенам — портреты Путина, Медведева и еще неизвестного Клифту лысого хрена в очках. Наверняка какого-нибудь главшпана.