Анатолий Королев - Искатель, 2014 № 11

• Название: Искатель, 2014 № 11
• Автор: Анатолий Королев
• Издательство: ООО «Книги «Искателя»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014
• ISBN: 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Анатолий Королев ПОЛИЦЕЙСКИЙ (повесть)

Олег Быстров УКРАДИ МОЮ ЖИЗНЬ (окончание) (повесть)

Владимир Лебедев ГОСТИ ИЗ НИОТКУДА

---

— Пока все. Сейчас займусь баллистическими экспертизами.

— Прежде ты должен поспать, дружище.

— Успеется. Я уже прогнал сон. Вот еще кофейку сварю. Подожди, чего поднялся? Ты же знаешь, я не хуже твоего кофе варю.

— Знаю. Спасибо. Как-нибудь в следующий раз. Работы ты мне подкинул по ноздри и выше. Я к себе.

19

День установился солнечный и теплый. Создавалось впечатление, что на дворе не октябрь, а начало сентября — самое настоящее бабье лето.

Обычный будний день, но у колонии № 6 строгого режима было достаточно многолюдно, будто не тюрьма это вовсе, а какое-нибудь обычное гражданское предприятие. Подъезжают и отъезжают «КамАЗы» со стройматериалами, у проходной стоит народ, через металлическую дверь постоянно входят и выходят люди в гражданском и в камуфляже. Только старые толстые стены, колючая проволока и сторожевые вышки по периметру напоминают, что это спецучреждение с богатой историей, в которую вписаны имена известных политзаключенных, выступавших против режима существующей власти, а также известных не только в нашей стране, но и за рубежом маньяков. Ярушенко — один из них. За пятьдесят с лишним убийств он был приговорен к исключительной мере, но до последнего не верил, что его расстреляют. Писал кассации в Верховный суд, на имя президента, изучал правовую литературу, читал газеты, тщательно следил за своим здоровьем. Однако злодей получил по заслугам — приговор был приведен в исполнение.

Полковник Воробьев припарковал свою черную «Волгу» недалеко от проходной колонии и сказал Ярцеву, приехавшему с ним:

— Вот, Михаил Яковлевич, это и есть знаменитая кемеровская «шестерка» — скопище зла и порока. Ты никогда здесь не был?

— Бог миловал.

— Я имел в виду — в качестве посетителя, а не сидельца, — усмехнулся Юрий Юрьевич.

— И в качестве посетителя не приходилось, — не приняв шутливого тона друга, ответил Ярцев. — Признаюсь откровенно, не люблю я посещать такие заведения. Один тюремный запах угнетает меня с первой же минуты. Ты знаешь — я не какой-нибудь белоручка или чистоплюй, но остро, до глубины души чувствую всю трагичность положения заключенных. Каждый зэк — это по-своему несчастный человек. Да, он справедливо наказан за свое черное дело. Но что-то где-то когда-то сломалось в нем, и он переступил черту уголовного Кодекса. Я понимаю, что профилактикой все преступления не искоренить. Но очень бы этого хотелось. Представляешь, ни одного преступления и ни одной тюрьмы!

— Ну, это из области фантастики, — вновь усмехнулся Воробьев. — Об этом можно только мечтать.

— Да, ты прав, — согласился Ярцев.

— Знаешь, Михаил Яковлевич, а я как-то проще отношусь к этой теме и вообще к осужденным. Тоже честно признаюсь, у меня зэки никакой жалости не вызывают. Что заслужили, то и получили. Кому я сочувствую, так это наемным работникам окаянного учреждения — администрации, контролерам, надзирателям. Вот им не позавидуешь. Они каждый день общаются с зэками и дышат с ними одним тюремным воздухом.

Через некоторое время, оформив пропуска и преодолев несколько железных дверей, полковники прошли на территорию тюрьмы.

Вскоре они подошли к деревянной двери, с отслоившимся в некоторых местах шпоном из ясеня. На двери табличка с потускневшей надписью бронзой: «Майор Шилов Валентин Афанасьевич, замначальника колонии по воспитательной работе».

Воробьев коротко постучался и, не дожидаясь разрешения изнутри, вошел в кабинет. Ярцев последовая за ним.

Впервые попавшим в это небольшое помещение прежде всего бросалась в глаза допотопная старая мебель и потертый линолеум, особенно от Дверей до стола хозяина кабинета.

Заместитель начальника, лысый мужчина лет сорока пяти в форме майора, сидел за своим столом и держал перед собой небольшую фотографию. Выражение лица у майора было такое, будто у него очень сильно был расстроен желудок.

Увидев вошедших полковников, он со вздохом положил фотографию и торопливо вышел из-за стола.

— Здравствуй, Валентин Афанасьевич! — приветствовал его Воробьев, пожимая руку. — Кивнув на Ярцева, он добавил: — Знакомься — полковник Ярцев, начальник уголовного розыска из Новосибирска. Мы с ним старые друзья, и у нас здесь общие интересы.

— Михаил Яковлевич, — представился Ярцев, пожав вялую ладонь замначальника.

Воробьев со свойственной ему иронией заметил:

— Валентин Афанасьевич, у тебя такое выражение лица, словно ты сейчас проглотил что-то очень кислое. Не рад гостям? Успокойся. Мы не с инспекторской проверкой. У нас свои конкретные вопросы.

— Что ты, Юрий Юрьевич, — слабо улыбнулся майор. — Тут совсем иная причина. Да вы садитесь, пожалуйста.

Полковники сели по обе стороны приставного столика и внимательно посмотрели на Шилова.

— У нас горе, — тяжело вздохнул майор. — В Сочи вчера среди бела дня утонул наш начальник колонии, подполковник Зыков Семен Иванович. Это печальное сообщение с сочинского курорта я получил буквально час тому назад. Какое уж здесь настроение.

— Как это — утонул?! — воскликнул Воробьев, ошарашенный новостью. — Насколько я осведомлен, Семен Иванович, превосходный пловец. И на здоровье не жаловался. Может, пьяный полез в море? Но спиртным он вроде не злоупотреблял.

— Алкоголя в организме не обнаружено, — покачал головой майор. — Но он любил дальние заплывы. Может, не рассчитал силы?

— Мне это очень не нравится, — обронил Ярцев. — Почему-то трагедия с начальником случается именно в тот момент, когда в его колонии происходят странные события. И далеко от берега это произошло?

— Спасатели говорят — метрах в двухстах. Они видели, что мужчина плыл спокойно и вдруг стал вести себя как-то неестественно: крутиться на месте, нырять столбиком, размахивать руками, будто начал траву косить. Они поспешили к нему на катере, но опоздали. Пловец нырнул в последний раз и не вынырнул. Аквалангисты обнаружили его тело только через полчаса в пятистах метрах от места происшествия. Это их озадачило: полагают, что утопленника за это время могло снести самое большее метров на сто. Вот так. Жаль Семена Ивановича. Он был хорошим человеком. И как начальника мы его любили. Строгий был, но справедливый. Таким он и останется в нашей памяти.

— Ты веришь в его естественную смерть? — задумчиво спросил Воробьев.

— Я уж и не знаю, что думать, — пожал плечами Шилов и вновь взял в руки фотографию.

— Это он? — спросил Ярцев и взял у майора цветной снимок.

— Да.

С фотографии на Ярцева смотрел подполковник с большими залысинами на высоком лбу и печальным взглядом серых глаз.

— Он человек семейный?.

— Жена — врач и два сына. Младшему семь. Старший юридический институт окончил и сейчас учится в аспирантуре. Хорошая была семья, дружная.

— Зыков уезжал на курорт с женой?

— Один. Первый раз. В этом году у супруги не сложилось с отпуском. Ее недавно назначили главным врачом и попросили повременить с отпуском. Семен Иванович не хотел уезжать один, но жена настояла. Он сам мне об этом говорил. — Вздохнув в очередной раз, майор продолжил: — Через три часа самолет, группа наших офицеров вылетает за телом погибшего.

— Да-а, не в добрый час мы к вам пожаловали, — покачал головой Воробьев. — Наши соболезнования семье Семена Ивановича и сослуживцам по работе.

Шилов кивнул.

Повисла короткая пауза. Первым нарушил ее полковник Ярцев.

— Валентин Афанасьевич, вас не удивляет то обстоятельство, что мы даже не заикнулись о заместителе начальника по режиму майоре Ляховиче, убитом в ресторане? Он преступник. У нас имеются веские неопровержимые доказательства.

На заявление Ярцева Шилов ответил как-то безразлично:

— Я не удивлен. Чувствовал, что Ляхович проворачивает какие-то свои делишки, но конкретно у меня на него ничего не было. Я говорил однажды с начальником, но Семен Иванович махнул рукой и сказал: «Валентин, не трогай Ляховича. Это страшный человек. Я хочу спокойно доработать до пенсии. И тебе того желаю. Не суйся в те дела, которые не касаются конкретно твоих служебных обязанностей». На этом наш разговор тогда и закончился. Я и следователю вчера все это сказал. Говорил и о том, что мне ничего не было известно о подпольной лаборатории, где печатали фальшивые деньги, и о том, что мне ничего не известно о распространении наркотиков среди заключенных. Собственно, мне больше нечего добавить. Завтра похороны Ляховича. Я на них не пойду. Предполагаю, что никто из наших сотрудников тоже не пойдет.

— Интересные дела тут у вас творятся, — нахмурился Воробьев, — и то, что была устроена инсценировка убийства зэка Баранова, после чего он разгуливал на свободе и совершал новые преступления, тебе, майор, тоже ничего не известно? Можешь ничего не отвечать. Я примерно знаю, что ты можешь ответить. Уверен, что следователи во всем разберутся.