М Фоменко - Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I

• Название: Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I
• Автор: М Фоменко
• Издательство: Salamandra P.V.V
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014

Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).

Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…

В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.

Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью. Некоторые из включенных в антологию произведений впервые переведены на русский язык.

---

— Наш геолог — Сергей Фомин, — представил рыжего незнакомца Белов. — Сгорает от нетерпения попасть в лабиринт. Сгораешь, Сережа?

— Угу, — равнодушно кивнул рыжий и, поздоровавшись с обитателями Большой кабины, отошел в сторонку и принялся раскуривать трубку.

— Ваш товарищ превосходно перенес полет и чувствует себя неплохо, — сказал Белов доктору. — Шлет вам всем привет.

— Вспомнил он что-нибудь? — спросил Локк.

— Нет, сам он пока ничего вспомнить не может…

— Ну, так за него это никто не сделает, — заметил Локк.

— Однако можно попытаться ему помочь, — возразил Белов.

Жиро внимательно глянул на профессора, но промолчал.

После завтрака устроили совет.

Белов первым попросил слова:

— Нас стало больше, — сказал он, — и я предлагаю разделиться. Одна группа будет продолжать воздушный поиск; другая займется лабиринтом. У нас теперь есть надежный помощник в подземных маршрутах — Мики. У него превосходное чутье…

— Ваш пес не боится темноты? — заинтересовался Жиро.

— Нет… Он работал со спелеологами на Дальнем Востоке и привык лазать по пещерам.

— А я предлагаю прекратить поисковые полеты, — сказал Локк. — Ни к чему… Рассел и Тойво, конечно, погибли. И шансы найти их тела совершенно ничтожны. Надо бросить все силы на исследование лабиринта. Он огромен. Мы видели лишь ничтожную его часть. Лабиринт потребует много времени. И еще одно: покойный Стонор считал, что Тойво заблудился по пути из Ледяной пещеры на базу, но не исключено и другое… Тойво мог погибнуть в лабиринте…

— Здравые мысли, — проворчал Лобов.

— И все-таки, Иван, тебе придется полетать, — сказал Вериадзе. — Надо еще раз осмотреть и сфотографировать район. Пурга быстро хоронит все живое, но она сама же выдает свои тайны… То, что было скрыто вчера, может сегодня оказаться на поверхности.

— Добро, — сказал Лобов, — будем летать. Хлопцы, готовить машину!

Четыре дня продолжались полеты, и четверо суток группа в составе Вериадзе, Белова, Локка, Жиро, Фомина и Мики шаг за шагом обследовала лабиринт. Ледяная пещера стала базой подземных маршрутов. В ней бессменно дежурил радист, а «спелеологи» возвращались сюда лишь затем, чтобы передохнуть немного. Лазали по лабиринту двумя группами. С первой всегда шел Мики. Группы не отдалялись друг от друга более чем на сто пятьдесят — двести метров. Связь с Ледяной пещерой поддерживали по радио. В Большой кабине обосновался Лобов с механиками. Днем они летали, а ночью несли вахту на базе.

В конце четвертого дня поисков в лабиринте Вериадзе вызвал по радио Большую кабину.

— Ничего нового, — лаконично доложил Лобов. — Я только что вернулся. Ребята заняты самолетом. Погода отличная. Ночью ждем до минус тридцати. Из Солнечной сообщили, что все в порядке. Ковальский поправляется, но с памятью по-старому. Что у вас?

— Тоже — в порядке, и тоже — ничего нового.

— Кончаете? — поинтересовался Белов.

— Похоже, что да… Лабиринт очень сложный. Нижние этажи недоступны — каналы становятся слишком узкими. Даже Мики не проберется. А широкие проходы забиты льдом. Сергей набросал план обследованных частей. Получается, что осталось посмотреть самый дальний — южный участок. Он находится где-то под ледником. Там тоже большинство ходов занято льдом, но местами можно пробраться…

— И никаких следов?

— Конечно, никаких… Убежден, что лабиринт никем не посещался, кроме верхней части, где до нас побывали Сто-нор и его товарищи.

— А что говорит Юрий?

— Преимущественно молчит… Позвать его к микрофону?

— Не надо… У меня все…

— У меня тоже…

— Значит, до утра. Привет ребятам!

— Спокойной ночи, Иван.

Вериадзе выключил передатчик. Оглянулся. Локк и радист спали на раскладных койках поверх спальных мешков. Жиро готовил ужин. Фомин что-то рисовал в полевом дневнике. Белов, подперев руками голову, сидел в дальнем углу за грудой ящиков.

Вериадзе прошелся по Ледяной пещере, осторожно обходя раскладные койки, рюкзаки, сложенное на полу снаряжение. Потом подошел к Белову, сел рядом.

Белов вопросительно взглянул на товарища и снова опустил голову.

— Не получается, Юрий, — тихо сказал Вериадзе. — Не получается по-твоему… Выходит, все-таки я прав… Пора кончать и возвращаться к нашим собственным делам. Туг нет ничего, кроме лабиринта. И не было того, о чем они рассказывали, — Вериадзе кивнул в сторону доктора и Локка. — А все эти загадочные исчезновения и убийство — пусть их власти разбираются. В конце концов это не наше дело.

— Но наше дело помочь им.

— В чем?

— Разгадать эти загадки.

— А если загадок нет? Если существует лишь то, что они сами хотят скрыть?

— Однако они обратились к нам за помощью.

— Обратились с большим опозданием. Помнишь, что было вначале? Мы предлагали помощь, а они отмалчивались. Отмалчивались до тех пор, пока не исчез геофизик и не был убит Стонор.

— Смерть Стонора не может быть делом человеческих рук. Утверждаю это с полной ответственностью как биолог и как врач.

— Генацвале, даже их власти в Управлении Фолклендских островов подозревают неладное. Ведь запретили хоронить Стонора…

— Сказать тебе, о чем ты сейчас думаешь, Шота?

— Ну, скажи…

— Ты уверен, что тут произошло преступление, что Локк и Жиро сообщники и один из них — убийца.

— Н-не совсем, — смутился Вериадзе. — У меня могут быть подозрения, но уверенность — откуда же?..

— Нет, — твердо сказал Белов. — Сейчас ты кривишь душой, Шота. Именно — ты убежден, и не хочешь признаться в этом. И самое скверное: твоя убежденность опирается не на факты, а на домыслы…

— Не на домыслы, генацвале, на логику…

— Ну вот и признался.

— Не лови на слове, — рассердился Вериадзе. — Подозревать каждый имеет право. Хоть ты и понял мою точку зрения, ты ее чрезмерно упрощаешь. Я не исключаю нервного расстройства, групповой галлюцинации, массового приступа безумия, при котором могло почудиться все что угодно и случиться черт знает что. Странно даже: я, не психиатр, утверждаю то, что, по моему разумению, должен был бы утверждать ты…

— Так получается именно потому, что ты не психиатр, Шота.

— Опять парапсихология?

— Да! И могу добавить — Локк уверен, что ты, Шота, считаешь его убийцей, и больше всего на свете он теперь хочет встречи с «призраками», чтобы оправдаться в твоих глазах.

— Ой-вай, — растерялся Вериадзе. — Нехорошо получается… А ты не ошибаешься, Юрий? Или он тебе это сказал?

— Нет, не говорил, конечно. Но я не ошибаюсь. И не понимаю, почему тебя смутили мои слова. Ведь ты действительно считаешь его убийцей.

— Ну, это я про себя и для себя…

— Значит, дело не в самой сути твоего отношения к Локку, а лишь в том, чтобы он пока не догадался о ней…

— Зачем все уточнять, дорогой! Конечно, нехорошо, что он догадался. И в конце концов я ведь тоже человек, могу и ошибиться…

— Вот это ценное замечание, Шота! Но, понимаешь: не то, чтобы Локк по твоему виду или поведению догадался о твоих мыслях о нем. Нет… Просто у него постепенно появилась уверенность, что ты считаешь его виновным, так же как в тебе — убежденность, что он действительно виноват.

— Гм… что же такое получается, генацвале? Для тебя все мозги прозрачные. Выходит, ты можешь читать самые сокровенные мысли, как слепой читает пальцами страницы рельефного шрифта? Я начинаю тебя побаиваться…

— Напрасно… Я никогда не злоупотреблял этой своей особенностью. И лучшее тому подтверждение — даже ты ничего не знал о ней. Но тут мы очутились в особой ситуации…

— Значит, ты по-прежнему настаиваешь на своем, генацвале?

— Да.

— Слушай, интересно, а о чем думает Жиро?

Белов покачал головой:

— Я ведь сказал, что не злоупотреблял и никогда не стану злоупотреблять своей способностью читать чужие мысли. То, о чем думает Жиро, совсем не интересно, ни для тебя, ни для разгадки здешних тайн.

— Значит, ты считаешь, что надо продолжать?

— Конечно… Ведь мы еще ни на шаг не приблизились к разгадке. Мы обязаны продолжать, Шота.

— Может, ты веришь и в «призраков»?

— Верю, Шота. Верю, что Локк и доктор видели кого-то. Верю, что жертвой этого «кого-то» пали Ковальский и Сто-нор. Допускаю, что эти «кто-то» причастны к исчезновению Латикайнена и Рассела. Верю в аборигенов этих пустынных гор. Дорогой Шота, человек открыл далеко не все на своей небольшой планете. Жизнь обладает удивительным свойством приспосабливаться к самым невероятным условиям. К самым невероятным, Шота. В Европе наши предки тоже уцелели во время Великого оледенения… Да, я верю в аборигенов Земли Королевы Мод, отнюдь не призрачных, а вполне материальных. Допускаю, что они стоят на лестнице эволюции гораздо ближе к нам с тобой, чем моржи или пингвины, хотя, быть может, и обладают удивительными, с точки зрения нашей физиологии, свойствами… Ты вправе сомневаться, Шота, спорить, браниться, но ты обязан продолжать поиски. Мы все должны… Нельзя отступать, очутившись на пороге такой загадки. Мы ученые, и мы не имеем права отступить.