Мино Милани - Пульсирующий камень

• Название: Пульсирующий камень
• Автор: Мино Милани
• Издательство: СПб.: Северо-Запад, 1992—479 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-8352-0046-3

В книгу включены два фантастических романа известного итальянского писателя Мино Милани «В Стране Огромных Следов» и «Тайна древнего колодца», в которых рассказывается о приключениях наших современников на маленьком исландском острове Оук, на берегах Амазонки, в джунглях Южной Америки, а также несколько небольших повестей, тоже необычайно привлекательных.

Фантастические, невероятные ситуации, острый динамичный сюжет, яркость характера главного героя — Мартина Купера — заставляют с волнением следить за событиями любого читателя — и детей, и взрослых.

---

— Это, господа, Мартин Купер, — сказал он, — главное богатство «Дейли Монитор». Лучший репортер Америки… Будущий лауреат премии Пулицера…

— …и Нобелевской премии тоже, полковник, — подсказал я.

Он скользнул по моему лицу равнодушным взглядом.

— Гм… Да… Посмотрим… Короче, Мартин, это инженер Финкль… и эти дамы… Пожалуйста, инженер, представьте их.

Я пожал костлявую руку инженера Финкля. Невысокий, худощавый, лысый, с тяжелыми веками и печальной складкой у рта.

— Рад познакомиться.

— Я тоже, господин Купер, — ответил он с еле заметной улыбкой, выдававшей легкое волнение. — Позвольте представить моих сотрудников… Марк Эванс. — Я пожал руку высокому и крепкому юноше с длинными волосами и красивым лицом, обросшем черной бородой. Финкль представил мне и женщин: — Мисс Астрид Фрей… мисс Сильвия Адамс.

— Рад познакомиться, — повторял я. — Рад познакомиться…

Астрид была еще довольно молодой женщиной, но лицо ее казалось уже поблекшим. Однако бледность его озаряли огромные голубые глаза — глубокие, сверкавшие притягательным магнетическим светом. Наверное, самые удивительные глаза, какие я когда-либо видел. Сильвия Адамс была, напротив, совсем иной. Она была похожа на красотку с яркой глянцевой обложки иллюстрированного журнала.

— Ну вот и хорошо! Теперь, когда мы все перезнакомились, — сказал полковник, возвращаясь на свое место, — поговорим о делах. Ты, Мартин, конечно, знаешь о землетрясении, которое произошло вчера утром в Перу, в провинции… Как называется это проклятое место?

— Тиатака, полковник, — подсказал я.

Он кивнул:

— Вот-вот, именно там. Вижу, ты в курсе дела. Есть какие-нибудь новости оттуда?

— Мало. Восемь баллов по шкале Рихтера. Говорят, погибло от двадцати до тридцати тысяч человек, но это лишь предварительные данные, которые, как правило, мало о чем говорят или не говорят вовсе ничего. Похоже, до этого города довольно трудно добраться. Так или иначе, — заключил я, — один из наших репортеров уже отправился туда. Это Овербук. С минуты на минуту ждем его сообщений.

Он посмотрел на меня, сжав губы и сдвинув мохнатые брови.

— Я прекрасно знаю, что Овербук уехал туда, Мартин, — процедил он сквозь зубы. — И если ты рассчитываешь под этим предлогом отсидеться в редакции, то ничего не выйдет — ты поедешь туда, в эту Ти… Ти… Короче, в это проклятое перуанское местечко! Поедешь, — повторил он, тыча в меня пальцем, словно пистолетом. — Поедешь с этими господами. Короче говоря, чтобы тебе все было ясно, это команда поддержки. Разве не так? — спросил он, оборачиваясь к инженеру.

Финкль горячо откликнулся:

— Именно так!

— Вот… Инженер придумал новый вид микрофона, приспособление, которое… словом, что-то очень важное, что… — Спленнервиль фыркнул и с повелительным жестом произнес: — Объясните сами, о чем идет речь, Финкль.

— Да, разумеется. Можно, конечно, назвать это и микрофоном, только… это, господин Купер, своего рода кардиограф, — стал объяснять инженер, в волнении сжимая потные пальцы, — прибор настолько чувствительный, что способен уловить и в семьсот раз усилить даже самое слабое, самое неуловимое биение сердца и…

— Мне кажется, — довольно бесцеремонно перебил я его, — наша разведка уже располагает такими приборами, инженер. Насколько мне известно, они могут спокойно слушать, что шепчет…

Он покраснел. Я пожалел, что был так резок, но уж очень мне не хотелось отправляться в эту Ти-атаку. А еще предстояло выдержать атаку полковника. Я чувствовал, что он вот-вот взорвется, как вдруг Финкль, словно тоже предвидя это, сказал:

— Нет, нет!.. Нет, господин Купер, уверяю вас! Мой прибор — не шпион! У него совсем другая функция… Это избирательный прибор, — понимаете? Он регистрирует исключительно сердцебиение и ничего больше! Он не…

— Исключительно сердцебиение и ничего больше! — вмешался полковник решительно, хлопая рукой по столу. — Исключительно сердцебиение, Мартин! Ясно? И потому вопрос решен. Шпионаж тут ни при чем, Мао Цзэ-дун тоже, а ты поедешь туда, в эту самую Ти… туда, короче И будешь сопровождать группу инженера… Кто знает, сколько еще несчастных захоронено заживо, а?

— Ох, боюсь, что… Боюсь, что немало, — заметил Финкль, сжимая бледные губы. Бедный Финкль, мне вдруг стало жалко его.

Спленнервиль продолжал:

— Конечно… Я тоже думаю, немало… Не могли же все там погибнуть? — Он замолчал, в чем-то, видимо, усомнившись, но тут же отбросил все опасения. — Конечно, кого-то еще наверняка можно спасти! Пусть даже немногих…

— Всех, кого только возможно! Всех, полковник! — горячо поддержал его Финкль.

Спленнервиль нахмурился:

— Ну, естественно! Чем больше, тем лучше… Чем больше народу, я хотел сказать… Итак, Мартин, — продолжал он, обращаясь ко мне, — итак… Чего ты улыбаешься? — спросил он вдруг.

— Я не улыбаюсь. Я слушаю вас.

— Гм… Так вот, будешь присутствовать при спасательных работах, возьмешь интервью, сделаешь репортажи, ну, и все прочее, — он усмехнулся и подмигнул: — Не мне же тебя учить, как работать, а? Незачем учить старую лису кур воровать, верно?

— Это кто же тут старая лиса? — поинтересовался я.

Но он уже не слушал меня. Он встал из-за стола и протянул огромную ручищу Финклю.

— Договорились, инженер. Договорились обо всем, что написано здесь. — И бросил взгляд на лист бумаги, лежавший на столе. — Самолет отправляется через два часа. У вас мало времени.

Все поднялись, обменялись рукопожатиями, и мы с полковником остались вдвоем.

— Что скажешь? Неплохая затея, а? Главное, что это благородное дело — спасение пострадавших! Самая передовая технология на службе охраны и спасения жизни!.. Ого! У тебя получится прекрасный материал, Мартин, я уверен. Понадобится, конечно, и хороший фотограф. Что бы ты сказал о…

— Да, полковник, Дег прекрасно подойдет для этого задания. Мы хорошо сработались с ним.

— Отлично! Знаешь, кто ты такой, Мартин? Опора газеты… — Он произнес еще кучу всевозможных комплиментов и, как обычно, похлопал меня по плечу. Я и не пытался возражать. Не напомнил даже, что по своей официальной должности не являюсь специальным корреспондентом. Заметил только, что мне жаль оставлять незавершенной начатую работу — большую статью о людях, которые каждый день исчезают в Нью-Йорке. А между прочим, знаете ли вы, сколько людей бесследно пропадает каждый день в Нью-Йорке?… Впрочем, это уже совсем другая тема.

Выйдя от Спленнервиля, я позвонил Дегу и попросил его приехать прямо в аэропорт, зашел в кассу за деньгами, заехал домой за чемоданом и через час уже был на месте.

Меня ждали. Они были одеты в нечто вроде формы — серебристо-голубые комбинезоны, — отчего немного походили на марсиан, а Сильвия — та стала совсем неотразимой. Финкль о чем-то говорил с ней и с тем юношей, Эвансом, а Астрид проверяла багаж. Он состоял из полдюжины особых ящиков. Самолет, который полковник зафрахтовал для нас, заканчивал заправку. Вести его должен был Джей Девенс, славный парень, с которым мы подружились еще во время корейской войны. Увидев меня, он приветливо помахал мне рукой. Несколько минут спустя, как всегда запыхавшись, подбежал Дег, до предела увешанный фотоаппаратами. Через полчаса мы уже были в воздухе.

Это был обычный полет. Одинаково скучно тянулся час за часом, оставались позади тысячи и тысячи километров, двигатель жадно, до последней капли, выпивал тысячи и тысячи литров керосина. Мы почти не разговаривали. Финкль и его команда, как мне показалось, держались настороженно, явно скрывая какой-то секрет. Финкль был и в самом деле хорошим человеком. Когда он говорил о возможности спасти кого-то из заживо погребенных, губы его дрожали и казалось, он вот-вот расплачется. Его волнение передалось Эвансу и женщинам. Правда, не в такой же мере. Так или иначе чувствовалось, что все они с большой серьезностью относятся к своей миссии и очень озабочены какими-то техническими деталями, которые нам с Дегом, откровенно говоря, казались просто непостижимыми. Время от времени Сильвия и Астрид одаривали меня приветливым взглядом и улыбкой. Но по существу это было лишь проявлением формальной вежливости.

В Колумбии мы переместились вместе с нашими ящиками в устаревший самолет с поршневым двигателем — только на таком летательном аппарате, грубо сколоченном и тихоходном, можно было приземлиться на импровизированной посадочной полосе, которую, как нам сообщили, перуанская армия соорудила неподалеку от Тиатаки. Я сказал Джею, что мне немножко страшновато лететь на такой развалина Он смеясь ответил, что, напротив, полет у нас будет очень веселым.

— В реактивном лайнере ты словно в автобусе едешь, Мартин, — пояснил он, — а тут почувствуешь, что летишь в самолете. Все будет о’кей!