Вадим Дамье - Тоталитаризм в ХХ веке

• Название: Тоталитаризм в ХХ веке
• Автор: Вадим Дамье
• Жанр: Публицистика

---

После Второй мировой войны "франкфуртцы" пришли к следующему выводу: было бы неверно полагать, что "с военным поражением фашистских агрессоров вся проблема решена раз и навсегда... Легко доказать, что ни глубинные социальные корни, ни психологические структуры (тоталитаризма) не устранены". Исследованием тоталитарных тенденций в современных западных режимах представительной демократии занялся философ Г.Маркузе. Он пришел к заключению, что сама индустриальная эпоха склонна к тоталитарности даже там, "где она не произвела на свет тоталитарных государств". Значительный подъем уровня жизни в развитом индустриальном обществе и стимулирование спроса сформировали тип агрессивного потребителя, заинтересованного в нормальном функционировании системы, которая манипулирует индивидуальными и общественными потребностями и нормами поведения с помощью современной техники и гигантского аппарата воздействия на сознание. Люди превращаются в "сублимированных рабов", которые даже не сознают своего рабства. В "одномерные" существа, лишенные социально-критического начала..

"...Технологическая реальность вторгается в... личное пространство и сводит его на нет. Массовое производство и распределение претендуют на всего индивида, а индустриальная психология уже давно вышла за пределы завода. Многообразные процессы интроекции кажутся отвердевшими в почти механических реакциях, В результате мы наблюдаем не приспособление, но мимесис: непосредственную идентификацию индивида со своим обществом и через это последнее с обществом как целым".

Послевоенные демократические режимы извлекли уроки из "великого кризиса" 1929-1933 гг., из этатизации хозяйства в 30-е гг., из "социалистического строительства" в СССР и из "военного кейнсианства" фашизма. Накопленный опыт государственного вмешательства в экономику и социальную сферу, опробованные механизмы регулирования стали частью модели так называемого "государства опеки (благосостояния)" или "социального государства". В фашистском варианте и в сталинской системе моменты открытой репрессии преобладали над интегрирующими. Система демократического "социального государства" действовала, на первый взгляд, скорее методами интеграции, а не открытой репрессии, но это интеграция внушенная и стимулированная. Послевоенный этатизм и "дирижизм" на Западе зиждился на массовое производство для массового потребления. В его основе лежала психология и идея лояльности по отношению к "своему предприятию", преданности "своей стране" и делу процветания ее хозяйства. Опираясь на сравнительно длительный экономический рост и на эксплуатацию "Третьего мира", демократические индустриальные государства не только несравнимо расширили свое вмешательство в экономику (вплоть до огосударствления целых отраслей), но и играли роль социального регулятора, воспринимая себя "как замену общества". Они взяли на себя управление межклассовыми и межгрупповыми отношениями в рамках своего рода "демократического корпоративизма" и "социального партнерства" между капиталом и трудом, перераспределяли общественное богатство посредством налоговой системы и социального обеспечения. Результатом стали сокращение оппозиционного потенциала в обществе, добровольное подчинение масс государственному диктату. Все механизмы и формы представительной демократии остались в силе, но возможность и желание выбора радикальной альтернативы системе уменьшились; размывались различия между предлагаемыми вариантами политического, экономического, социального и духовного развития (феномен "инволюции демократии").

Произошла "интеграция профсоюзов в аппарат государства": наемные работники стали воспринимать их как корпоративный механизм и пассивно "делегировать" им представительство своих "партикулярных" интересов в общем механизме поиска консенсуса с правительством и предпринимателями. При этом, в отличие от фашистского, "демократический корпоративизм" не был основан на единой партии и единых профсоюзах.

Такая система позволяла, не отказываясь в принципе от репрессивных мер, сделать господство более изощренным и эффективным, усилив общую интеграцию человеческой личности в существующую систему. Воздействие на ее сознание безмерно усилилось навязыванием людям определенных ценностей, норм, потребностей, моделей восприятия, мышления и поведения через гигантскую разветвленную сеть средств массовой информации (так называемая "медиократия"), хозяйственной, политической и культурной рекламы, воспитания и т.д. Расширение государственных функций регулирования и контроля укрепило власть бюрократической элиты, переплетающейся с верхушкой монополистических, финансовых, военных и других корпоративных группировок.

В 70-х гг. система демократического "социального государства" на Западе оказалась в кризисе. Сокращение темпов экономического роста на Западе, удорожание сырья и топлива, стремление трудящихся добиться повышения своих заработков и сопротивление части работников против самого процесса отчужденного труда сокращали прибыли предпринимателей. Продолжение кейнсианской политики при отсутствии стабильного и устойчивого роста хозяйственных показателей вызывало подъем инфляции, наносило значительный финансовый ущерб государству. Власть имущие отказывались мириться с ограничением своих прибылей. Обострение экономических, экологических, военных и иных проблем подрывало общественный консенсус и способствовало "кризису доверия" в отношении государственных и партийных институтов представительной демократии. "Социальное государство" и механизмы стали восприниматься правящими слоями как слишком дорогостоящие. Поэтому государства приступили к широкомасштабной распродаже части принадлежащей им собственности (приватизации), отказались от многих социальных услуг и программ ("социальный демонтаж"). Компромисс "демократического корпоративизма" был поколеблен, развернулось наступление на уровень доходов и качество жизни трудящихся ("бюджетная экономия", "непопулярные решения"). Власти частично перешли от прямого контроля над экономической и социальной сферой к косвенному, сосредоточив свои непосредственные усилия а таких ключевых областях, как военная индустрия, защита национальной конкурентоспособности, развитие стратегически и структурно значимых участков.

Усиление глобализации мировой экономики способствовало тому, что финансовая сфера, торговля и многие сферы хозяйства уходили из-под контроля отдельных государств. Экономика банков и транснациональных корпораций не укладывалась в рамки огражденных протекционистскими границами национальных хозяйственных комплексов. Все эти факторы дали основания вести речь о кризисе "государств-наций".

Идеологическим обоснованием новой стратегии господства служат лозунги "неолиберализма" - разгосударствление, "освобождение" личности и общества от бюрократического диктата со стороны государства и т.д. Поставленные в один ряд с переходом от тоталитарных к демократическим режимам правления в странах бывшего "Советского блока", неолиберальные реформы на Западе и демонтаж "социального государства" вписывались в концепцию окончательного торжества "Демократии" над "Тоталитаризмом" в демократическом "конце истории".

В действительности о преодолении или даже смягчении тоталитарных тенденций в современном индустриальном обществе говорить не приходится. В сфере экономики и организации и труда переходу к неолиберализму соответствуют изменения в технологической базе и структуре производства, в ходе которых предпосылка тоталитаризма - "фабричный деспотизм" становится более эффективным, гибким и утонченным. Идущая на смену конвейерному "тейлоризму" иерархическая "тойотистская" система бригад, рабочих групп и субподрядных фирм предоставляет больше возможностей для инициативы отдельного человека, но еще больше подчиняет его внушенным ему системой мотивам, стимулам и нормам. Стимулированное развитие инициативы работника нацелено на достижение целей, выдвинутых и сформулированных предпринимателями. Речь идет, таким образом, о механизмах воздействия, близкого к классическому тоталитаризму. В итоге человек становится более управляемым, усиливает моменты корпоративизма, совершенствует контроль менеджмента над производством.

Большая роль в формировании угодной системе структуры мотивов и стимулов отводится неолиберальной идеологии, исповедующей крайний "социал-дарвинизм" и ставящей под сомнение право на жизнь для "социально-слабых" и неконкурентоспособных. По оценке известного французского социолога П.Бурдье, "возникает настоящая борьба всех против всех, уничтожающая всякие ценности солидарности и человечности". Идеология неолиберализма приобретает "тоталитарные" черты. Все основные политические партии и средства массовой информации, оказывающие могущественное воздействие на среднего человека, в той или иной степени принимают его логику, аргументацию и ценности.